— Что «его белобрысость» гоняется за «Небесной Венерой».
— Правильно. Иногда с тобой просто не интересно. Все на лету схватываешь. Во всяком случае, «Венера» ему несравненно дороже, чем все мы вместе взятые. Сначала искал ее у Кэтьки… О-о-о… как все запутано. Оружие никуда не вписывается. И те люди, которые подложили его Кэтьке, не считая бандита, так отвратительно встретившего нас у Прутковых.
— Да он там сам был пробегом и без приглашения. Белобрысик ему прямо на это указал. Мне почему-то кажется, что «его белобрысости» не нужна застывшая в бронзе красота. Пусть даже с годами не увядающая. Даже наоборот, чем старее, тем ценнее. Ну и закрутилось все! А причина в Кэтькиной излишней суетливости. Но я ее не виню, сразу столько счастья свалилось. Не знаю, как бы я себя повела, если бы сей момент передо мной появился Димка.
— Машина! — вскрикнула Наташка. — Через полминуты подкатит к развилке, а мы как раз на перепутье! Назад нельзя, сразу заметят. Вперед!
Большими скачками мы преодолели оставшиеся метры до первого от поворота дома и, беспомощно барахтаясь в снегу, завалились в придорожные кусты.
— Надеюсь, нас с их дальним светом фар не заметят, — отплевываясь от снега, прошепелявила подруга. — Или же, что несравненно лучше, машина вообще не свернет направо, к коттеджу Мусалова. Пусть бы себе ехала по своим делам и по другому маршруту. Но самый лучший вариант — явление Ефимова, которого ты только что помянула, ибо сказано: не поминай черта к ночи… Мама дорогая! Ир, не обижайся, я тоже вся на нервах, вот и оговорилась. Какой же Ефимов черт? Он хирург. Правда, не известно, кто страшнее. Хорошо, что мы лежим на правой стороне дороги, левую на повороте к Мусалову фарами высветит.
Дальше она охнула, пискнула, ткнулась головой в снег и смолкла, словно талой воды в рот набрала. Машина, уверенно свернув направо, покатила вперед. Приложив огромное усилие, я уселась и посмотрела ей вслед. Такси! О чем свидетельствовал светившийся на крыше «гребень». Машина остановилась у Мусаловского забора. Из нее вышли двое — водитель и, судя по голосу, пассажирка. Я с интересом наблюдала, как они боролись за право отделаться от чемодана. Таксист пытался вручить его пассажирке, она, ловко отбиваясь сумочкой, уворачивалась. Кажется, не была уверена, что задержится в доме. Таксист же требовал от клиентки оплатить доставку до места.
— Отбой, — облегченно выдохнула я. — Анастасия прибыла. Если джигита не арестовали и он находится дома, наши разведывательные действия останутся незамеченными. В процессе большого семейного скандала не до нас будет. Ползем к дороге.
— Пусть сначала таксист уедет, — заартачилась Наташка, но все-таки предприняла попытку выкатиться из-под куста. Получилось плохо, потому как выкатывалась не «из-под куста», а с кустом. — Иришка, я застряла! — в панике пожаловалась она. — Жаль, секатора нет, ща кусту нахальные лапы укоротила бы. Кажется, это шиповник. Может, его выкопать? Вместе со мной. В багажнике есть саперная лопата. Потом опять посадим.
— У меня вариант получше, — сообщила я, находясь двумя руками на накатанной дороге. — Таксист выполнил твое требование и пятится задом. Будет проезжать мимо, проголосую. Даже если там Анастасия, не страшно. Все равно мы с ней никогда не встречались.
Обретя твердую почву под ногами, я поднялась и, отчаянно размахивая поднятыми вверх руками, побежала навстречу машине. Таксист вначале обрадовался. Опустив стекло, приветливо поздоровался и поинтересовался, куда мне ехать. Врать я не рискнула, у меня плохо получается. Оказалось, что горькая правда не лучше, а хуже сладкой лжи. Не могла же я указать в качестве конечного пункта Москву, но с заездом в близлежащие кусты (крюк всего-то метров десять). А посему эти кусты сразу и показала, пояснив, что из них надо вытянуть мою приятельницу.
Судя по ответной реакции, таксист был ярым женоненавистником. За короткое время я выслушала столько негативных высказываний в адрес прекрасной половины человечества, что едва не устыдилась собственной к ней принадлежности. А не устыдилась потому, что он мигом включил меня в авангард ее рядов, обозвав… Пожалуй, не стоит повторять грубые высказывания. Глядя вслед уезжающей машине, я с грустью думала о том, что времена рыцарства давно миновали. Лучше стало только лошадям. Попробуй потаскай на себе собственные доспехи, да еще доспехи рыцаря — все где-то под восемьдесят килограммов плюс вес самого рыцаря, это еще восемьдесят. Меньше ему никак нельзя, меч не поднимет, а меч тоже пятнадцать — двадцать килограммов. Бедные лошади!
— Какие лошади, Ирка! — прозвенел в ночной тишине Наташкин голос. — Это я бедная. Мои сапоги в сугробе остались, в одних носках вылезла.
— Тебе повезло, что ты не в латах, — очнулась я. — Выудим сейчас твои сапоги, прямо по горячим следам, оставленным разными частями тела.
Спасательная операция по извлечению сапог прошла быстро, благо дорога к кусту была проторенной. Заодно договорились о безопасной системе связи. На случай, если упустим друг друга из виду. Пароль — однократное «Мяу», отзыв — однократное «Гав!». Если кто и услышит, решит, что послышалось.
— Как хорошо на свежем воздухе, — уныло уговаривала сама себя Наташка, обследуя высокий металлический забор Мусалова на предмет определения слабых мест. — И не в пример теплее, чем в моих сапогах, хотя там у меня весеннее настроение. Таяние снегов. Полный разлив! И как назло, ни одной лазейки в заборе. Вход только через ворота с закодированным замком и с разрешения хозяина. В доме полная иллюминация, но криков не слышно. Значит, Анастасию с чемоданом джигит отправил назад. Вернее, она сама не решилась войти в дом. Жаль, что не видела этого момента — на борьбу с кустом отвлеклась. Что ж, теперь Настена будет жить в столице с подселенцами-арендаторами. Как ты ее не разглядела в машине?
— Меня внутрь не пустили.
Огорченная неудачей, я поплелась к воротам, надеясь хоть что-то увидеть через небольшой зазор на стыке. Походя отметила, что против кодового замка не попрешь. «И незачем переть», — отметила я, увидев, что зазор между створками ворот увеличился. Очевидно, Настенька не закрыла их за собой, оставив свободным путь к отступлению. Или отступила, не сочтя нужным закрывать за собой двери.
Я было решила, не понятно, на что надеясь, сбегать за Наташкой, продолжавшей обзорную экскурсию по забору. Легкий порыв ветра заставил отказаться от этого намерения — под его напором отошедшая створка ворот скрипнула и проявила желание закрыться, пришлось застопорить ее ногой.
Время шло, я беспомощно всматривалась в темноту, надеясь, что Наташка вот-вот из нее появится, но она все не возвращалась. Под руками не было ничего, способного послужить альтернативой моей ноге.
В следующую секунду у меня все вылетело из головы. Со стороны развилки вновь показалась машина. Не было сомнений, что к Мусалову едет очередная партия гостей. Возможно, вместе с ним самим. В таком случае, отсутствие шумовых эффектов в доме свидетельствовало о том, что Анастасия получила благодатную отсрочку для выяснения отношений.
Помянув недобрым словом «загулявшую» подругу, я просочилась на территорию участка и помогла створке вернуться в рабочее положение, о чем свидетельствовал характерный щелчок замка. Не на дорогу же выскакивать, прямо под световые лучи фар. С удовольствием отметила отсутствие собаки (вакансия для Пруткова открыта) и заметалась в поисках укромного уголка. Заснеженную беседку в качестве такового отмела сразу, боялась наследить на гладкой снежной поверхности. Зимой это легкое сооружение для посиделок не использовалась. Ноги сами понесли к натоптанной дорожке, ведущей за угол дома. Очевидно, на задворках имелись еще какие-нибудь строения. И угадала! Справа их украшало нечто похожее на сарай, но путь к нему тоже не проторили. Зато имелась тропа к другой «крайности». В противоположной сараю стороне темнел не поддающийся определению объект. Маленький, но если за ним присесть на корточки…
Проверить свои рассуждения на практике я не успела. Присела, не сходя с места. С односкатной крыши сарая свалилось в снег нечто большое и молчаливое. Даже не вякнуло. Одновременно со стороны фасада дома донесся скрежет открываемых ворот, хлопанье дверей, тихие голоса прибывших и звук заезжающей на территорию участка машины. На секунду возник вопрос, от кого прятаться. С ответом не задержалась — конечно, от лиц, прибывших в машине. В этом случае буду торчать на виду у «самосвала». Ну и что? Все равно он меня уже заметил. Судя по его неподвижности, сам напуган. Прячется, маскируясь под большой рулон рубероида, который не удалось перекинуть через крышу с целью хищения. Сказать ему нечего и нечем — при падении язык прикусил.
Не теряя драгоценных секунд, я понеслась к облюбованному укрытию, оказавшемуся бетонным кольцом, внутрь которого складировались бытовые отходы. Проще говоря, обетованная компостная куча. По дороге меня и осенило: «самосвал» — не иначе как Наташка. Обратиться к ней вслух я не решилась, вдруг услышат. Успокоилась тем, что подала наглядный пример качественных прятушек. Кто ж знал, что она, закрывшись ладонями, ожидала потепления. Личиком в снегу. На счастье, небольшая суета с прибытием в дом пополнения улеглась. Обеспокоенная неподвижностью подруги, я все-таки подала слабенький голосок — тихонько мяукнула. В ответ донеслось недоверчивое: «Га-ав?»
— Да мяу, мяу, — ворчливо подтвердила я, обеспокоенная отсутствием у подруги крыльев, желательно размашистых. Опыт полетов маленький, зато весомый — только что слетела с крыши. Ну на нет и суда нет. В отличие от меня, подруга была на виду у обитателей дома. Ее барахтанье в снегу с продвижением к самому безопасному месту нашей встречи у компостной кучи можно прекрасно отследить из окон коттеджа. Стоило только выключить свет и раздвинуть шторы. В некоторых помещениях на втором и третьем этажах и свет выключать не надо, они и так темные.
— Замри! — тихо скомандовала я, прикидывая расстояние от подруги до угла дома. Пожалуй, оно меньше, чем до бетонного кольца. Но разница между ними существенная. Первый вариант — путь к отступлению, иными словами, к срочному бегству. Если Наташку заметят. Ворота на замке, но наверняка там есть чудодейственная кнопочка. Нажать, а дальше как повезет. Второй вариант — созерцательный. Спрятавшись за компостной кучей можно выждать подходящий момент и сбегать в разведку. Если Наташку раньше не заметят. Тогда о бегстве и речи не может быть.