Они вошли в здание аэропорта, и Бреслин повел ее к входу на обзорную галерею. Заплатив, прошли в дверь и встали у перил. Внизу под ними располагались причальные стоянки для самолетов, а впереди были видны действующие взлетные полосы. Резкий порыв ветра взметнул волосы Коллетт. Она слегка зажала средними пальцами уши, спасаясь от свистящего рева реактивных двигателей.
— То, что нужно, — сказал Бреслин.
— Что?
— То, что нужно для шумового прикрытия. — Он придвинулся, повернулся к ней и заговорил почти что на ухо: — Планы изменились.
Кэйхилл взглянула на него вопросительно.
— Не хочешь немного на солнышке понежиться? — спросил он.
— Звучит соблазнительно. Я как раз собиралась спросить про отпуск.
— Это не отпуск. Задание.
Ничего больше он не сказал. Тогда она сама спросила, и он ответил:
— Хотят, чтобы ты отправилась на БВО.
— Зачем?
— Познакомиться с Эриком Эдвардсом. Хотят, чтобы ты сошлась с ним поближе, выяснила, что у него на уме.
Кэйхилл устремила взгляд на взлетную полосу, от которой оторвался «боинг-737» и круто ушел в серое небо. Бреслин, держа руки в карманах плаща, а потухшую трубку зажав в зубах, подождал, пока до нее дойдет сказанное им, потом вынул трубку изо рта и полуобнял Кэйхилл.
— «Банановую Шипучку» здорово подпортили, Коллетт. Мы должны знать, как и почему.
— Эдвардс в Вашингтоне, а не на БВО, — сказала она.
— Это мы знаем, но он возвращается туда через пару дней. От тебя хотят, чтобы ты вошла там с ним в контакт и сделала все… на что угодно пошла бы, чтобы… чтобы в душу к нему залезть. Попробуй, исхитрись получить от него приглашение погостить на Виргинах.
— Минуточку, — остановила его она, и лицо ее запылало от гнева, — вы что, хотите, чтобы я в постель к нему залезла?
— В приказе такая задача не ставится. Только просили передать…
— Сделать все что угодно, чтоб «залезть к нему в душу». Номер не пройдет, Джо. Наймите шлюху. «Фабрика Засолки» ломится от них.
— Ты перегибаешь палку.
— Я еще даже не взялась за нее, — ответила она резко.
— Говори что хочешь, но приказ спущен, и в нем значишься ты. Выбора у тебя нет.
— Ты когда-нибудь слышал про увольнение?
— Много раз. Но ты не уволишься. Я этого не хочу. Тебе не надо ни с кем спать, надо только разузнать немного о его деятельности и рассказать о ней нам. Парень стал чересчур независим, недостаточно управляем.
— А если он не пригласит меня на БВО, что тогда?
— Тогда, значит, ты провалилась. Постарайся не допустить такого.
— Откуда вы получаете информацию об утечке?
Прежде чем ответить, Бреслин оглянулся по сторонам.
— От твоего человека в Будапеште, Арпала Хегедуша.
— И это точно Эдвардс?
— Не знаем, только он логичная точка отсчета, откуда стоит начать. Он наши глаза и уши там, на островах. Нам известно, что он выпивоха и трепач. Возможно, он пьет и треплется с дурными людьми.
— Русские знают все?
Бреслин пожал плечами:
— Они знают слишком много, в этом сомнений нет. — Какие-то люди вышли на обзорную галерею и остановились поблизости. — Вот два билета в концертный зал Центра Кеннеди. Там завтра вечером дают какое-то танцевальное представление. — сообщил ей Бреслин. — Сходи туда. Во время антракта я буду на балконе. Отыщи меня.
Коллетт сделала глубокий выдох и положила руки на перила.
— Зачем они тебя послали в такую даль из Будапешта, чтобы поведать мне про это? — спросила она.
— Зачем они вообще все делают, Коллетт? Помимо прочего, то, что прислали меня, указывает, насколько важно задуманное. Когда ставки высоки, они достаточно заботливы в подборе своих самых лучших кадров. — Джо улыбнулся.
Кэйхилл не удержалась и тоже улыбнулась:
— Тебя они послали потому, что знали: ты сумеешь втянуть меня в это.
— Так втянул?
— Буду стараться изо всех сил, но никаких обещаний.
— На большее никто и не рассчитывал, — сказал он, беря ее под руку.
Полчаса спустя они вернулись на автостоянку. Прежде чем Фокс и Бреслин выбрались из ее машины, Фокс спросил:
— Как прошел вечер у Джейсона Толкера?
— Вы знаете об этом?
— Да.
— Прошло довольно мило. У них с Барри была связь. Мне хотелось разузнать у него все, что можно.
— Получилось? Узнали что-нибудь?
— Немного.
Бреслин подал голос с заднего сиденья:
— Прибереги это до завтра на балконе, Коллетт. — И, хлопнув Фокса по плечу, бросил: — Пошли.
Они пересели в машину Фокса и укатили, причем ни один из мужчин даже не оглянулся. Когда они скрылись из глаз, Кэйхилл почувствовала себя одинокой и беззащитной. Она вцепилась в руль и увидела в зеркале заднего вида свои глаза. Чужие! Выходило, будто это вовсе не ее глаза. Она переключила зеркало так, чтобы лицо больше в нем не отражалось, завела мотор и на полной скорости помчалась к своему временному пристанищу, не забыв несколько раз провериться с помощью зеркала. Зеленой легковушки не было.
16
— Эрик Эдвардс?
— Слушаю.
— Это Коллетт Кэйхилл, подруга Барри Мэйер.
— Приветствую! Как поживаете? Секретарша сказала мне, что вы звонили. Полагаю, до вас в Будапеште дошло мое послание?
— Дошло. Извините, что раньше не связалась с вами, но было много дел.
— Понимаю.
— До сих пор не верится, что она умерла.
— Всем нам трудно в такое поверить. Барри про вас много рассказывала. Вы, кажется, были ее лучшей подругой?
— Мы очень дружили. Я вот подумала, может, встретимся где-нибудь в баре, или пообедаем, или что вам больше подходит. Вы в Вашингтоне еще долго пробудете?
— Завтра уезжаю. А вы в отпуске?
— Да.
— Как дела в Будапеште?
— Прекрасно, если только не считать эту страшную новость про Барри. У вас время пообедать есть?
— Нет, к сожалению, я занят. У меня тут расписание плотное.
— И времени выпить по рюмочке днем не найдется? Я свободна целый день.
— Ну, мне кажется… около шести подойдет? У меня деловой ужин на семь назначен.
— Прекрасно. — Она поняла, что за час ей вряд ли удастся пробудить в нем такой интерес к себе, чтобы дело кончилось приглашением на БВО, поэтому сказала: — Вообще-то я не до конца честна с вами. Я и вправду хочу поговорить о Барри, но, кроме того, лелеяла надежду посоветоваться насчет БВО. Часть отпуска собираюсь провести там, вот и подумала, что вы могли бы порекомендовать хорошую гостиницу, ресторан и всякое такое.
— Буду рад. Вы когда собираетесь?
Быстренько сообразила.
— Через несколько дней.
— Вечером сегодня встретимся, и я вам все изложу в лучшем виде. Деньги под расчет?
— Вроде того, но не в обрез.
— Добро. Парусничать любите?
Коллетт в жизни не была ни на одной парусной посудине.
— Да, — ответила она, — обожаю. — И тут же поняла, что ответ свой надо вставить в рамки. — Правду сказать, не очень-то я в этом понимаю. Так, несколько раз пробовала.
— Посмотрим, может, удастся сделать для вас суточную прогулку под парусами. Я занимаюсь сдачей яхт внаем.
— Я знаю. Звучит… — Она засмеялась. — Звучит чудесно и романтично.
— Ломовая работа в основном, хотя, признаться, лучше, чем с девяти до пяти в пиджаке с галстуком — для меня, во всяком случае. Где хотели бы встретиться сегодня?
— На ваш выбор. Я слишком долго пробыла вдали от Вашингтона.
— Может, прямо здесь, в «Уотергэйте»: мне так будет легче. Приходите ко мне в номер. А я что-нибудь закажу. Вы что пьете?
— Виски с содовой.
— Получите. Жду вас в шесть. Номер 814.
Она отправилась в литагентство Барри Мэйер. Марсия Сент-Джон и Кэрол Джеффин сидели за своими столами. Тони Тедещи, один из внештатных агентов, рылся в углу в шкафу с досье.
Сент-Джон, долговязая привлекательная мулатка, работавшая в агентстве дольше всех, сдержанно приветствовала Кэйхилл.
— Я уже знаю, — сказала ей Коллетт.
Сент-Джон горестно повела головой:
— Сперва Барри, теперь Дэйвид. С ума сойти.
— Как поживаете, Коллетт? — спросил, обернувшись, Тедещи.
— Я-то ничего, Тони. Главное, вы как?
— Держимся. Что-нибудь новое про Дэйвида слышали?
— Нет, только то, что по телевизору и в газетах. Когда похороны?
— Еще не решили, — сказала Сент-Джон. — Как Будапешт?
— Когда уезжала оттуда, все было прекрасно. — Коллетт взглянула на дверь, что вела в личный кабинет Барри. Дверь была на щелочку приоткрыта, и Коллетт увидела, как кто-то пересек кабинет и пропал из виду. — Кто это там? — спросила она.
— Наш новый вождь, — ответила Сент-Джон, высоко поднимая брови.
— Новый вождь?
— Марк Хотчкисс.
— Серьезно?
Кэйхилл подошла к двери и распахнула ее. Хотчкисс (рубашка с короткими рукавами, галстук, желтые помочи) восседал за когда-то рабочим столом Барри Мэйер. На коленях у него лежала кипа папок и проспектов.
Глянув поверх своих очков-половинок, он бросил:
— Через минуту я к вашим услугам, мисс Кэйхилл, — и продолжал рыться в бумагах.
Кэйхилл прикрыла дверь и подошла вплотную к столу. Она сдерживала себя некоторое время, прежде чем выговорила:
— Я считаю ваше поведение самонадеянным — в лучшем случае.
Он снова посмотрел вверх и заговорил:
— Самонадеянным? Я бы так не сказал. По непредвиденным обстоятельствам, в этом агентстве образовался убийственный провал. Я взял решение на себя. Если это считается самонадеянностью, пусть будет так.
— Мистер Хотчкисс, мне хотелось бы взглянуть на партнерское соглашение, подписанное вами и Барри.
Он улыбнулся, обнажив желтые зубы, вздернул очки на лоб и откинулся на спинку кресла Мэйер, заложив руки за голову.
— Мисс Кэйхилл, не вижу никаких оснований показывать вам что бы то ни было. Партнерское соглашение, составленное Барри и мною, вполне здраво и вполне законно. Если вы хотите удовлетворить свое любопытство, рекомендую обратиться к поверенному Барри… адвокату Ричарду Вейнеру. Вам дать его адрес и номер телефона?