— Ничего.
— Увы, — кашлянул Чанда. — В этом климате редкий день на небе не бывает хоть одного пусть самого крошечного облачка.
Генерал резко остановился и очень медленно, как бы опасаясь, что слишком резкое движение головы повредило бы ему шею и согбенные плечи, повернулся к нему.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мистер Джоветт и мистер Коули дошли, как мне кажется, до абсолютного отсутствия согласия и, думаю, что вскоре набухшая туча их отношений полыхнет огнем молний. Откровенно говоря, я случайно услышал первые раскаты и заметил первые зарницы. Когда я проходил мимо мастерской в парке, — он сделал рукой неопределенный жест в направлении густых зарослей, тянувшихся по левой стороне, — до меня из открытых дверей долетели слова, которыми, насколько я знаю, у английских джентльменов не принято подчеркивать чрезмерность взаимной сердечности.
Генерал вытащил свою руку из-под руки Алекса, махнул ею и, на мгновение взглянув на Чанду, вновь двинулся вперед, опираясь на плечо Каролины.
— Что касается меня, то эти джентльмены могут спокойно перегрызть друг другу горло! — презрительно заметил он. — Но мне хотелось бы, чтобы это произошло после завершения работы. Через две недели мы закончим наши эксперименты, у меня будут полные данные для моей книги, и последние две копии покинут мастерскую. Тогда мы разберем эту проклятую печь, — он повернулся к Каролине: — Когда дует западный ветер, весь дом наполняется дымом! Эта плавильная печь коптит так, будто в саду родился вулкан! Отвратительно! Я всегда ненавидел города, потому что не переношу загрязненный воздух. А теперь сам себе такое устроил! Но осталось еще только две недели. А потом мы посадим на этом месте розы, Чанда! А господа Коули и Джоветт пусть катятся ко всем своим доменным чертям вместе со своей любовью к этой светловолосой куколке, которая, как мне кажется, стоит гораздо больше, чем они оба вместе взятые! Но не напрасно ли мы интересуемся их личными делами? До сих пор оба прекрасно справлялись с теми заданиями, которые я им поручал. — И он вполголоса добавил: — Ничего удивительного. Деньги сильнее желания.
Сомервилль замолчал. Вдали показались дом и клумба с яркими алыми розами, возле которой они заметили молодого человека, одетого в серые фланелевые брюки и белую, расстегнутую на груди рубашку.
Он направлялся в их сторону быстрыми, решительными шагами.
— Надвигается первый предвестник бури… — мирно сказал Чанда и поравнялся с идущим.
Увидев генерала в обществе двух незнакомых людей, молодой человек замедлил шаг.
— Каролина, разреши представить тебе инженера Коули… — В глазах Сомервилля заплясали веселые огоньки. — Вместе с мистером Джоветтом, которого ты еще не знаешь, они играют в моем доме роль чертей, вытягивающих вилами из огня, правда, не души, но бездушные фигурки богов! Мистер Коули, мистер Алекс…
Коули поклонился Каролине и Алексу. Было видно, что он возбужден и с трудом владеет собой.
— Очень приятно познакомиться с вами, господа. Я хотел обменяться несколькими словами с господином генералом, но сейчас не буду вам мешать и позволю себе, с вашего разрешения, господин генерал, отнять у вас немного времени после ленча, — он вновь поклонился и хотел удалиться.
— Куда вы направляетесь, Уильям? — Сомервилль задержал его движением руки. — Время ленча.
— Я немного пройдусь по парку… — Коули попытался улыбнуться, но улыбка выглядела весьма жалкой. — У меня есть чуть-чуть времени…
Он еще раз сделал легкий поклон в сторону Каролины, и через мгновение его фигура исчезла за поворотом дорожки.
— Кажется, буря пока не миновала… — рассмеялся Сомервилль. — Каролина, не хочешь ли после ленча отправиться вместе с мистером Алексом на море? Погода великолепная, и мне хотелось бы, чтобы вы оба отдохнули после долгой дороги…
— С удовольствием, — девушка взглянула на Джо.
— Конечно, если лодкой можно пользоваться и мистер Алекс согласен.
— Буду счастлив. Погода как по заказу для купания. Естественно, если… — оборвав фразу, он вопросительно посмотрел на Сомервилля.
— Если дело во мне, не смущайтесь, мои милые. После ленча я два часа сплю. Правда, Чанда? К сожалению, старый механизм нуждается в длительном отдыхе. Где-то я читал, что старым людям хуже спится. Абсурд! Когда тепло и светит солнце, глаза сами собой закрываются. Знаешь, Каролина, — безмятежно добавил он, — я мечтаю только об одном — умереть в такой же жаркий солнечный день во сне, сидя на террасе, и чтобы голова удобно опиралась на подушку, которую лишь ты и Чанда умеете положить так, что она не ломает человеку позвоночник. Отойти тихо, спокойно, без шума. Это было бы чудесно. В противном случае я отравлю жизнь окружающим. Ненавижу болезни!
Алекс посмотрел направо. По тропинке, ведущей к павильону, шли трое: две молодые женщины и мужчина. У всех троих в руках были теннисные ракетки, а мужчина нес еще сетку с мячами.
— Вот и наш сколь симпатичный, столь и образованный, всезнающий профессор Снайдер с дочерью и причиной раздоров в этом доме — мисс Мерил Перри! — генерал поднял дрожащую руку и издали поздоровался с подходившей к ним группой людей. Хрупкость его тела и необычайная живость ума начинали понемногу очаровывать Алекса. Девяносто лет — это была граница, которую немногие переступали. Вид тех, кому это удавалось, был, как правило, весьма печальным. А Джон Сомервилль сумел вести самостоятельное существование, все подмечал, во все вникал, из всего делал выводы, и Джо стало воистину любопытно, какой будет лучшая книга Сомервилля. Он любил людей-борцов, и мужество этого старого человека не имело ничего общего с резкостью и брюзгливостью старого отставного генерала. Тут он вновь почувствовал, что реальность и в этом случае резко отличается от модели, созданной им в воображении. Дедушка Джон был совершенно другим, чем тот, кого он готов был встретить и с которым готов быть говорить о… собственно, о чем? До сих пор Сомервилль ничем не дал понять, что хочет что-то с ним обсудить. Может быть, он не хотел говорить в присутствии Чанды?
Приближающаяся троица поравнялась с ними у дверей дома.
Произошло формальное представление присутствующих. Джо с улыбкой переводил взгляд с одного лица на другое. Все трое еще не успели остыть от баталий на корте. Игра в такой жаркий день требовала, безусловно, немалого напряжения сил. Стало быть, это профессор Снайдер… Реджинальд Снайдер, один из крупнейших знатоков искусства древней Индии. Ему было что-то около пятидесяти, но выглядел он значительно моложе. А это, без сомнения, его дочь. Еще до того, как были названы фамилии, у Алекса не оставалось сомнения относительно того, кто именно из молодых женщин Дороти Снайдер. Она была очень похожа на отца: точно такое же вытянутое, не слишком симпатичное лицо, думающие серые глаза и высокий, привлекательный у женщины рост. А это Мерил Перри, молодой ученый. Пожалуй, они с Каролиной ровесницы. Или она чуть моложе? Собственно, сколько лет Каролине? Они так давно знакомы…
Джо последним поднялся по ступенькам и, минуя двери, вдруг на долю секунды застыл. Ну конечно же! Одно из этих лиц он знал, видел раньше. Но готов был дать голову на отсечение, что тогда фамилия звучала иначе. Как же? Где это было?..
Он потряс головой.
«Наверное, мне померещилось», — подумал он про себя. Но из памяти поступали острые, стремительные сигналы: Я знаю! Я ее знаю!
Но ведь это невозможно. Фамилия Мерил Перри не говорила ему ничего, кроме того, что он уже знал от Паркера и генерала Сомервилля. Мерил Перри? Нет. Точно нет. А может быть, эта фамилия когда-то звучала иначе?
Он вдруг утратил уверенность.
«Молодые женщины в наше время так похожи одна на другую… — подумал он. — Наверное, у меня в памяти запечатлелся образ совсем другой женщины, на которую она похожа.»
Джо подумал об анонимных письмах, полученных Паркером, и закусил губу. Пусть день стоит прекрасный, но он приехал сюда вовсе не на уик-энд. Он-то знает, что над Мандалай-хауз витает призрак беды. В такой ситуации каждый вопрос, остающийся без ответа, может оказаться фатальным в последствиях.
— Давно я не видела тебя, Мерил! — услышал он голос Каролины, вместе со всеми задержавшейся в холле. — Ты прекрасно выглядишь!
— В нашем возрасте это уже комплимент! — Мерил Перри рассмеялась. Обе они выглядели такими юными, что профессор Снайдер разразился громким смехом.
— Кто это говорит о возрасте? Вы, мои милые девушки?
— Приободренная, я иду переодеваться! — Каролина направилась к лестнице, подержавшись рукой за стоящую бронзовую скульптуру, изображающую Будду в позе созерцания. — Я не нужна тебе, дедушка Джон?
— Нужна, всегда! Но не в эту минуту, — генерал медленно двинулся следом за ней, опираясь на плечо старого бирманца. — Покажи мистеру Алексу его комнату. Я приказал подготовить для него зеленую, гостевую. Если вы, господа, позволите, Чанда проводит меня. Через десять минут просим пожаловать к столу, так? — обратился он к молодой горничной, которая появилась в открытых дверях, ведущих в глубину дома.
— Что имеет сказать на этот счет мисс Роули?
— Повариха ждет, господин генерал, — горничная присела в изящном реверансе. — Все уже готово.
— Значит, Каролина знает ее. И давно. — Джо вздохнул.
«Наверное, я ошибаюсь… — подумал он. — Да, я точно ошибаюсь». И пошел вслед за Каролиной…
Глава 5Завтра, потому что сегодня я еще не готов
— О, нет! — убежденно сказал мистер Джеймс Джоветт. — Моторка — это не для меня! Я никогда и ногой не ступал на палубу ни одного судна, впрочем, простите, лишь один раз! Тогда я плыл с отцом в Ирландию. Так, обычная туристическая прогулка, несколько часов на море. Никогда ее не забуду! Наверное, не у всех англичан предки были моряками. Мои, пожалуй, жили на материке миллион лет, и если кто-то из них все же отплыл с Вильгельмом Завоевателем, то иду на спор, потом не участвовал в битве под Гастингсом. Я так болезненно пережил этот путь до Ирландии, что назад мы возвратились самолетом, несмотря на то, что тогдашний воздушный путь до Лондона занимал два с половиной часа. Но я был счастлив, глядя из иллюминатора на волны внизу, далеко под крылом. К тому же у меня много работы у печи. Сегодня я кончаю отливку одной фигуры, нужной генералу. А потом должен ее тщательно позолотить, точно так, как это делали в Индии. Идиотская работа, но зато у меня остается немного времени для себя, и я могу спокойно обдумывать один памятник, который должен закончить к концу года… Сегодня работа у печи потребует больше времени, потому что… — он замялся, — инженер Коули чувствует себя не лучшим образом, как мне кажется, и, пожалуй, не сможет, как обычно, помочь мне, — он помахал им рукой. — Счастливого рейса!