Скай ожидал встретить в лазарете Ниара и остальных кладоискателей, но Линт был в палате один. Выглядел рыжий студент бледно, но на умирающего не походил и Скаю обрадовался, как другу. Видимо, успел заскучать в одиночестве.
— Привет! Может, хоть ты мне расскажешь, что тут произошло, ну, кроме того, что я чуть не провалился к владыке злых духов на ужин? А то парни ничего толком не знают. Ниар так вовсе был уверен, что это ты меня грохнуть хотел, чтобы добычей не делиться, представляешь!
— А как мы с ним в подземелье чуть друг друга не поубивали, он тебе рассказал?
— Очень коротко и без подробностей. Мол, поссорились, потом нарвались на Темнецов и едва отбились. Я так понял, что ему здорово досталось? Он о таком не любит распространяться. Совершенно не умеет проигрывать.
— Да понимаешь, заметили мы с товарищами, что за нами таскается какой-то напрочь подозрительный субъект. Надо, думаем, подловить его в безлюдном месте, да выяснить, кто таков да чего ему надо…
Скай рассказал историю, постаравшись выставить забавными всех участников, а не только студента.
Линт развеселился так, что в комнату заглянул суровый лекарь с замашками сотрудника гильдейской Охраны. Посмотрел на красного от смеха пациента и строго напомнил посетителю, что волновать больного не полагается. Скай пообещал больше не волновать, а когда лекарь вышел, накрыл палату Куполом Тайны.
Отдышавшись и утерев слезу, студент примирительно улыбнулся:
— Ты не сердись на Ниара, он вообще-то нормальный. Только на отца у него как будто стопоры срывает. Понимаешь, он, отец в смысле, очень нехороший дядька, хоть и уважаемый волшебник. Ниарову мать ни в грош не ставит. Погуливает на сторону, даже особо не скрываясь, по борделям ходит. Может, и жену бьет — не знаю, на это Ниар не жаловался. Но оскорбляет всячески, и словами, и поступками. Ниар рассказывал, что отец жене и любовницам одинаковые подарки дарит, да так, чтоб жена знала, представляешь?
Скай, признаться, не представлял. Ну не любит человек свою супругу, бывает. Но унижать-то ее зачем? Живи себе своей жизнью, если брак не удался. А еще лучше разведись и не порть жизнь ни себе, ни ей.
— Ниар на это с детства смотрел-смотрел, да лет в тринадцать и учинил скандал. Мол, что ж вы не разведетесь-то уже? Невмоготу мне с вами жить. На что отец ему и ответил, что если невмоготу, то и иди себе, ты же в Школе учишься — вот и просись в общежитие, и мать за него не вступилась. С тех пор он с нами в общаге и живет и отца избегает всячески, хоть это и непросто — все ж таки ларежская Гильдия не так велика.
— С Ниаром понятно. А что с отравлением несчастного тебя? — поинтересовался Скай. — Что-то мне в роли убийцы невинных студентов неуютно.
— Ну я ему рассказал, как дело было. Он, кажется, устыдился. Правда, теперь ему очень хочется узнать, что же там, за дверью-то.
— А ты не сказал?
— Так ко мне же приходил этот парень, дознаватель, знак Гильдейской Охраны показывал. Расспрашивал обо всем — и о галерее, и о шкатулке с отравой. Он мне велел никому не рассказывать про картины. Пугал, что если не поклянусь молчать, то он меня изолирует и вообще никого не впустит. Так что я поклялся говорить всем непричастным, что мы только до второй двери, где скелет был, дошли. Сказал, что ты тоже об этом предупрежден. Короче, я Ниару и остальным это вранье скормил. Неловко, конечно. Но я же понимаю — не надо общественность будоражить, и все такое. В конце концов, мы ведь и правда не нашли ничего такого ценного. Так что Ниар уверен, что клад по-прежнему там есть.
— А почему он в этом так уверен? — спросил Скай. — Ну не за каждой же дверью в этих катакомбах по кладу припрятано.
— Эх, если бы так, — рассмеялся Линт. — Нет, Ниар не настолько дурной, чтобы самому выдумать этот клад и самому же в него поверить. Просто, когда он еще жил в родительском доме, он вычитал в старых, прадедовских еще домовых книгах, что прадед построил под домом сокровищницу. Ну то есть там не было прямо так написано. Ниар это по всяким расходам на материалы и мастеров понял. Прадед был богатый — несколько поколений предков торговали волшебными вещицами, а после смерти прадеда наследство осталось очень скудное, такое, что бабуле пришлось продать часть поместья под доходный дом. А на вырученные деньги она снесла особняк — вроде он и так рушился потихоньку, — и поставила рядом второй доходный дом. Она же сама жила в доме мужа, Ниарова, стало быть, дедушки. Получается, прадед сокровищницу построил, все ценности туда перенес, а рассказывать наследникам не стал. Или, может быть, не успел.
— И этот доходный дом расположен в Медном квартале, — догадался Скай.
— Ага, — подтвердил Линт. — И вот Ниар еще в детстве пытался найти проход со стороны того дома, но не смог отыскать, а когда мы начали по катакомбам ходить, он мне эту историю рассказал. Сказал, что, судя по количеству заказанных прадедом дверей, выход из сокровищницы был не один. И даже если прохода через подвал больше нет, может быть проход со стороны лабиринта. Логично же?
Скай кивнул. Хоть шансы Ниара на то, что клад найдется, и были с самого начала совсем невелики — но ведь угадал же! Правда, на свою и товарища головы.
— Вот мы и стали составлять карту туннелей именно под Медным кварталом. Катакомбы — они же все интересные, какая разница, где клады искать? Ну не нашли бы ничего — не страшно. Но когда мы на завал наткнулись, Ниар нас уговорил его раскопать. По карте получалось, что этот коридор вел именно туда, куда нам нужно. Вот мы и вышли к той двери с запирающим заклятьем. А дальше ты и сам знаешь.
Студент помолчал, отдыхая. Потом вдруг вскинулся:
— Слушай, это что же получается, прадед Ниара нарисовал те ужасные картины?
— Получается, что так, — согласился Скай. — Но только старые.
Линт погрустнел.
— Вот даже и не знаю, как Ниар на это отреагирует. Сейчас-то рассказывать нельзя, но ведь когда-нибудь станет можно. Жутко это, наверное, — такие вещи про предков узнавать. И не сказать нельзя. Тут и я бы не простил, если бы узнал, что друзья от меня что-то такое важное скрыли, а Ниар будет вне себя уже даже и от того, что я ему сейчас не рассказал. Но за сейчас — простит, наверное, все-таки с Охраной Гильдии шутки плохи. Только нужно будет покаяться ему сразу же, как только разрешат говорить об этом. Ты, кстати, не знаешь, как там расследование движется? А то тот дознаватель только вопросы задавал, а рассказать, что там творится — ни-ни! А я тут, значит, помирай в неведении?
— Не поймали пока, насколько я знаю, — честно сказал Скай. — Но активно ищут. Так что не спеши помирать-то.
Линт пообещал не помирать, и Скай, сняв заклятье с палаты, удалился. Лекарь, устроившийся на стуле неподалеку от палаты, поглядел на него неодобрительно. Видимо, приставленному Риссом охраннику не понравился Купол Тайны, но о роли Ская в расследовании он знал и потому терпел.
У больничного крыльца уже стоял черный лакированный экипаж, Пит восседал на козлах с довольным видом. Завидя волшебника, он спрыгнул, чтобы отворить дверцу, но сидящий внутри Ник опередил его. Дверца распахнулась, едва не стукнув кучера по носу. Тот погрозил помощнику кулаком и, демонстративно ворча, полез на козлы. Ская это публичное соревнование «кто лучше угодит господину волшебнику» изрядно смущало, но помощники, кажется, получали от него немало удовольствия. Вот и сейчас победивший в этом раунде Ник самодовольно ухмылялся. Скай вздохнул. В конце концов, друзья никогда не затевали возню в действительно серьезных ситуациях. А так — пускай развлекаются, не так уж часто удается увидеть, что Ник умеет улыбаться. Хотя бы ради этого стоит потерпеть.
Глава 17
Данна в его кабинетике не было, зато встреченный в коридоре незапоминающийся субъект узнал Ская и велел ему зайти к господину Риссу.
Бородатый волшебник восседал за своим столом с привычным уже сердитым видом.
— Ну, надеюсь, хотя бы вы с хорошими вестями? — без приветствия вопросил он.
— У меня есть одна наводка, — волшебник рассказал про художественные лавки. — И одно подозрение: вы проверяли семью Ниара? Подвал, судя по всему, принадлежал его прадеду. Сам Ниар, конечно, к картинам не причастен в силу возраста. Но, может быть, его родители что-то знают?
— Проверим. Хотя насколько мне известно, фамилия того, кто владел подвалом сто лет назад, сейчас нигде не числится. В любом случае мы уточним, хотя полагаю, это уже не понадобится. Похоже, наш убийца — это мастер Олкиндер. Художник, но не слишком хороший — значит, неудовлетворенные амбиции. Со странностями — то есть, может быть, даже сумасшедший. С соседями и коллегами дружбы не водил — поэтому никто и не заметил за ним злодейских наклонностей, жена бросила его лет пятнадцать назад — значит, зол на женщин. Ну и кое-какие женские вещи у него в комнате нашлись, сейчас выясняем, кому они принадлежат. Вот еще понять бы, куда он сбежал? Из города человек, подходящий под описание, как будто бы не выезжал. Но городская стража на воротах — те еще олухи.
— А картину не нашли? — уточнил Пит.
— Нет, картина у него с собой. И это позволяет хоть немного верить городской страже: человека проморгать они могли запросто, а вот такой крупногабаритный груз все-таки не должны.
Рисс помолчал, потом поднялся.
— Поезжайте-ка и вы, поглядите на его жилище, может, какие-то соображения появятся. Данн, кстати, с утра там, опрашивает соседей — вдруг кто протрезвеет и еще хоть что-то вспомнит. Можете с ним вместе подумать.
Рисс выпроводил их из кабинета и сам вышел.
— Пойду перекушу. А то всю ночь ведь не спал, все думал, куда мог подеваться этот гад, как сквозь землю провалился.
Тайные агенты пожелали главе Охраны Гильдии приятного аппетита и направились к своему экипажу.
— Наконец-то я увижу это знаменитое место! — воскликнул Скай.
— Готовьтесь к худшему, ваше мажество, логовища нечисти покажутся вам уютными гнездышками по сравнению с этим сумасшедшим домом, — предупредил Пит, распахивая дверцу экипажа.