Флетчер возбужденно затараторил, еще не переступив порога.
— Думаю, я что-то нарыл, капитан! Не много, но начало положено. Утром, придя в управление, я первым делом осмотрел платье, которое было на Монике, когда ее застрелили.
— Платье? — в недоумении переспросил Леопольд.
Флетчер уже разворачивал сверток, который принес с собой.
— Комиссар свернет мне шею, если узнает, но взгляните на эту дыру!
Леопольд оглядел дыру в материи, с рваными краями, потемневшими от засохшей крови.
— Большая. При выстреле в упор такое бывает. Порох сжигает ткань.
— Капитан, я видел достаточно входных отверстий, которые оставляли пули тридцать восьмого калибра. Даже те пули, что вылетали из моего револьвера. Но такой — ни разу. Черт, она даже не круглая.
— В чем ты пытаешься меня убедить, Флетчер? — Внезапно капитана осенило. Сердце учащенно забилось.
— Дыра в платье значительно больше и куда как более иззубренная, чем рана в груди, капитан. Вот о чем я толкую. Пуля, которая ее убила, не могла проделать такую дыру. Ни в коем разе! А это означает, что ее убили совсем не в пустой запертой комнате, как мы до сих пор думали.
Леопольд схватил телефонную трубку и набрал номер отеля "Замок".
— Надеюсь, они сегодня будут спать допоздна.
— Кто?
— Новобрачные, — и назвал телефонистке фамилию человека, с которым хотел поговорить.
Прошла целая минута, прежде чем в трубке послышался сонный голос Мура.
— Тед это Леопольд. Извини, что потревожил тебя.
Его собеседник разом проснулся.
— Все нормально, капитан. Я же сказал вам, звоните, если возникнет такая необходимость…
— Как видите, возникла. Вы с Викки должны знать, кого приглашали на свадьбу. Спросите ее и скажите мне, сколько врачей было в списке приглашенных.
Тед Мур отсутствовал несколько минут.
— Викки говорит, что вы — второй человек, который задает этот вопрос.
— Да? А кто был первым?
— Моника. За день до свадьбы, когда она приехала в город с доктором Турсби, мимоходом спросила, не встретится ли он на банкете с другими врачами. Но Викки ответила, что врачей среди ее гостей нет. Разумеется, мы его не приглашали, но из уважения к Монике попросили прийти.
— Значит, после выстрела ее осматривал Турсби? И больше никто?
— Он был единственным врачом. Сказал, что надо вызывать «скорую», и вместе с ней поехал в больницу.
— Спасибо, Тед. Вы мне очень помогли.
— Надеюсь на это, капитан.
Леопольд положил трубку и повернулся к Флетчеру.
— Все сходится. Она работала в паре с Турсби. Можем мы объявить его в розыск?
— Разумеется. — Флетчер снял трубку и набрал номер дежурной части. — Доктор Феликс Турсби? Так?
— Да. Единственный врач на банкете, человек, который помог Монике реализовать ее безумный план мести.
Флетчер отдал короткий приказ и положил трубку.
— Они свяжутся с его отелем и доложат мне.
— Звони комиссару. Расскажи ему о наших находках.
Флетчер начал набирать, но на третьей цифре остановился.
— А есть ли, о чем докладывать, капитан?
Комиссар сидел за своим столом, явно не довольный тем, что его вытащили в управление в воскресный день. Выслушав Леопольда и Флетчера, он забарабанил пальцами по столу.
— Отъезд доктора Турсби из города едва ли служит доказательством его вины, капитан. По вашей версии получается, что женщину убили позже, Турсби застрелил ее в «скорой». Но как такое могло случиться, если револьвер уже находился у лейтенанта Флетчера? И почему сотрудники «скорой» не слышали рокового выстрела?
— Я не знаю, — признался Леопольд.
— Капитан, я готов во всем пойти вам навстречу, лишь бы вы доказали свою невиновность. Но для этого вы должны представить более весомые улики, чем дыра в платье.
— Хорошо, — кивнул Леопольд. — Вы их получите.
— Большое жюри будет рассматривать ваше дело на этой неделе, — напомнил комиссар.
— Я знаю. — Леопольд поднялся и вместе с Флетчером вышел из кабинета.
— Что теперь? — спросил Флетчер.
— Теперь мы побеседуем с Имми Фонтанном, сводным братом моей бывшей жены.
Леопольд знал, где жил Имми, хотя и не поддерживал с ним дружеских отношений. Ему принадлежал большой дом, и теплым воскресным вечером они нашли его на заднем дворе, где Имми жарил гамбургеры на углях.
— Я думал, после случившегося ты сидишь в тюрьме, — удивился Имми.
— Я ее не убивал, — спокойно ответил Леопольд.
— Само собой, — пожал плечами Имми.
— Тебя, похоже, не слишком огорчила ее смерть, — заметил Леопольд, указав на мангал.
— Я вычеркнул Монику из своей жизни пятнадцать лет тому назад, — хмыкнул Имми.
— Что ты можешь сказать о мужчине, который был с ней? Докторе Турсби?
— Если он врач, то я — сантехник! У него пальцы хирурга, признаю, но, когда я спросил его о лучевой кости моего сына, которую он сломал, катаясь на лыжах, Турсби подумал, что она находится в ноге. Да Бог с ним, меня никогда не интересовало, с кем спала Моника. Помнится, я даже не возражал, когда она решила выйти за тебя замуж.
— Рад это слышать. Где остановился Турсби, когда приехал в город?
— В «Замке», вместе с Моникой.
— Оттуда он выехал.
— Тогда не знаю, где он. Может, он даже не придет на ее похороны.
— А если я скажу тебе, что Монику убил Турсби?
Имми пожал плечами.
— Я тебе не поверю, но, в принципе, мне без разницы. Будь у тебя побольше ума, ты бы убил ее пятнадцать лет назад, когда она бросила тебя. Я бы точно убил.
— И что мы имеем, капитан? — спросил Флетчер, когда они возвращались в управление полиции. — Похоже, мы ходим кругами.
— Возможно, и ходим, Флетчер, но сейчас перед нами стоят вопросы, на которые пока нет ответов. Если мы не можем найти Турсби, придется заходить с другой стороны. Например, заняться пулей. Мы согласились, что из моего револьвера стрелять не могли. Он находился или в кобуре, или у меня в руках, когда Турсби ехал в «скорой» с Моникой. Последний раз я стрелял в тире. Есть ли вероятность, пусть и самая маленькая, что Турсби или Моника смогли завладеть одной из пуль, посланных мною в мишень?
Флетчер с ходу отмел эту версию.
— Капитан, мы оба стреляли по одной мишени. Никто не сумел бы отсортировать пули и сказать, какие выпущены из вашего револьвера, а какие — из моего. Кроме того, как они могли попасть в подвальный тир полицейского управления?
— Возможно, в управлении работает мой недоброжелатель, — предположил Леопольд.
— Ерунда! Недоброжелателей хватает у каждого из нас, но все равно такое невозможно. Если вы поверите, что против вас в управлении существует заговор, тогда надо просто заявлять, что баллистическая экспертиза — подделка.
— Но ведь что-то с ней не так. Ты видел сравнительные фотографии.
— Они в лаборатории. Давайте еще раз взглянем и на них, и на сами пули.
Флетчер отвел его в лабораторию технической экспертизы и убедил дежурного позволить им взглянуть на пули и отчет баллистика.
Леопольд склонился над микроскопом.
— Пуля, вызвавшая смерть, сильно расплющена, — отметил он, но не мог не признать, что следы, оставленные стволом на этой и на контрольной пуле, одинаковы. Затем глянул на идентификационную бирку, прикрепленную к контрольной пуле: «Контрольная пуля, револьвер „смит-и-вессон“, калибр 0.38, серийный номер 2420547».
Леопольд со вздохом положил пулю на стол.
2420547.
Он выудил из кармана бумажник, нашел разрешение на ношение револьвера. «Смит-и-вессон», серийный номер 2421622.
— Я помнил, что на конце две двойки. Это не мой револьвер.
— Но именно его я взял у вас. Клянусь!
— Я тебе верю, Флетчер. Это та самая улика, которой мне не хватало. Теперь ясно, как доктору Турсби удалось убить Монику в закрытой комнате, у меня на глазах, из револьвера, который все время лежал в моей кобуре. И заодно она поможет нам найти доктора Турсби.
В ночь с воскресенья на понедельник Леопольд из своего кабинета шесть раз звонил в Калифорнию. Флетчер же сидел на телефоне в дежурной части. А ближе к полудню Леопольд, Флетчер, комиссар и сотрудник прокуратуры сели в автомобиль и поехали в Бостон.
— Ты уверен, что все просчитал? — в третий раз спросил комиссар Леопольда. — Ты знаешь, до заседания большого жюри мы не должны разрешать тебе выезжать за пределы штата.
— Послушайте, или вы мне доверяете, или нет, — отрезал Леопольд. Сидевший за рулем Флетчер позволил себе улыбнуться, но лицо прокурора осталось абсолютно серьезным.
— Все это очень уж сложно, — пробурчал комиссар.
— Моя жена — женщина непростая. И помните, она готовилась к этому пятнадцать лет.
— Изложите нам все еще раз, — попросил прокурор.
Леопольд вздохнул и начал.
— Смертельный выстрел произведен не из револьвера, который был при мне. Тот револьвер, который я вытащил из кобуры и который забрал у меня Флетчер, каким-то образом сунули мне в кобуру уже на банкете, заменив им служебный.
— Каким?
— Я с этим еще разберусь. Ключ ко всему, разумеется, Моника. Она так ненавидела меня, что в своем безумии спланировала собственное убийство, чтобы отомстить мне. Спланировала ситуацию, в которой убить ее мог я и только я.
— Только безумная женщина может пойти на такое.
— Боюсь, она и обезумела… ее свело с ума желание отомстить. Она решила реализовать свой план на банкете, но я уверен, что у нее был и альтернативный вариант, на случай, если я не приду. Для реализации плана ей требовалось место, где было много свидетелей.
— Расскажи им, как она имитировала револьверный выстрел, — предложил Флетчер.
— Что ж, все получилось более чем убедительно. Я слышал выстрел собственными ушами, видел, как пуля пронзила ее, как полилась кровь. Однако в комнате, кроме нас, никого не было. Стрелять не могли ни через отверстие в стенах, ни через окно. Поэтому у полиции не могло возникнуть сомнений, что убийца — я. Тем более что пуля