— Молодые люди, а все-таки что вы здесь ищете? — строго спросил наконец мастер Леонтинус. — Вы же точно не живописи обучаться хотите.
— Почему же? — не сдавался Скай. — Я, может, портрет прекрасной девушки хочу написать.
— До урока я бы вам поверил. Ко мне порой приходят влюбленные юноши, возжелавшие впечатлить красавицу, — усмехнулся мастер. — Но я же вижу: вы вообще не смотрели, как другие работают. На мольберты даже толком не взглянули. На натурщицу — и то не пялились.
Скай упрямо уставился на ближайшую картину: мол, вот же, смотрю! Потом перевел взгляд на другую — и не удержался от следующего вопроса:
— А почему они настолько разные?
— Что? — опешил мастер Леонтинус.
— Ну, эти парни рисовали одну и ту же девушку примерно одними и теми же красками, почти с одного и того же места, но получается-то совсем по-разному. Если я нарисую карандашом этот светильник, и Ник нарисует этот же светильник в таком же ракурсе таким же карандашом — они будут очень похожи. А эти картины — они все совершенно разные!
Мастер Леонтинус посмотрел на волшебника долгим взглядом.
— Пока вы, молодые люди, не объяснитесь, я ничего вам не скажу. Только то, что, совершенно очевидно, живописью вы доселе не то что не интересовались, но даже и не рассматривали ее как следует. И не выставил вас прочь я только потому, что за вас просила Кэссия, а она очень милая юная леди.
— Ладно, — кивнул Скай. — Признаюсь, я и правда совсем в этом не смыслю. Хотел соврать вам, что мечтаю написать портрет и впечатлить девушку, но, видимо, не получилось…
— Не получилось, — согласился мастер. — Кстати сказать, вам, молодой человек, и Кэссия не очень-то поверила.
— Разве? — удивился Скай.
— Но она считает, что вы — волшебник серьезный, и раз уж решили что-то скрывать, значит, у вас есть на то причины.
— Они есть, — подтвердил Скай. — И интерес у меня вполне деловой. Мало того, я просто права не имею пока рассказывать подробности. Но, поверьте, дело очень важное. Пожалуйста, помогите мне разобраться.
— Если вы, молодой человек, хотите в научных целях изучать искусство, вам следует начать с азов, узнать основы, а не приходить сразу сюда смешить старика нелепыми вопросами.
— У меня не научный интерес, — сознался Скай. — Я ищу пропавшую девушку. И в деле, возможно, замешан некий художник. У нас есть картина — и надо бы узнать, кто ее нарисовал.
— Написал, — поправил Леонтинус. — Рисуют карандашом, маслом пишут. Вам нужно показать картину специалисту, а не пытаться за день узнать то, чему учатся десятки лет.
— Мне для начала нужно было узнать, что это вообще возможно.
— Конечно, — ответил мастер. — Каждая рука кладет штрихи по-своему. Есть и талантливые имитаторы, но чаще всего можно опознать и их. Но это должен делать кто-то вроде меня, а не кто-то вроде вас.
— Благодарю, мастер. Вы все-таки преподали мне урок, — улыбнулся Скай. — Я поговорю с владельцем картины. Если он согласится, вы сможете взглянуть на нее или порекомендовать кого-то?
— Что ж, возвращайтесь, молодой человек, — смягчился мастер. — Посмотрю, возможно, я и знаю вашего художника.
До времени, когда за друзьями должен был приехать Пит, оставалось еще свечка с четвертью. Голова у волшебника болела. Хотелось есть. И тишины. Но найти в Академии и то и другое вместе оказалось невозможно: или еда в шумной столовой, или тишина в выставочных залах среди студенческих работ. Хотя Скай уже был сыт живописью по горло, он выбрал тишину.
В выставочном зале, куда они с Ником заглянули, оказалось не только тихо, но и пусто. Возле входа стоял маленький столик со стулом для смотрителя зала, но, видимо, смотритель заскучал и вышел. Волшебник решил, что ничего плохого в том, чтобы просто посмотреть на картины, нет. Если здесь принято платить за вход, можно будет заплатить смотрителю, когда тот вернется.
Картины, выставленные здесь, заметно отличались от работ в мастерской, это были уже законченные произведения. На одной из стен висели натюрморты: вазы с сочными фруктами, цветы и даже нарезанная щука на деревянной доске. С другой стены взирали портреты. Не все они были по-настоящему убедительны: у некоторых слегка косили глаза, кожа местами шла неправдоподобными пятнами, как у ожившего мертвяка. Но в любом случае трудно было себе представить, что все эти картины начинались с невнятных мазков краски на сером холсте.
Пришло время уходить, а смотритель зала так и не появился.
Стоило выйти на высокое мраморное крыльцо, как из-за угла показался экипаж. Лошадка явно была недовольна погодой: потряхивала гривой, фыркала и возмущенно косилась на кучера.
Пит спрыгнул с козел, чтобы придержать «господину волшебнику» дверцу экипажа.
— Студент Линт очнулся, — тихонько сказал он. — А еще пропал один из преподавателей живописи. Учил детишек с младших курсов основам, жил в одном из двух домов в Медном квартале. Со вторника никто его не видел, но хватились только сегодня. Больше новостей пока нет.
— У нас ничего срочного, — так же тихо ответил Скай. — Поехали ужинать, а там решим, что дальше.
Напротив гостиницы под качающимся фонарем их опять поджидал Ниар. Студент мрачно мерз, кутался в плащ, но не уходил.
— Его что, из обеденного зала выставили? — вслух подумал Ник, выбираясь из экипажа.
Ниар, кажется, услышал, но отвечать не стал.
Обед волшебника не порадовал: все блюда имели отчетливый привкус скипидара и льняного масла. Зато Пит пообещал взять на себя переговоры с начальством — привлекать сторонних экспертов сыщикам разрешалось, но сейчас, когда в деле участвовали сразу две Службы, нужно было проявлять особую деликатность и осмотрительность.
После ужина волшебник хотел было дойти до больницы, навестить Линта, но Пит отговорил.
— Завтра с утра сходим. Сегодня его уже опрашивал Данн. Еще и нас лекари могут не впустить, ты же знаешь эту их поговорку про покой пациентов. Завтра, может, и погода получше станет.
— Интересно, а этот лысый болван так и будет за нами ходить? — спросил Ник. — Он же там к фонарному столбу примерзнет.
— Надо выйти, спросить, что ему нужно на этот раз, — решил Скай. — Пит, то, что Линт очнулся — это страшная тайна Гильдейской Охраны или можно ему сказать?
— Скажи, — улыбнулся Пит. — Линта на всякий случай еще охраняют, так что нет смысла что-то скрывать. Наоборот, было бы неплохо, если бы злодей испугался и как-то себя проявил. Но, кстати, никто посторонний здоровьем несчастного за это время не интересовался, только собратья-студенты, куратор группы да еще тот кладоискатель с целительского факультета, Манс.
— Я думаю, злодей уже понял, что с отравлением опоздал, — ответил Скай. — Так что вряд ли он попробует повторить.
Волшебник взял плащ.
— Может, узнав, что Линт пришел в себя, Ниар от нас наконец отстанет?
— Я с тобой, — подхватил свой плащ Пит. — На всякий случай. Заодно на обратном пути теплой воды в умывальник принесу.
Студент нашелся под тем же фонарным столбом. Когда волшебник направился к нему, он демонстративно развернулся и пошел прочь. Скай мысленно выругался, ускорил шаг и поравнялся со студентом.
— Говорят, Линт очнулся! — громко сказал волшебник.
Ниар сделал еще несколько шагов, после чего остановился и повернулся так, что Скай едва на него не налетел. Глаза у студента были напрочь безумные.
«Что и неудивительно, — подумал Скай. — Чтобы проторчать тут весь день в такую погодку, нужно было накрутить себя до потери здравого смысла».
— Врешь! — заявил упрямец.
— А зачем? — пожал плечами волшебник. — Если бы мне нужно было убрать тебя с хвоста, я бы просто снова уехал в экипаже. Или вышел бы через кухонную дверь, от главного входа ее не видно. А правду насчет Линта ты сам узнаешь в лазарете. Так какой смысл мне обманывать?
Студент не нашелся, что ответить. Волшебник не стал дожидаться — развернулся и пошел обратно. Пит ждал его на крыльце.
— Надеюсь, лекари заодно и его осмотрят, — буркнул Скай, с крыльца обернувшись вслед уходящему Ниару. — Зато теперь понятно, что они имели в виду, когда говорили, что здоров он только физически.
Пит кивнул:
— Я бы, пожалуй, заподозрил его, будь он лет на двадцать постарше. Есть в этой его настойчивости что-то такое не вполне нормальное.
Скай согласился. Но если студент и был в чем-то замешан, то определенно не в этом деле.
Ночью Скаю снились кошмары. Он тонул в густой липкой масляной краске, барахтался и все никак не мог выбраться. Проснулся волшебник совершенно недовольным собой и миром. Ника в соседней кровати не было.
За окном виднелось розовое утреннее небо. Волшебник распахнул створки и почти четверть свечки дышал холодным воздухом с запахами снега и печного дыма, пока оставшееся от кошмара мерзкое послевкусие не развеялось.
Ник вместе с Питом нашлись в гостиной, оба были заняты делом: травник штопал дырку на «походных» штанах, пострадавших в битве со студентом, кучер начищал навощенные с вечера сапоги волшебника. Скай не уставал удивляться хозяйственности тайного агента. Среди всех передряг Пит как-то умудрялся успевать поддерживать в порядке свои и волшебника вещи, обихаживать лошадь, полировать экипаж и делать еще с полсотни мелких, но важных бытовых дел.
— С добрым утром! Ты вовремя: сейчас завтрак будет, — обрадовал он волшебника. — Свинина, тушенная в сметане с морковкой и яблоками. Мне девушка с кухни шепнула, что сегодня это самое вкусное блюдо.
Тихий стук в дверь возвестил, что завтрак прибыл.
Восхитительный аромат тушеного мяса и специй окончательно примирил волшебника с этим миром. Теперь можно было навестить в больнице очнувшегося студента, а потом и к делам приступать. Интересно, нашел ли Данн пропавшего учителя живописи?
В больницу Скай пошел пешком и без товарищей. Пит, прихватив Ника, отправился к госпоже Аканте, договариваться о том, чтобы привлечь к делу эксперта-художника. Еще друзья планировали заехать в Торговую Гильдию и узнать, сколько точно лавок в Лареже торгуют товарами для художников. После этого решено было собраться и всем вместе навестить Данна.