Девушка на холсте была красива, это он даже не увидел — понял с отчетливой, пусть и иррациональной уверенностью. Разглядеть в ней красоту сейчас было невозможно.
Призраки в принципе нередко бывают не целой душой, а будто бы обрывком, самым сильным чувством умирающего. Каким бы ни был человек при жизни, после смерти его призрак словно бы не вмещает всю сложность характера. Призрак не развивается, не излечивается, не копит свежие воспоминания. Он только медленно разрушается, и если поначалу еще очень похож на самого себя, в одном-единственном настроении, притом чаще всего скверном — от радости призраками не становятся — то с годами и столетиями от него остается все меньше. Древний призрак — почти всегда просто отражение единственного стремления. Даже если призрак вселяется в чужое тело и обживается в нем на долгие годы, потом меняет его на новое и проживает таким образом с десяток жизней, медленного распада души ему все равно не избежать. А уж от этих убитых с чудовищной, изощренной жестокостью и прикованных к холстам несчастных было бы наивно ожидать даже проблеска разума. Только страдание и ненависть к убийце.
Глава ларежской Гильдейской Охраны наивным не был. Он постоял, что-то прикидывая, и решительно отвернулся от холста.
— Бессмысленно. Увы, если она даже сможет назвать нам имя убийцы, это будет не то имя, которое нужно сейчас.
— Но может быть, личность первого злодея как-то поможет найти и его последователя? — осторожно предположил Скай.
— Эту версию мы начнем разрабатывать, если все прочие никуда не приведут, — не согласился Рисс. — Слишком велик шанс, что нынешний просто случайно нашел все эти «шедевры», так же, как и вы. А дальше — или тронулся умом от зрелища, или ощутил родство душ с убийцей, или, что самое вероятное — рядом с картинами болтался и призрак их создателя. Он-то и одержал кладоискателя.
— Тогда почему он так сильно изменил свои пристрастия? — спросил Пит. — Тридцать с лишним лет убивал блондинок, а тут вдруг перешел на шатенок?
— Призрак, если это был он, очень слаб, — предположил Скай. — Тут же даже при жизни личность была какая-то напрочь ущербная. Значит, он быстро распался до основного стремления: мучить женщин и превращать их в картины. Вот это стремление он новому телу и передал. А собственно вкус у призрака и носителя не совпадает, так что одержимый сначала просто учился, повторял за мастером, так сказать, а потом начал воплощать уже собственные фантазии.
— Но если призрак слабый — ему ведь можно сопротивляться? — не согласился Ник.
— А если он не очень-то хотел сопротивляться? — хмыкнул Рисс. — Больных на голову уродов не так уж мало. Поймаем — спросим у него самого.
— А кто будет его ловить? — уточнил Скай. — В смысле, от Охраны Гильдии будет официальный дознаватель? Мне бы с ним потолковать. Есть вопросы, на которые мне без полномочий ответов не получить.
— От нас дело ведет Данн, — указал Рисс на юного волшебника, чинно стоящего у дальней картины.
Скай вообще не заметил, когда он появился в комнате. Впрочем, рядом с призраками ему все еще было настолько не по себе, что не хватало внимания, чтобы замечать еще и людей на другом конце комнаты.
Данн, кажется, заметил, что на него обратили внимание. Он оторвался от картины и подошел. После того, как все обменялись приветствиями, Рисс ушел, на прощание повелев всем не ссориться и вести себя прилично. Ссориться никто пока и не собирался, хотя Скаю очень хотелось спросить у Рисса, почему такое важное дело он поручил не опытному ветерану, а молодому сотруднику? Сам Скай чувствовал себя на такой серьезной работе очень неуверенно. Мало того, что это всего третье его дело на службе у господина Марка, так и первые два были раскрыты скорее большим везением, чем профессионализмом. Откуда бы тому профессионализму взяться? Настоящим агентом здесь был только Пит, и еще кто-нибудь опытный точно бы не помешал.
Кажется, эти размышления так явственно отразились на его лице, что Данн поспешил ответить:
— Что ж, надеюсь, мы с вами сработаемся, коллеги! И нет, это не первое мое дело.
Скай смутился и хотел было что-нибудь соврать насчет того, что и думать ничего такого не думал… Но влез Ник:
— А которое?
Данн не обиделся или, по крайней мере, не показал обиду. С улыбкой развел руками:
— А вот это секрет. Но мне двадцать шесть лет, и шесть из них я работаю на господина Рисса. Не смущайтесь, все всегда ошибаются. Я уже привык. В том, что тебя никто не принимает всерьез, есть масса преимуществ, но вот с новыми коллегами лучше прояснить этот вопрос сразу.
Скай, тоже выглядящий изрядно моложе своих лет, сразу проникся к рассудительному волшебнику симпатией. Он-то понимал, каким раздражающим бывает чужое пренебрежение.
— Давайте выясним, тут ли девушка, которую нам поручили найти, а потом продолжим разговор в каком-нибудь месте поприятнее? — предложил Пит.
Все согласились, что идея отличная. Сколько ни отворачивайся от холстов, взгляды призраков чувствовались могильным холодком по коже. Как тут мыслить здраво?
Джустину опознали быстро. Ник сразу и уверенно заявил, что это она, на третьем с конца полотне. Две маленьких родинки на щеке и шрамик на подбородке, который на карандашном портрете казался лишь штрихом, подтвердили опознание. Время тоже совпадало — позапрошлый год.
Из галереи перебрались наверх. Данн пригласил всех в свой кабинет, но оказалось, что в крошечной комнатке, по большей части занятой письменным столом и шкафом-картотекой, для четверых слишком тесно. Кресел тут тоже было всего два, и впихнуть еще пару было некуда.
— Можем перебраться к нам в гостиницу, — предложил Скай. — В «Снежном змее» Полог Тишины на каждой комнате, никто не подслушает.
Данн окинул кабинет тоскливым взором и согласился.
Глава 13
В «Снежном змее» Скай заказал в апартаменты легкие закуски, большой кувшин взвара для всех и кружку травяного отвара для Пита. Кучер к сладко-пряному яблочно-медовому питью волшебников так и не пристрастился, а смотреть, как восхитительный напиток портят, разбавляя на две трети водой, не хотелось уже Скаю. Стол перетащили ближе к дивану, пододвинули стулья, достали чернильницу, карандаши, бумагу. Данн вытащил свой блокнот. Теперь комната отлично подходила для совещаний: не хватало только картотеки и большой карты Ларежа на стене.
Пит взял слово первым, по старшинству. Хоть он и был моложе Данна на год, но работал на Тайную Службу намного дольше.
— Итак, коллеги, — начал он с самым серьезным видом. — Прежде всего нам нужно определить, какие вопросы требуют ответа в самую первую очередь, какие можно отложить на потом, а без каких и вовсе можно перебиться. Дальше договоримся, кто чем занимается. Ну и вопрос номер один: Данн, тебя же не одного бросили на это дельце? Признавайся, сколько у тебя приспешников?
Дознаватель хмыкнул, потом ответил:
— У меня в подчинении трое молодых сотрудников. Совсем новобранцы, их только с мелкими и понятными поручениями гонять. Ну и при нужде можно запросить помощь, там уже господин Рисс решит, кого и сколько послать. А у вас?
— А мы все здесь, — развел руками Пит. — При необходимости тоже можно выпросить подкрепление, но лучше бы без этого обойтись. Второй вопрос: тот парнишка, что таскается сегодня за нами, — твой?
Данн удивился, кажется, совершенно искренне:
— Нет. А за нами следили?
— За нами, — подчеркнул Пит. — Следили от гостиницы до Гильдии и на обратном пути. Хвост один, мелкий такой парниша или, может быть, девчонка, в сером плаще. Работать не умеет, хотя очень старается. Если бы не снегопад — его бы все заметили.
Ник нервно покосился на дверь. Там, конечно же, никого не могло быть — запоры на комнатах тут стояли надежные.
— Ладно, наш хвост, мы с ним и разберемся, — подытожил Пит. — Теперь переходим к делу.
Вопросов, срочно требующих ответа, нашлось шесть.
Когда кладоискатель Линт в последний раз до похода в катакомбы вышел из своей комнаты?
Кто входил туда после него?
Кто был в лазарете, когда кладоискатели принесли туда Ниара?
Связан ли кто-то из волшебников с Академией Искусств?
Кто шил платья, которые убийца надевал на своих жертв?
Видел ли кто-нибудь из жильцов доходных домов в Медном квартале человека, приносящего в подвал картины или уносящего их оттуда?
Первые вопросы дознаватель Данн сразу же взял на себя. Комендант общежития наверняка с удовольствием поможет официальному лицу. Возможно, тут же решится и второй вопрос, но в этом полной уверенности уже не было: злодей мог быть в Школе своим и не привлекать внимания. Ну и, конечно же, задавать вопросы в лазарете и выяснять связи волшебников Школы с Академией будет гораздо проще, имея полномочия и бумаги.
Для решения пятого вопроса требовалось поработать. Нужны были рисунки платьев, потом уже помощники Данна, вооружившись этими рисунками, смогут обойти всех ларежских портных. Зарисовать платья — не слишком эстетично, но вполне точно — мог любой из волшебников, так что и эту работу решено было поручить новобранцам.
Оставались доходные дома.
— Я думаю, — сказал Пит, — Скаю туда пока лучше не соваться. Вдруг ему удастся подобраться к тамошним обитателям через художников, так сказать, изнутри? Ника общественность тоже знает как помощника Ская. Получается, пока с населением будет работать Данн с суровым видом и полномочиями. Ну и я там поошиваюсь, в частном порядке.
Конечно, оставались и другие вопросы. Например, где именно злодей рисовал свои картины? Ни пыточных устройств, ни материальных следов жертв, ни холстов и красок в подземной галерее и окрестных подвалах не нашли. Полотна приносили в галерею готовыми, скорее всего, уже в рамах. Таскать рамы в одиночку тяжело, но вполне по силам даже обыкновенному человеку, а уж для волшебника под чарами Усиления — вообще не задача. Но откуда их приносили? Однако для поисков ответа на этот вопрос следовало сперва осмотреться на месте, так что его оставили на потом.