охвастаешь, но он-то сам про себя знает, что вполне себе молодец. Так что чужое мнение о собственной персоне должно волновать его примерно так же, как прошлогодняя погода.
Волшебник подмигнул своему отражению и отправился искать скучного коллегу.
Сумерки уже перешли в густую чернильную темноту, которую редкие фонари скорее подчеркивали, чем разгоняли. Холодный ветер с гор ерошил волосы и забирался за шиворот, так что Скай спрятался поглубже в капюшон плаща и сунул руки в карманы. В одном кармане обнаружился так и не подаренный Питу лошадиный амулет, в другом — горсть орехов. Орехи сразу сделали холодный вечер куда более сносным. На перекрестке мерзли два патрульных стражника, один из которых показался Скаю знакомым. Молодой парнишка в начищенной форме тоже его узнал.
— Здравия желаю, господин волшебник Скай! — Мальчишка вытянулся по стойке и замер в замешательстве. Видимо, судорожно вспоминал, надо ли отдавать волшебнику честь, если тот не состоит на службе, но является знакомым господина начальника стражи. Задача оказалась непосильной.
Второй стражник поздоровался, но более сдержанно. Его тоже терзал непростой выбор: смеяться над напарником или сгореть от стыда?
Скай прекратил их страдания вопросом, и они объяснили, куда нужно идти и где сворачивать, чтобы найти дом «господина городского волшебника Норта».
Имя показалось Скаю знакомым, но где он его слышал, вспомнить не удалось. Наверное, решил он, этот Норт был автором одной из многочисленных книг в дядюшкиной личной библиотеке. Авторов учебников он еще мог припомнить, а вот всех остальных волшебников, написавших множество интересных и не очень книжиц, — нет. Вообще, каждый уважающий себя волшебник считал своим долгом написать под старость лет хотя бы одну книжку, такова была традиция. И как тут всех упомнишь? Скай почему-то был уверен, что этот Норт — старик, но причину своей уверенности назвать тоже не смог бы.
Свернув в нужных местах, волшебник оказался на хорошо освещенной улочке с приличными, хотя и не роскошными домами. Двух- и трехэтажные домики за красивыми коваными оградами словно соревновались в благопристойности. Выметенные дорожки, чинные ряды волшебных фонариков, аккуратные ровненькие клумбы с астрами и гладиолусами. Скай в своем пыльном плаще выглядел тут совершенно неуместно. Но минута слабости давно минула, и волшебник шел по улочке, бесстыдно пялясь на дома и весело хрустя орехами.
Дом господина Норта ничем на первый взгляд не отличался от соседних. Но Скай, даже почти лишенный сил, с десятка шагов почувствовал напряжение волшебного поля вокруг ограды. Защитных чар на заборе и домике за ним было навешано как фонариков на Зимнее Древо, по традиции прогоняющее холода и призывающее новую весну. И если в тех фонариках был хотя бы символический, ритуальный смысл, то такая защита домика простого городского волшебника в тихом захолустье вызывала недоумение. От кого тут защищаться-то? Или не все так спокойно в Скалках, как кажется на первый взгляд?
Ладно, если волшебник окажется не слишком уж высокомерным занудой, то можно будет у него самого и спросить. По крайней мере, сегодня он был дома: в окнах второго этажа горел свет. На первом этаже тоже светилось небольшое оконце, наверное, в комнате прислуги.
Скай подергал цепочку, связанную с колокольчиком в доме. Тут же зажегся свет в прихожей и ярче вспыхнули фонарики вдоль дорожки.
Вышел слуга, совсем юный и нервный мальчишка.
— Господин Норт сегодня никого не принимает.
— А ты скажи господину, что к нему по срочному делу пришел его коллега из столицы, волшебник Скай. Может, он и передумает.
Мальчишка судорожно сглотнул. Помедлил, решая, впускать ли гостя в дом. Видимо, нрав у господина Норта суровый, но и ссориться с другим волшебником слуге показалось не с руки. Ежась на холодном ветру, мальчик распахнул калитку.
— Проходите, пожалуйста. Я доложу господину.
В прихожей было темновато. Из двух волшебных фонарей на высоких изящных подставках горел только один. Второй оказался расколот, да и кованая ножка была, кажется, погнута и грубовато выправлена. Лампы в фонарях были интересной формы, что-то среднее между огоньком свечи и закрученным спиралью рогом единорога. Такую запросто не заменишь, придется заказывать тому же мастеру, что делал светильники. Похоже, кстати, что эти фонари и люстра в особняке господина Юстиниана вышли из одной мастерской.
Впрочем, волшебников, специализирующихся на дорогих изящных лампах, не так уж много в принципе. Так что это, скорее всего, простое совпадение. А вот защищается, похоже, волшебник неспроста: здесь явно недавно была хорошая драка. Помимо разбитого фонаря Скай заметил на полу грубые свежие царапины. Похоже, тяжелую дубовую скамью неосторожно проволокли от стены к центру комнаты, а потом еще и не слишком аккуратно отшвырнули обратно. На лакированной древесине виднелись сколы там, где она повстречалась с чем-то жестким. Атласная обивка порвалась в уголке, и теперь от дырки ткань расползалась некрасивой стрелкой.
Похоже, на волшебника кто-то напал и защититься ему удалось не сразу. Кстати, остаточного волшебства по комнате расплескалось немало, теперь он это явственно ощутил. Что же происходит в «тихом и безопасном» городке Скалки? Может быть, коллеге нужна помощь? Жаль, что у самого Ская сейчас сил совсем мало.
Под скамьей что-то блеснуло. Скай наклонился, заглянул и вытащил небольшой серебряный перочинный ножик. Видимо, он отлетел туда во время драки и в суматохе остался незамеченным.
Серебряный перочинный ножик, который Ник получил в качестве компенсации за нападение от покойного уже Мика. Знак Гильдии волшебников на полотенце. «Дружище Норт вообще получился отлично».
— Добрый вечер, коллега!
Скай повернулся и встретился взглядом с пожилым седовласым круглолицым волшебником. Глаза из-под кустистых бровей смотрели так же недобро, как и тогда, на рынке.
Приходить в себя в подвале Нику уже изрядно осточертело. Жажда, казалось, уже полностью высушила его изнутри. Больно было даже дышать. Зато туман перед глазами и в голове рассеялся. А это означало, что скоро придет в чувство и Норт. И вот тогда-то он вернется сюда и хорошенько поквитается с пленником за все.
Внутренний голос, впрочем, был уверен, что намного хуже сделать уже попросту невозможно. А значит, не о чем и переживать. Теперь уже терпеть осталось совсем недолго.
Ник словно медленно тонул в раскаленном песке. Но внезапно каким-то незнакомым доселе чувством он ощутил, как где-то совсем недалеко что-то начало меняться. Что-то происходило, и от этого воздух вокруг наполнился силой. Дышать стало легче и как-то даже приятнее.
Сначала ему показалось, что он умирает. Просто жизненные силы закончились, и сейчас он покинет измученное тело и станет призраком. Ну что ж, было бы неплохо потом спрятаться, затаиться, а при случае поквитаться с Нортом. Да хотя бы рассказать кому-нибудь из его гостей, с каким негодяем тот имеет дело…
Потом стало понятно, что тело все еще при нем. И даже все еще болит. Но что-то происходило, и та его часть, которая принадлежала Лешему, получала от этого новые силы. Теперь боль снова не имела значения.
Ник напряг пальцы — и почувствовал, как волшебство заструилось из середины ладони, искажая пространство вокруг. Его тут же замутило: сил было очень мало. Ник расслабился и постарался устроиться поудобнее. Оставалось дышать, впитывая силу от происходящего там, наверху, и ждать, когда же Норт пожалует к нему. Пожалуй, он еще сумеет как следует встретить старого подлеца.
Глава двадцать вторая
Отступать было поздно. Скай поднял ножик так, чтобы его было хорошо видно, и холодным голосом произнес:
— Не такой уж добрый, коллега. Не расскажете ли мне, откуда это здесь?
Старый волшебник близоруко прищурился и с самым невинным видом поинтересовался:
— А что это такое, коллега? Один из моих слуг устроил здесь намедни потасовку с каким-то своим приятелем. Я выставил обоих вон, а вот уборку тут, похоже, все еще не сделали. Пожалуй, мой второй слуга заслужил хорошую порку. Так что там у вас?
Норт шагнул поближе. В глазах плескался страх пополам с надеждой: а вдруг еще удастся выкрутиться? Главное — отбрехаться сейчас, а там можно будет и сбежать. Скай нацепил на лицо самое отстраненное выражение и пожал плечами:
— Мы все знаем, Норт. И про запрещенные средства, и про эксперименты на людях. Юстиниан оказался очень разговорчивым призраком. Я пришел, чтобы дать вам шанс сдаться добровольно. Чистосердечное признание и раскаяние произведут хорошее впечатление на Совет.
Скай чуть-чуть, самыми уголками рта улыбнулся — и тут же понял свою ошибку. Глаза старого волшебника вспыхнули. Страх сменился даже не яростью — ненавистью. Ненавистью старика к молодому человеку, ненавистью слабого волшебника к сильному. Загнанный в угол, Норт был бы опасен, даже будь Скай в отличной форме. Сейчас же у молодого волшебника ни единого шанса не было.
По счастью, ослепленный яростью Норт ударил Громовым разрядом — заклятьем очень сильным, но одним из немногих, от которых можно увернуться. Скай шарахнулся в сторону и, не целясь, бросил врагу в лицо серебряный ножик. Конечно же, попал рукоятью, а не лезвием. Но хотя бы помешал сосредоточиться на следующем заклятье. Тут же ударил кулаком, но налетел на выставленный уже защитный купол. У самого Ская сил на купол хватило бы сейчас на четверть свечки в самом лучшем случае. Поэтому он не стал тратиться на защиту и создал Ловчую Сеть. Защитный купол не давал Сети полностью обездвижить хозяина, но от всех эффектов не предохранял. Норт замер на месте, подергиваясь, как влипший в паутину толстый мотылек.
Скай даже не успел обрадоваться, когда воздух вокруг сгустился туманом. Норт сжал кулаки и использовал сейчас не обычное волшебство, а способность какой-то нечисти. В ушах у молодого волшебника зазвенело, ноги начали подкашиваться. Навалилась душная тяжесть. Стало трудно дышать.