евку, хоть чуть похожую на Ниру, чтобы понять, будет ли рядом с ней спокойно. А если нет, тогда заставить ее плакать и молить о пощаде. Но все это было не то!
Нокс раздраженно топнул.
— Однажды я почти случайно наткнулся на денежные отчеты подрядчиков деда. Все знали, что он куда-то спрятал богатства, доставшиеся ему от предков. И я заинтересовался: мне бы не помешали лишние деньги. Искать распутниц нужной внешности и платить им, чтоб они терпели все, что мне заблагорассудится, — это, знаешь ли, накладно. Я занялся поисками и через месяц нашел музей дедушки Трена. О, как я был поражен! Тогда-то я и понял, что мы — особенные. Что-то в нашей крови — от деда к маме, от мамы ко мне, от меня к тебе и дальше, через века и поколения — что-то отличает нас от обычных людей.
Ниар хотел возразить, хотел броситься к отцу, но Данн вытянул руку, останавливая студента. Тот остался на месте, со злостью глядя на отца.
— Я долго и тщательно изучал и картины деда, и его записи, — вещал тот. — Потом купил холст, нашел бродяжку и попытался запечатать ее в полотно. Увы, ничего не вышло: призрака я вызвал, но привязать его к холсту не смог. Со второй бродяжкой тоже ничего не вышло. Пока я делал это, мне было спокойнее, чем обычно. Совсем ненамного, но все ж было. Я решил, что надо действовать точно по инструкции.
Нокс крепче сжал тетрадь.
— Начал изучать живопись — тогда я, кстати, и познакомился с Олкиндером: он давал уроки для взрослых. Своей первой настоящей картиной я до сих пор горжусь! — хвастливо усмехнулся библиотекарь. — До нее было четыре черновика, не считая тех бродяжек. Но черновики не считаются: ни подлинного отдохновения, ни красоты… А вот первая картина вышла на ура. Пусть и по канонам Трена. После второй блондинки я понял, что готов отойти от его образца. Трен был одержим красотой. Он любил ее, свою первую картину. Она была его любовницей, и он мечтал, цитирую, «сохранить истинную красоту на века». Конец цитаты. А я хотел обрести покой. И знать, что они мои. Что они никогда и никуда не денутся! Что Нира станет моей навсегда. Я долго готовился, чтобы она стала лучшим полотном в нашем музее. Но пришлось поторопиться: эта негодница собралась замуж. Рано для волшебницы! Слишком рано. Я испугался, что она подурнеет в браке. Быт и дети редко красят женщин.
Нокс строго покачал головой.
— Но теперь она со мной, — он хотел посмотреть на картину, но передумал, ограничился быстрым кивком. — И всегда будет со мной. Всегда. А я всегда хотел узнать, почему огонь…
Скай тут же понял, что сейчас произойдет, и едва успел выставить защиту от огня и поделиться ею с Питом. Ника поблизости не оказалось. Осталось лишь надеяться, что он уже помчался к выходу, а не прячется под неприметностью.
Полыхнуло. Голубое пламя взвилось до потолка, охватило пол, картину и фигуру библиотекаря. Пронзительно вскрикнул Ниар.
Ник по-прежнему жаждал вонзить в мерзкого библиотекаря Черную Иглу. Но не ценой собственной жизни. Жаль, что не выйдет лично уничтожить злодея, но, во всяком случае, из алхимического пламени ему не выбраться.
Травник собрался бежать прочь, но в пламени успел заметить, как метнулся куда-то в сторону и вниз Ниар. Напуганный пламенем студент явно бежал не к выходу, а в не охваченный пока огнем угол под лестницей. Это определенно не было разумным поступком, но страх — плохой советчик. Ник выругался, выронил Иглу, которую стискивал в пальцах во время монолога Нокса, и кинулся следом мимо Ская, Пита и дознавателя. Сапоги, кажется, уже загорелись, но это было не так уж важно. В густом черном дыму уже было непонятно, кто где находится, и этого дурака совершенно точно хватятся тогда, когда будет уже поздно.
Сладко-горький ядовитый дым почти сразу ослепил волшебника и перехватил дыхание. Скай успел заметить, как, вопя, заметалась горящая фигура на другом конце комнаты. Сохранить самообладание до самого конца злодею не удалось. Из пылающей картины к убийце рванулся освобожденный призрак.
Откуда-то из пламени появился Данн, волочащий за рукав упирающегося Ника. Травник отчаянно дергался, но хотя бы не горел — видимо, Данн поделился с ним своей защитой. Наконец Ник вырвался из руки дознавателя и метнулся в огонь. Скай сквозь дым рассмотрел скорчившуюся в углу за лестницей фигуру. Ниар?!
Ник подбежал к нему, вцепился в одежду и потащил к выходу. Лестница уже вовсю полыхала, но другого выхода все равно не было. Пит подхватил Ниара, и они вместе с Ником поволокли студента наверх. Скай бежал следом, Данн за ним.
Внезапно дознаватель оступился на проломившейся под ногой ступеньке и нелепо взмахнул руками, падая назад, в бушующее пламя.
Скай сам не понял, как успел извернуться и схватить его за запястье. Вес чужого тела неумолимо потащил волшебника в горящую бездну. Лестница обрушилась под дознавателем до самого пола, но Скай вцепился в руку Данна, готовый скорее опрокинуться с ним в пламя, чем отпустить.
Усиление. Нужно наложить Усиление.
Едкий черный дым мешал дышать. Чудовищный жар норовил выжечь глаза и кожу. Данн повис мертвым грузом и даже не кричал. Может, он уже мертв? Может, не стоит пытаться спасти его? Нет, нельзя отпускать. Нельзя!
Кто-то ухватил Ская за шиворот и выволок выше, на вторую площадку, вместе с неподвижным Данном в горящей одежде.
— Наружу! Живо! — рявкнул кто-то голосом Пита.
Лестница с треском рухнула. Скай, сам не зная как, выскочил на улицу.
Упал на снег и кашлял, кашлял и кашлял. Глаза слезились от света и ядовитого дыма. Не было сил вытирать глаза, не было сил встать и оглядеться. Скай повернул голову и увидел съежившегося неподалеку Ниара, Пита, хлопочущего над дознавателем, и Ника, задумчиво глядящего на дым, поднимающийся черными клубами к безоблачному голубому небу.
Ник мысленно корил себя за то, что потерял Иглу. Отшвырнул ее в сторону, когда полез за перепуганным студентом, чтоб ненароком не оцарапать его. А теперь спрашивал себя, правильно ли он поступил? Все-таки пока Черная Игла покоилась в потайном кармане, Ник чувствовал себя увереннее. С ней почему-то было спокойно. Хотя Нокс вон тоже жаждал спокойствия. И способ свой считал ужасно действенным.
Нет, наверное, все-таки хорошо, что он потерял Иглу. Спокойствие не должно быть привязано к вещам.
Нику показалось, что Голос одобрительно хмыкнул.
Эпилог
Тайный Орден Кладоискателей временно приостановил работу до конца зимней сессии и возвращения в строй всех адептов. Линта, к общей радости, выписали из лазарета, а вот Ниара, наоборот, туда поместили. Добрые лекари окружили его заботой и пристальным вниманием. Он, впрочем, не очень-то и сопротивлялся. Манс решил отсидеться у родственников, Кирт работал, так что исследовать неизведанные подвалы и катакомбы пока было некому.
Скай успел повидаться с леди Кэссией. Они сходили в кафе и прогулялись по парку, а вот от похода в картинную галерею Скай категорически отказался: даже от мысли о запахе краски его начинало мутить. О деле волшебник ей так и не рассказал. Сейчас, после смерти Норта, дело перестало быть секретным, но делиться деталями Скаю не хотелось. Да и, в конце концов, есть немало других тем, которые можно обсудить с прекрасной леди, сидя за чашечкой отменного кофе или прогуливаясь по заснеженным аллеям.
Ларежская общественность день и ночь обсуждала новость о том, что преподаватель Академии Искусств мастер Олкиндер похищал и убивал девиц. Но едва его злодеяния вскрылись, его тут же загнали в угол, отчего мерзавец и покончил с собой. Так что господин Рисс получил-таки свою порцию почестей. Скаю и его товарищам велено было помалкивать. Волшебник понимал, что обвинение одинокого художника было политически обоснованным решением. Но средних размеров кошки все равно нет-нет да и скреблись на душе.
Через неделю Пит позвал волшебника в «Публичные термы госпожи Тамалы». Идти Скаю не хотелось. Хотелось предаваться ничегонеделанию и наслаждаться простыми радостями: вкусной едой, которая только-только перестала отдавать скипидаром, компанией друзей и крепким сном без огненных кошмаров, в которых он не успевал спасти Данна. Но работа есть работа.
Скай сложил вещи в свой — с собственным замочком — шкафчик и набросил зеленый халат. Рядом переодевался Пит. Ника по здравом рассуждении оставили дома: травник пока не был готов показывать свои шрамы, да и себя самого, тем более высокому начальству.
В шезлонге на краю бассейна возлежал господин Марк. О том, что глава Тайной Службы в Лареже, Скай и Пит не знали, с другой стороны — на то эта Служба и Тайная.
— Приветствую, герои, — господин Марк отсалютовал им бокалом с чем-то золотисто-прозрачным. — Я тут приехал звать вас из отпуска на работу, а вы, оказывается, вовсе и не отдохнули.
Скай и Пит виновато потупились. Волшебник вообще не понимал, когда господин Марк шутит, а когда говорит серьезно. Вот сейчас — хвалит он их или ругает? На всякий случай отвечать Скай не стал. Пит тоже молчал.
— Ладно, — смилостивился начальник. — Отчет я читал, так что расспросами мучить не буду. Молодцы! Дознаватель Данн уже вышел из лазарета и даже получил повышение. Вам, так уж и быть, полагается премия за успешное завершение дела.
Господин Марк помолчал. Потом продолжил:
— Раз уж так вышло, то даю вам еще три недели отпуска. На этот раз обещайте честно отдыхать, ни во что не влезая. Потом вас ждет работа. Обещаете?
Волшебник и кучер дружно кивнули.
— Кстати, Скай, перед отъездом из столицы я навещал твоего достопочтенного дядюшку. Он велел передать тебе привет и поинтересоваться, как обстоят дела с твоим научным трудом?
Скай обреченно вздохнул.
— А что за работа нас ждет? — спросил Пит.
— Узнаете через три недели, — усмехнулся господин Марк.