— На это у нас, как я думаю, есть неплохие шансы, — согласился Скай.
— Ну а если у злодея в кладовке найдутся прямые доказательства или он сгоряча решит во всем сознаться, то к нам и вовсе ни у кого претензий не будет. Сплошная благодарность.
— Я думаю, картину он все-таки не уничтожил, — предположил Скай. — Объяснить не могу, но чутье подсказывает.
— Что ж, будем надеяться, что твое чутье право.
Глава 21
Разбуженный среди ночи дознаватель Данн наконец-то выглядел на свой настоящий возраст. А уж ворчал так, будто его уже настигла старость. Но чем больше аргументов выкладывали перед ним Скай и Пит, тем бодрее он становился. Идея поднять с постели сперва Ниара, а потом и его папашу наполнила дознавателя не совсем благопристойной злой радостью.
— Поехали! — решительно заявил он, собравшись и прихватив пухлую папку с делом. — А то чего это мы не спим, а они дрыхнут!
Но первой с постели пришлось поднять комендантшу. Благопристойная пожилая дама, которую Скай видел при свете дня, в ночи и впрямь превращалась в порождение Темного мира. К сожалению, не буквально — с настоящей нечистью у волшебников разговор короткий. Здесь же пришлось битых полсвечки объяснять, кто они таковы и почему дело никак не может подождать до побудки. В итоге Данн все-таки победил, но далось ему это совсем непросто. Скай даже мысленно посочувствовал Ниару, если тот сейчас вздумает хоть слово дознавателю поперек сказать.
Но еще через свечку все сочувствие развеялось, как дым от этой самой свечки. Студент то вспоминал о своих правах, то утверждал, что никакой семьи у него нет вовсе, и предлагал дознавателю самому доказывать обратное… Заводиться, кажется, начал даже невозмутимый обычно Пит. Ник в разговор не вмешивался, но на его лице было явственно написано желание скормить упрямого студента Темнецам.
Самое досадное, что все нужные сведения непременно были записаны в личном деле Ниара. Но для того, чтобы их получить, следовало разбудить сперва секретаря Школы, а потом, возможно, и секретаря Гильдии — чтобы узнать не только адрес Ниарова отца, но и сведения о другой его собственности. Не обязательно ведь творить злодеяния в собственном подвале. Может, у него для этого есть отдельный домик? Но достопочтенные волшебники, недовольные ночным подъемом, вполне могли устроить слишком наглому дознавателю настоящие неприятности. Да и времени на смену плана уже попросту не было.
Ниара же, кажется, злость собравшихся по его душу только забавляла. Он, конечно, не знал, что случилось и почему ночным визитерам так нужен его отец, но на лицах Данна и Пита уже читалась готовность перейти к крайним мерам добычи информации. Скай, признаться, был близок к тому, чтобы с ними согласиться.
— Может, я всегда жил здесь и меня породил дух студенчества? — выдвинул очередное предположение Ниар. — Хотите, подскажу, как его вызвать, чтобы допросить?
— Хватит ерничать! — дознаватель, взвинченный до крайности, треснул по столу папкой.
Из папки разлетелись листы с зарисованными для предъявления портным платьями. Скай поднял три листа, остальные собрал сам Данн, а пара листочков оказалась в руках Ниара.
— Откуда это у вас? — спросил парень, внимательно оглядывая рисунки. — Дайте другие: мне нужно все посмотреть!
Данн зыркнул на студента, но тот больше не насмешничал. Чем-то эти платья его заинтересовали. Дознаватель протянул ему все оставшиеся сорок восемь рисунков.
Ниар сразу отложил изображения старых нарядов. С новыми повозился немного, затем разделил их на две стопки. В одной, насколько помнил Скай, оказались платья девушек с первых восьми картин, за вычетом пропавшей, шестой. Во второй — последние пять.
— Откуда это?
— Из материалов следствия, — ответил Данн.
— Я хочу знать все! — заявил студент.
— Сначала расскажи, что ты знаешь о платьях, — отрезал дознаватель.
Ниар помолчал, снова глянул на рисунки. Потом сказал:
— Это платья, из-за которых мама плакала. Он — папаша — каждый год приказывал маминой служанке шить два одинаковых платья. Одно для мамы, второе для очередной любовницы. Ну, все так думали, потому что платья были по разным меркам. Вот эти я точно узнаю. А эти, — он постучал пальцем по последним пяти рисункам, — видимо, появились, когда я из дома ушел. Мама делала вид, что ничего не знает, и платья надевала. Но глаза у нее всегда были заплаканные.
Ниар решительно поднялся и заявил:
— Я поеду с вами!
— Куда? — удивился Данн.
— Ну, это же папаша их убил, вы ведь так думаете? — не столько спросил, сколько констатировал Ниар. — Я вам расскажу все, что знаю, а вы возьмете меня с собой. Хочу увидеть, как его арестовывают! И, кстати, что именно вы нашли в подземелье? Трупы?
— Призраков, — ответил Скай. — Призраков, запечатанных в картины.
— В пейзажи? — спросил Ниар.
— А почему пейзажи? — ухватился Данн.
— Отец каждый год в конце весны дарит матери картину. Пейзаж. Леса, горы. Ничего выдающегося. Маме они не особо нравятся, но отцу наплевать, кому что нравится. Важен только он сам и заведенные им традиции. Некоторые служанки думали, что он сам их рисует. В начале весны он всегда где-то целыми днями пропадает. Служанки говорили, что от его одежды пахнет чем-то таким, художественным. Думают, что это очень романтично, дуры! А я всегда полагал, что он просто покупает эти картинки, чтобы, ну даже не знаю, то ли извиниться за очередной роман на стороне, то ли наоборот, на память о нем. Извиняться — это все-таки не в папашиных привычках.
Ниар принялся одеваться.
Данн переглянулся с Питом.
— Запротоколируй опознание этих платьев по всем правилам, — подсказал Пит. — Ну а явиться в дом собственного отца мы молодому человеку запретить никак не можем.
Ниар фыркнул, но наполнил чернильницу и быстро написал требуемую бумагу. Присыпал специальной пудрой, чтобы высушить чернила, и протянул Данну.
— Теперь едем?
Вчетвером в экипаже оказалось тесновато. К тому же Ниар с Ником так демонстративно старались не коснуться друг друга даже краем одежды, что Скаю с Данном совсем не оставалось пространства. По счастью, ехать было совсем недалеко. Отчий дом Ниара располагался в соседнем с Гильдией и общежитием квартале, где издревле селились состоятельные волшебники.
Особняк за витиеватой кованой оградой был не слишком большим, но уютным. Скаю подумалось, что обывателю никогда не придет в голову, что чудовище может жить в таком вот доме с резными балкончиками и белыми колоннами. Злодею полагается зловещая черная башня. Ну или на худой конец — мрачный особняк с горгульями на крыше.
По пути они уже выяснили у Ниара, что его отца зовут Нокс Стезиус, а прадеда звали Барт Силаниус. И что бабушка, Рэна Стезиус, в девичестве Силаниус, однажды сошла с ума и сожгла загородный дом вместе с собой и мужем. Отец Ниара был тогда еще совсем ребенком.
Нокс Стезиус был библиотекарем. Наверняка тем самым невзрачным типом, с которым чуть не столкнулся Линт в день знакомства со Скаем, унося модель заклятия. По ней злодей и догадался, что кладоискатели, якшающиеся с его непутевым сыном, добрались до заветной двери. И принял соответствующие меры.
Привратника у Стезиусов не было. Волшебники традиционно держали очень мало прислуги, перекладывая все возможные бытовые дела на магические вещицы. Чистоту поддерживали заклятьями. Нерушимость, наложенная на вещи, избавляла от мелкого ремонта. Тепловик грел комнату без возни с камином. По-настоящему необходимы в доме волшебника были, пожалуй, только конюх и повар. Прочая прислуга оставалась скорее данью старым традициям.
На узорчатом столбике ворот виднелся маленький изящный молоточек. Конечно же, будь он обычным, услышать его из дома было бы совершенно невозможно. Однако вложенная в вещицу волшебная сила пробежала по тонкой серебряной проволочке к колокольчику в доме. Вскоре ворота распахнулись, впуская экипаж.
— Ник, остаешься снаружи, — напомнил Скай.
Помощник мрачно кивнул.
Дверь в дом открыла заспанная служанка. При виде Ниара сон с нее моментально слетел. Кажется, остальных она не заметила вовсе.
— Молодой господин, вы вернулись? Что-то случилось? У вас такая интересная прическа! Сейчас я разбужу госпожу! Она будет так рада вас видеть!
При упоминании прически Ниар как будто даже слегка развеселился. Едва-едва отросшие волосы совершенно ему не шли. И без того слишком юный на вид студент выглядел мальчишкой-оборванцем. Но, видимо, само явление в отчий дом в таком неприглядном виде казалось парню дерзким вызовом.
— Спасибо, Нелли, но мы к отцу. По делу.
— Но, молодой господин, господин Нокс разгневается! Очень-очень разгневается! Подождите хотя бы до утра! — испугалась служанка. — Давайте я лучше разбужу госпожу! Она обрадуется! А с господином вы поговорите за завтраком, он тогда будет не так зол.
— Увы, милая Нелли, нам нужен именно господин Нокс, — улыбнулся девушке Пит. — А с госпожой мы тоже побеседуем, но после.
Наверху послышался шорох. Пит резво обогнул служанку и кинулся вверх по лестнице. Скай лишь чуть замешкался, но тут же припустил следом. За ними бросились Данн и Ниар. Кажется, служанка тоже присоединилась к процессии, стараясь на бегу образумить странных гостей.
Когда Скай оказался наверху, в конце коридора как раз захлопнулась дверь. Волшебник обернулся, чтобы спросить у Ниара или служанки, это ли покои господина Нокса — и обмер. Со стены прямо на него смотрел портрет девушки-шатенки в светлом платье. Никаких призраков в картине не было, но сходство с женщиной на рисунке, который показывал им Данн, потрясало. Не зеркальное отражение внешности, как у близнецов, нет. Какое-то трудноуловимое, но при этом очевидное сходство в выражении лица, в разлете бровей, в строго сжатых губах.
— Кто это? — спросил волшебник.
— Бабушка, — пожал плечами Ниар. — Госпожа Рэна Силанус. Портрет написан еще до свадьбы. Это имеет какое-то значение?