Скаю показалось, что мужчина обрадовался. Похоже, возвращаться в подвал ему совсем не хотелось. Неужто там, внизу, что-то столь же впечатляющее, как и картины? Скай хотел предложить Нику остаться снаружи, но решил не обижать помощника: сам уйдет, если решит, что зрелище слишком неприятное.
Следы — целая тропинка, натоптанная в грязи, — вели через пустую кухню с полуразобранной печью к подвальной двери. Дверь открылась со страшным скрежетом проржавевших петель, и в лицо ударил отвратительный смрад. Скаю сразу вспомнился разрушенный флигель, где они с Питом гоняли немертвого привратника, но здесь, по счастью, неупокоенными мертвецами не пахло. Только обычными, зато как-то чересчур сильно для зимнего времени. Волшебник натянул шарф, прикрывая нос, и начал осторожно спускаться по грязным каменным ступеням.
В подвале, состоящем из трех просторных помещений, тайна открылась: в самой дальней комнате, помимо очага и развалившегося на полу перед ним покойника, имелся еще и узорчатый серебристый кубик — Тепловик, волшебная печка. Видимо, он работал еще долгое время после смерти хозяина, пока не закончилась сила. В комнате и сейчас было намного теплее, чем наверху.
Скай огляделся. Мастерская злодея была ярко освещена шестью волшебными светильниками на высоких ножках, у дальней стены — зловещее сооружение из двух перекрещенных бревен со свисающими цепями, под ним на полу — плохо затертое кровавое пятно. Посреди комнаты мольберт и стул, рядом на полу — пустая сломанная рама. По виду — точно такая же, как и у всех картин в галерее. Раздавленная сапогом палитра. Разбросанные, словно в приступе ярости или отчаяния, кисти. Осколки стеклянных банок и бутылок. Запах скипидара и краски смешивался с гарью и трупным духом. Данн и Пит как раз перевернули покойника на спину, но смотреть на него Скаю совсем не хотелось.
Волшебник обошел темную лужу натекшей из-под трупа крови и заглянул в камин: угли давно остыли, но пепел был совершенно точно свежий. Скай заметил что-то недогоревшее, протянул руку и осторожно вытащил из очага обгорелый уголок холста с багровыми и фиолетовыми разводами.
Со стороны лестницы раздался душераздирающий скрип, прогрохотали тяжелые шаги, и в комнату вошел господин Рисс. Вид у главного гильдейского охранника был недовольный. Впрочем, подумалось Скаю, а какой еще вид должен быть у человека, поднятого с постели и вынужденного тащиться зимой через полгорода на встречу с разлагающимся мертвым убийцей?
Рисс хмуро осмотрел мастерскую злодея и уточнил:
— Опознали?
— По описанию — мастер Олкиндер. Одежда тоже соответствует. Для точного опознания нужно в морг везти, обмывать лицо и показывать тем, кто его лично знал, — отчитался Данн.
— Вот и везите, — велел Рисс. — Работайте, парни!
Глава Охраны брезгливо потыкал носком сапога в сапог мертвеца и с чувством добавил:
— И вот что мешало этому гаду перерезать себе глотку до того, как взяться за ни в чем не повинных девиц, а?
Ответа вопрос, очевидно, не требовал.
Скай зацепился взглядом за подошву сапога покойника. Что-то здесь было неправильно, но что именно, волшебник пока не мог понять. Сапог как сапог. Поношенный, в меру грязный, с потертой подошвой… Скай перевел взгляд на собственные грязные сапоги. Надо же, успел-таки вляпаться в зеленую и желтую краску с разломанной палитры! Как, впрочем, и все остальные. Масляная краска сохнет медленно, убийца, разнося тут все, растащил ее по всей комнате. Теперь яркие синие, зеленые и желтые пятна отмечали следы всех присутствующих. Скай снова посмотрел на сапоги мертвеца.
— Вот вопрос, — сказал он негромко, но таким тоном, что все обернулись к нему. — Как это злодей умудрился все здесь перемазать в краске, кроме собственных сапог?
— Зато руки у него в краске, — ответил пришедший вместе с Риссом высокий волшебник.
Он даже нагнулся и осторожно приподнял за рукав руку мертвеца. Та и впрямь была напрочь неестественного цвета не только от крови, но и от въевшейся в кожу краски. На рукаве, там, куда не попала кровь, виднелись разноцветные брызги.
— Может, сапоги он обтер зачем-то? — предположил высокий. — Хотел нам добавить загадок, например. Ну или Леший его знает, что ему в голову взбрело? Он же был на всю голову чокнутый.
Рисс наклонился и придирчиво осмотрел подошвы.
— Да есть тут краска! Не баламутьте омут, молодые люди, — пробурчал он, показывая на пятна темно-зеленой и коричневой засохшей краски.
Скай хотел было возразить, что краска засохшая, а не свежая, но Рисс опередил его.
— Ступайте-ка по домам, молодые люди. Данн, тебя это тоже касается. Вы сегодня весь день работали, пора отдыхать. Да и я поеду домой. Пусть здесь Марн и Янек все тщательно опишут и отвезут тело в морг. Завтра с утра на свежую голову все еще раз осмотрим. Как раз и лекарь отчет по мертвецу составит.
Скай уже собрался спорить, но Пит ухватил его за рукав и ответил первым:
— И правда, надо бы отдохнуть. Всего доброго, коллеги.
Волшебник намек понял. Спорить с начальством, даже чужим, и впрямь не стоило, тем более когда это начальство в скверном расположении духа. Может быть, завтра, изучив все улики, Рисс и сам сочтет, что дело не вполне чистое.
— Данн, поедешь с нами? — тем временем предложил Пит.
Дознаватель поблагодарил и согласился. Выйдя из зловонного подвала на свежий воздух, Скай поймал себя на малодушной мысли, что, может быть, так даже лучше — пусть с трупом возится кто-то другой.
Ник всю дорогу промолчал, задумчиво глядя в оконце. Молчал он и когда, высадив Данна возле небольшого домика неподалеку от Гильдии, друзья поехали к гостинице. И только после того, как дверь комнаты закрылась, отгородив друзей от внешнего мира, он повернулся к Скаю.
— Там все неправильно!
— Ты про подвал? — уточнил волшебник.
— Не только, — ответил травник. — Хотя в подвале все особенно неправильно. На полу грязь, на стенах тоже, а все эти хм… улики — они чистые. Ну то есть заляпаны немного — и краской, и грязью. Но это все свежее, не застарелое. А ведь оно там как будто бы должно стоять как минимум с весны. Это же как будто бы место, где он рисовал последнюю картину? Тогда почему затертое кровавое пятно на полу совсем не старое? И на стенах вокруг — никаких брызг? Вот вокруг тела — там да, все залито. А там, где якобы замучили как минимум одну девушку — только аккуратненько растертое пятно на полу?
Ответов у волшебника не было. Зато он был у Пита.
— Это место — липа.
— Но зачем Олкиндеру уводить следствие от настоящей мастерской? — спросил Скай, в глубине души уже понимая, какой ответ будет правильным.
— Это не он, — уверенно сказал Пит. — Одно из двух: или мастер Олкиндер все-таки не убийца, или мертвец в подвале вообще не Олкиндер.
— Кстати, — вставил Ник. — Ты заметил следы у мертвеца на запястьях? Он как будто был связан тонкой веревкой. Только не очень дергался, поэтому веревка и не врезалась глубоко.
Пит согласно кивнул.
— Интересно, спишут ли наши дорогие коллеги из Охраны эти следы на то, что рукава у покойного были слишком тесные?
Скай, никаких следов не заметивший, испытал прилив острого стыда. Вот так разок побрезгуешь разглядеть мертвеца повнимательнее — и тут же упустишь что-то важное.
— А такое может быть? — спросил Ник.
— Следы от завязок рукавов? — предположил Пит. — В том-то и дело, что может. Но если сюда добавить еще краску, которую заметил Скай, угол, под которым перерезано горло, и некоторые другие детали, то самоубийство становится совсем сомнительным. Вопрос лишь в том, захочет ли Рисс обратить на эти детали внимание или ему слишком хочется верить, что это поганое дельце завершено?
— А какие еще детали? — уточнил Скай.
— Например, у мертвеца ладони в крови, будто он зажимал рану. При этом нож лежит так, будто он выпал из руки в момент смерти. Как такое может быть? Лужа крови растеклась в другую сторону, так что испачкать руку уже после смерти он не мог. Если взяться объяснять, то получается, что он сперва резанул, потом уронил нож, схватился за горло, упал мордой вниз, а после этого снова потянулся рукой к ножу, да так и помер.
Пит продемонстрировал всю последовательность действий. Вышло совсем неубедительно.
— Ладно, — вздохнул Скай. — Сейчас нам всем надо отмыться и отоспаться. А завтра узнаем, что надумали наши дорогие коллеги.
Несмотря на поздний час, Пит умудрился быстро организовать и натопленную помывочную, и еще один ужин, после чего Скай забрался под теплое одеяло и наконец-то сумел выбросить из головы всех мертвецов, призраков и ленивых бородатых волшебников.
Утром Скай привычно не обнаружил в комнате Ника. Кажется, волшебник уже завел манеру спать дольше всех. Неужто это и есть то самое барство, отсутствием которого Пит его так часто попрекал? Всласть высыпаться, а потом вставать к готовому завтраку. Пожалуй, это было очень даже приятно, но почему-то самую малость неловко.
В большой комнате Пит с Ником уже ждали, вместе с глиняным горшочком с запеченной олениной, обернутым в полотенце, чтобы не остывал. Рядом стояла корзинка с ломтями хлеба.
— С добрым утром, — поздоровался Ник и встал, отложив книгу. — Сейчас за травяным отваром схожу, мы весь выпили, все равно он, если перестоит — в редкостную гадость превращается.
Помощник вышел. Скай уселся за стол и пододвинул к себе еду. Пит на другом конце стола что-то старательно писал, видимо, готовил отчет для госпожи Аканты. Волшебник вздохнул, вспомнив о деле, стремительно становящемся все более и более непростым.
— Вчера я тебе не отчитался, — верно понял его вздохи Пит. — В публичных домах действительно пропадали девушки-шатенки. Пока что мы, увы, не можем никого оттуда привести на опознание, да и посетителей разной степени подозрительности там бывает много, так что это очередная иголка в стоге даже не сена, а проволоки. Других новостей пока нет. Сейчас ты позавтракаешь, и можно будет идти к Данну с вопросами.