Талия увидела, как Лори обернулась к Алексу за помощью.
– Я бы тоже это посоветовал, – сказал мужчина. – Всегда лучше говорить как можно меньше, а карты раскрывать уже на суде, перед присяжными.
– Но суда так и не было, – сказала Талия. – И вот, через двадцать лет, все начинается опять. Наказание по формальным обвинениям – это не единственная форма наказания. Может быть, теперь, когда вы все знаете, то решитесь задать вопрос, который никогда не задавала полиция: что произошло между Сьюзан и ее соседкой по общежитию?
Пока Алекс заводил мотор, Лори пристегнула ремень.
– Очень здорово. Еще не наступил полдень, а мы уже закончили с Фрэнком Паркером.
– А это значит, что нам никуда не нужно торопиться, – повернувшись к ней, улыбнулся Бакли. – Твой отец дома вместе с Грейс и Тимми, так что все они в безопасности. У меня есть предложение. Давай прокатимся по побережью и найдем место, чтобы перекусить, где-нибудь на воде. Не знаю, как у тебя, а у меня в голове полная каша. Как будто после каждой нашей беседы с одним из свидетелей возникает новый подозреваемый.
Лори стала что-то говорить о том, что им надо возвращаться, но потом поняла, что Алекс прав. Им не помешает все обсудить в спокойной обстановке.
А время, проведенное с ним наедине, будет неплохим бонусом к их беседе.
Следующим утром Лори стояла на коленях возле входной двери, застегивая на Тимми джинсовую куртку.
– Мам, а вы с Алексом точно не сможете поехать с нами в зоопарк?
Лори пришло в голову, что Тимми уже называет ее мамой, а не мамочкой. Мальчик быстро растет.
– Прости, милый, но мы это уже обсудили. Нам с Алексом надо работать – так же, как я работала бы в Нью-Йорке; а Калифорния – это просто наш бонус. Но вечером мы увидимся. Папа, – крикнула она, – ты уже готов к поездке?
Она застегнула последнюю пуговицу и посмотрела на часы. Начиналась заключительная сессия, и сегодняшние участники могли появиться в любую минуту. Сначала было интервью с бытовыми знакомыми Сьюзан: Китом Ратнером, Николь Меллинг и Мэдисон Мейер. Завтра они отдельно побеседуют с компьютерщиками – Дуайтом Куком и профессором Ричардом Хэтэуэем.
Лори услышала торопливые шаги на лестнице.
– Прости, прости, – сказал ее отец. – Уже иду. Я получил то письмо из Аламеды, которого ждал, – список регистрационных номеров машин, которые видели вблизи от дома Розмари в день убийства Лидии.
– Папа, – предостерегающе прошептала женщина.
– Да не волнуйся ты о Тимми, он у нас закален, как сталь, правда? – Лео погладил ребенка по волосам.
– Как самая лучшая сталь, – ответил мальчик.
– Когда мы закончим с зоопарком, я, может быть, заеду в местный участок и попрошу помочь проверить некоторые данные. Не возражаешь, Тимми?
– Классно, дед. А к Джерри мы тоже заедем? Я хочу купить в зоопарке мягкую зверушку и отнести к нему в палату, чтобы ему было не скучно, когда он проснется.
Когда они обсуждали, что для Тимми поездка в Калифорнию будет приключением, Лори ожидала совсем другого.
– Не скучайте, ребята, – сказала она. – И, папа, постарайся легче относиться к некоторым вещам, ладно?
Из кухни вышли Алекс и Грейс, чтобы тоже попрощаться. Как только арендованная машина отъехала от дома, ее место занял открытый «Порше». На нем приехал Кит Ратнер. Пока они приветствовали его у дверей, появился черный «Кадиллак Эскалэйд», в котором приехали Розмари, Мэдисон, Николь и ее муж Гэвин.
– А что, Мэдисон тоже живет в гостинице, вместе с другими приезжими? – шепотом спросила Лори у Грейс. – Ведь ее дом в двадцати минутах езды отсюда.
– Только не начинай. Ее агент настоял на гостинице.
Пока Кит, Николь и Мэдисон обменивались вежливыми объятиями и возгласами «так давно не виделись» или «а ты совсем не изменилась», Моран проводила Розмари и Гэвина в дом и устроила их как наблюдателей.
– Нам привозят тонны еды, так что не стесняйтесь. Все накрыто на кухне. Гэвин, я не думала, что вы тоже приедете в Лос-Анджелес.
– Это самое меньшее, что я смог сделать, принимая во внимание то, как Николь нервничает. Вы, вероятно, привыкли к тому, что люди стесняются камеры, но я ее такой никогда не видел.
После того как Талия рассказала им такую «бомбу» об отношениях Николь и Сьюзан, Лори была уверена, что Меллинг нервничает не только из-за камеры.
Так как Джерри все еще был в больнице, Грейс пришлось работать за двоих. Она проводила Кита, Николь и Мэдисон в спальню, где расположились гример и парикмахер. Когда они будут готовы, то пройдут в гостиную, где их уже ждет Алекс.
– Ты готов? – спросила его Лори. Их совместный ланч накануне оказался очень продуктивным. Они до тошноты нарепетировались, но сейчас у Лори появилось ощущение, что Николь здесь все-таки ни при чем.
Как и планировали, Кит уселся на дальнем конце дивана, дальше всего от стула Бакли, поближе села Мэдисон и, наконец, Николь.
– Думаю, что можно начинать, – сказал Алекс. – Предлагаю каждому из вас рассказать, что вы делали в вечер убийства. Кит, вы не хотите начать?
Тот объяснил, что в тот вечер он был в книжном магазине с еще несколькими людьми, которые подтвердили его алиби, а потом признался, что это была встреча «Адвокатов Господа».
– У людей может быть собственное мнение о нашей Церкви, но я никогда не скрывал своих связей с АГ. В то время я только узнавал о Церкви и ее миссии, но после смерти Сьюзан полностью отдал себя служению ей. Я понял, что чувствую себя счастливее, когда помогаю людям с помощью этой Церкви, что я стал менее эгоистичным. Но сейчас не об этом. Тогда я был там – всю ночь.
Алекс кивнул, удовлетворенный.
– Ну а вы, Мэдисон?
– Думаю, что многие из вас, телезрителей, уже знают мою версию, потому что, наверное, это самое известное алиби Фрэнка Паркера.
На Лори произвело впечатление то, как быстро Мэдисон преобразилась перед камерой. Исчезла дива, которая жаждет возврата на большой экран. Спокойным, размеренным тоном ведущей утренних новостей Мэдисон повторила заученные строчки.
– Фрэнк Паркер утверждает, – заметил Алекс, – что вы появились на прослушивании, выглядя «на миллион долларов».
– Хотелось бы так думать. Но роль я получила только по результатам прослушивания.
Алекс кивнул. Пока все шло по плану.
Следующим шел рассказ, который интересовал Лори больше всего. Рассказывала Николь.
– Что я делала в тот вечер? Я никогда об этом не задумывалась. Я всегда буду помнить шестое мая просто как день смерти Сьюзан.
– Я все понимаю, но все-таки когда вашу соседку по общежитию – вашу близкую подругу – убивают, вы не можете не задать себе вопрос: а что, если бы я была рядом? Смогла бы я это предотвратить?
– Именно так, – согласно кивнула Николь.
Бакли всегда так действовал на перекрестном допросе. Сначала он предлагал свидетелям несколько простых истин, с которыми они не могли не согласиться, а потом использовал эти истины, чтобы подталкивать свидетелей в нужном ему направлении.
– Значит, – продолжил Алекс, – вы можете вспомнить, где были в тот день.
– Да, – негромко ответила Николь. – Правду сказать, мне очень стыдно за ту ночь. Тогда я пошла в «О’Мэллиз», наш местный бар. И прилично там набралась. – И, не дожидаясь вопроса, добавила: – Я тогда здорово нервничала из-за экзамена по биологии.
Прошло всего несколько секунд, а Николь уже заняла оборонительную позицию.
– А вы не были слишком расстроены вашей ссорой со Сьюзан, чтобы думать об учебе? – строго спросил Алекс.
Даже под гримом было видно: Николь побелела как полотно.
– Простите?
– Наши исследования показали, что в тот день, незадолго до того, как Сьюзан была убита, вы очень сильно с нею поссорились.
– Сьюзан была моей лучшей подругой. У нас, конечно, бывали стычки, но ничего похожего на «сильную ссору».
– Правда? А вот наш источник утверждает, что ссора была настолько сильна, что вы даже чем-то бросили в подругу… А потом та пообещала вышвырнуть вас из общежития, если вы не поменяете своего поведения.
Запинающаяся Николь дергала за микрофон, пропущенный сквозь петлю на ее блузке, стараясь сорвать его. Сидящая рядом с ней Мэдисон попыталась скрыть улыбку. Она наслаждалась этой сценой.
– Мэдисон, – Алекс перенес свое внимание на нее, – мне кажется, что вам доставляет удовольствие видеть, что Николь попала в трудное положение.
– Я бы не сказала, что испытываю удовольствие, но после всех этих лет под подозрением, как вы это называете, мне кажется, что в том, что лучшая подруга кидалась в Сьюзан вещами, есть некоторая ирония.
– А некоторые могут увидеть иронию в том, – заметил Алекс, – что вы были тем человеком, который слышал эту ссору. Поэтому я хочу спросить вас, Мэдисон, почему вы никогда не рассказывали полиции о том, что слышали?
– Не было причин. Я шла по холлу и услышала эту перепалку. Мне не хотелось ввязываться. Когда дверь открылась, я проскользнула в ванную, чтобы не присутствовать при этой сцене. Сначала убежала Сьюзан, а за нею – Николь. Это произошло около шести часов вечера. Когда я поняла, что участники битвы покинули общежитие, я вернулась в нашу комнату. А потом позвонил Фрэнк, и все остальное вы знаете.
– Вы говорите, что вам не хотелось все время быть под подозрением, но рассказ о ссоре между Николь и Сьюзан мог бы отвлечь от вас внимание. И тем не менее вы никогда и никому не говорили об этой ссоре, – в голосе Алекса звучало удивление.
В комнате повисла тишина. Лори поняла, что всем корпусом наклонилась вперед. Она надеялась, что зрители сделают то же самое.
Когда Мэдисон ничего ему не ответила, Алекс увеличил давление.
– А как вам понравится такая теория, Мэдисон? Привлечение внимания к Николь как к возможной подозреваемой отвлекло бы внимание от Фрэнка. И тогда ваша поддержка алиби Паркера потеряла бы всякую актуальность.
– Я никогда об этом не говорила, потому что мне ни на минуту не приходило в голову, что Николь могла убить Сьюзан.