Ме-ти сказал: суждения, которые составляются на основе опыта, в общем и целом соединяются между собой не так, как соединяются процессы, которые ведут к этому опыту. Из соединения суждений не получается точной картины лежащих в их основе процессов. Если между собой соединено чересчур много суждений, то зачастую бывает очень трудно вернуться к процессам. Целый мир создает одну картину, но эта картина не охватывает целого мира. Лучше присоединять суждения к опыту, чем к другим суждениям, коль скоро целью суждений должно быть господство над вещами. Ме-ти был против конструирования слишком законченных картин мира[93]).
Ме-ти сказал: наш опыт в большинстве случаев весьма поспешно превращается в суждения. Мы берем на заметку эти суждения, но полагаем, что это опыт. Естественно, суждения не так достоверны, как опыт. Нужна определенная техника, чтобы сохранить опыт свежим, с тем чтобы можно было то и дело черпать из него новые суждения. Ме-ти называл наилучшим тот вид познания, который подобен снежкам. Они могут быть хорошим оружием, но их нельзя сохранять слишком долго. К примеру, они не выдерживают хранения в кармане[94].
Через Брехта Фейерабенд связан и с советским авангардом 20-х — в частности, фейерабендовское понятие контриндукции, нежелание делать выводы или сознательный отказ действовать по предустановленному плану, кажется, имеет нечто общее с «энергией заблуждения» Шкловского (книги которого есть в собрании Фейерабенда в Констанце).
Следует также сказать, что Фейерабенд был необычайно начитанным человеком — вот, например, приблизительный круг его чтения (отнюдь не только по работе) в период написания «Против метода»:
• Дневники капитана Кука
• «Смерть лорда Эджвера» (Агата Кристи)
• Goodbye Piccadilly, Farewell Leicester Square (Артур ла Берн, роман о маньяке, по которому был поставлен один из последних фильмов Хичкока — «Исступление», Frenzy)
• Ибсен, Стриндберг
• Карл Поппер, «Объективное знание»
• Александр Рода-Рода (австрийский писатель-юморист, в одном из писем Фейерабенд рекомендует почитать его Лакатосу)
• Эдгар Сноу, Red Star over China (классическая книга о зарождении коммунизма в Китае)
• Вольфганг Штегмюллер, Theorienstructuren und Theoriendynamik (философ науки-структуралист)
• Курт Хюбнер, статья о Кеплере[95]. (В письме Лакатосу Фейерабенд хвалит эту статью и пишет: «Теперь в мире три историка науки — ты, я и Хюбнер»)
• Генрих Гессе, «Игра в бисер»
• Диккенс (без уточнения, впервые прочел в 1973 году, восхищается им и пишет Лакатосу, что отныне намерен писать в его стиле)
• Труды по вавилонской астрономии (без уточнения, какие именно)
В этой переписке упоминаются также: «Космическая одиссея 2001» (Стэнли Кубрик), драматург Энтони Шеффер (фильм «Сыщик / Игра на вылет», снятый по его сценарию, использует в качестве главной темы песню Коула Портера «Anything goes», из которой Фейерабенд взял девиз для «эпистемологического анархизма»), мюзиклы и т.д.
Чтение вне программы — одно из ярких свойств Фейерабенда и постоянный источник раздражения для его ученых коллег. Часть его обширной библиотеки хранится в университете Констанцы и насчитывает несколько тысяч томов (в этом собрании преобладают научные книги, многие из них — с рукописными пометками владельца, и это примерно 30% от домашней библиотеки Фейерабенда в Цюрихе). Автору настоящей заметки представляется, что именно это неуклонное расширение кругозора в течение жизни привело Фейерабенда к анти-метафизическим взглядам, которые он высказывал в зрелости (и такое расширение следует счесть положительным, хотя оно и не предъявляет нам никакой определенной философской доктрины).
Теперь мы должны коротко обратиться к обзору творчества Фейерабенда, после чего сможем подвести некоторые итоги. Во времена его юности весь мир и, в частности, наука, переживали рост сложности — например, в эту сторону изменили физическую картину мира открытия Эйнштейна и Бора, возникали новые политические режимы и новые идеи в искусстве. Проект истории и философии науки Поппера, философия Витгенштейна, театр Брехта и кино Эйзенштейна, входившие в круг интересов молодого Пауля, открыли перед его глазами множество новых и неисследованных континентов, и хотя сам автор говорит об этих влюбленностях довольно коротко, его любопытство, превратившееся в привычку к неугомонному чтению самых разнообразных книг, и сделало из него одного из последних великих философов XX века. В силу характера и энциклопедичного (само)образования Фейерабенд совпал с умонастроением 60-х — революционной эпохой в современной культуре, основными мотивами которой стали свержение авторитетов, центробежные стремления и борьба за увеличение многообразия. Антропология, искусствознание, психоанализ и многие другие гуманитарные дисциплины следовали по этому же пути, и постепенно примитивный позитивизм и сциентистский оптимизм уступил место требованиям увеличения эмпирического знания. Начатый в том числе и историками науки эмпирический проект привел к сегментации научных философий — существующие теперь в качестве отдельных дисциплин философия геологии, биоэтика, философия космоса, медиа-археология и т.д. в известной степени обязаны своим появлением на свет методологическим изысканиям Поппера, Лакатоса, Куна, Поланьи и Фейерабенда (и иногда вступают с ними в занимательную дискуссию).
Узкое, внутридисциплинарное значение фейерабендовского трактата «Против метода» — это адресная критика научного самосознания, а именно его тяготения к правилам, которым следует руководствоваться в научной практике. Ужесточение таких правил и/или ограничение их набора ведет к более или менее полной деградации свободного исследования. Иными словами, это сгенерированный внутри самой науки здравый скепсис по отношению к ней. Классический скептицизм (в изложении, например, Секста Эмпирика) признает равноправие всех философий, но это равенство в теоретической нищете — действительно, всегда можно указать на ошибочность той или иной теории, и иногда эта критика будет вполне справедлива. «Эпистемологический анархизм» Фейерабенда можно рассматривать как развитие античного скепсиса, так или иначе присутствовавшего у всех классических греков. На тот момент основной тезис Фейерабенда, шокировавший всех, — это проповедь неразличения между цветами и сорняками, в это время автор ратует за свободное соединение любых концепций (именно это утверждение вызвало больше всего изумления после выхода «Против метода», и вот почему Йен Хакинг называет эту книгу «философским Вудстоком»).
Несоизмеримость теорий — понятие, сформулированное Куном и Фейерабендом в начале 60-х, по версии Куна, требует нового языка, который устранит барьеры между учеными (и Кун пытался выработать подходы к такому языку в набросках, опубликованных теперь под названием «После «Структуры научных революций»). Фейерабенд пошел в другом направлении, взяв на вооружение требование простоты — он утверждает, что несоизмеримость возникает из-за увеличения научного жаргона и догматизма (которые, по всей вероятности, связаны и во множестве случаев будут идти рука об руку). Заметные параллели с этим философским понятием несоизмеримости образует тема некоммуникабельности, например, в классических фильмах Бергмана и Антониони.
Следующий большой том, собранный Фейерабендом, «Наука в открытом обществе» — это книга диатриб, плоды острой полемики с научным сообществом по поводу «Против метода». Хотя сам Фейерабенд не любил этот сборник статей и даже в какой-то момент запретил его переиздавать, он представляет интерес с точки зрения того, как устроена коммуникация в научном обществе. Совсем другое качество научного диалога можно обнаружить в книге «Метод: за и против» (For And Against Method) — это дружеская переписка Лакатоса и Фейерабейда, бережно собранная и откомментированная итальянским психологом Маттео Моттерлини. Лакатос читал написанное Фейерабендом с дружелюбным вниманием и интересом, зная его как человека, в переписке они не были скованы ни требованиями научности, ни напыщенностью, которой требует вещание ex cathedra, так что и результат получился совершенно иным, чем в «Науке в открытом обществе» — это замечательный документ любви, дружбы и неуемного любопытства двух великих ученых.
В заключительном прижизненном сборнике статей «Прощай, разум» Фейерабенд смягчает свои атаки на рационализм и даже становится его защитником. В этом своеобразном философском завещании он подчеркивает амбивалентность завоеваний разума, трактует его как грозное оружие и призывает философов и ученых использовать это оружие в первую очередь против самих себя. Философия науки не может описать науку в целом, потому что продвигается от частностей и частных закономерностей к абстракциям, вместо этого Фейерабенд предлагает субъективизировать науки и приблизить их к нуждам человека и сообщества. Он также критикует Куна за менталитет холодной войны и предлагает передать науки из рук государства местным сообществам (в этом направлении развивается деятельность фонда Фейерабенда под руководством Грации Боррини-Фейерабенд, оказывающего малым народам юридическую помощь по защите исконных территорий проживания).
В своем последнем, неоконченном труде «Завоевание изобилия» Фейерабенд вновь обращается к проблеме «реальности» и пытается деконструировать понятие «подъем рационализма», обращаясь к истокам понятийного мышления, представленным у Гомера и досократиков (Ксенофана, Парменида и т.д.). Почему абстракции и неуклюжие обобщения иногда берут верх? Потому что особые группы хотят создать новую «племенную идентичность» или сохранить уже существующую среди бушующего моря культурного разнообразия — для того, чтобы это сделать, они закрывают путь к большим час