— Вчера в коридоре Окружного суда.
— Не путаешь? — уточнил на всякий случай Тарусов. — Вдруг сегодня?
— Я похожа на дурочку? — обиделась княгиня.
Наталья Ивановна вздрогнула, но указать княгине на невоспитанность не рискнула.
— Что ты, — пошел на попятную Дмитрий Данилович. — Не хотел тебя обидеть. Однако учитывая вчерашние треволнения, нападение на квартиру… Подобные события могут вывести из себя кого угодно. Даже человека с устойчивыми нервами.
— Считаешь, что у меня они неустойчивые?
— Ничего подобного не говорил.
— Подразумевал…
— Успокойтесь, — крикнул Прыжов. — Давайте разберемся. Первый вопрос: как называется газета?
— Да в чем дело? — вскочила княгиня. — Объясните, наконец.
— Ты, верно, сочла, что, раз Гуравицкий успел вставить в свой роман события на Введенском канале, они случились несколько дней назад? — предположил Прыжов.
— Ну да.
— А Стрижневу с Пшенкиным убили вчера, — огорошил Сашеньку доктор. — Вчера вечером.
— Не может быть! Не может быть, — повторила княгиня. — Ты уверен?
— Я похож на дурачка? — кисло усмехнулся Прыжов.
Лицо Натальи Ивановны стало свекольным, но и мужа поправлять она не стала, дабы не обидеть княгиню.
— Как это возможно? — всплеснула руками Александра Ильинична. — Выходит, Гуравицкий убийца?
— Я с выводами не торопился бы, — заметил Диди. — Надо сесть, промочить горло и все обсудить.
Сашенька опустилась на стул, мужчины тоже.
— Ты так и не сказала, в какой газете… — напомнил князь.
— Название не запомнила, — призналась Александра Ильинична. — Если честно, даже на него не взглянула.
— Название можно выяснить в Публичной библиотеке. Туда все-все газеты поступают, — напомнила Наталья Ивановна. — Надо лишь пролистать подшивки за последнюю неделю.
— Спасибо, — искренне поблагодарила за идею Сашенька. — Завтра этим займусь.
— Нет, — твердо возразил Диди. — Больше никаких расследований. Ты обещала!
— Я просто схожу в библиотеку.
— Знаю я это «просто схожу». Потом ты отправишься в редакцию, затем куда-нибудь еще, в результате тебя привезут на телеге, хорошо, если живую. Нет! Баста! Пусть в этой чертовщине разбирается Бражников. Ему за это жалованье платят.
Наталья Ивановна при новом упоминании лукавого опять вздрогнула, но и князя одернуть не решилась.
— Бражников? — не поверила тому, что услышала, Александра Ильинична. — Ленивец Бражников? Да он и пальцем не пошевельнет.
— Согласен. Бражников уверен, что убийца — Стрижнев, — поддержал княгиню Прыжов.
— Мы обязаны помочь Стрижневу, — решительно заявила Сашенька.
— С какой стати? Пусть этим займется его адвокат, — возразил Тарусов.
— Надеюсь, им будешь ты.
— Not for toffee[37], — опять перескочил на английский Дмитрий Данилович.
— Но почему? О таком деле можно лишь мечтать. Представь: когда расскажешь суду про Гуравицкого, газеты станут писать о тебе на первых полосах.
— А толку? Гонорар кто заплатит? Извозчик Стрижнев? Нет, финита! Хватит с меня безгонорарных дел.
— Но…
— У нас трое детей…
— У Стрижнева тоже трое, — напомнила князю жена. — Их мать убита, отцу грозит каторга за преступления, которые он не совершал.
— А вдруг совершал? Вдруг роман Гуравицкого не признание преступника, а всего лишь совпадение? В истории сыска такое бывало. В тысяча восемьсот…
— Свои байки расскажешь в другой раз, — не дала увести разговор в сторону Сашенька. — Совпадения случаются, но в этом деле их чересчур.
— А вдруг Гуравицкий обладает даром предвидеть будущее? — не собирался сдаваться Тарусов. — Ведь неспроста он пишет именно фантастические романы.
— Я должен признаться, — сказал Прыжов с серьезным видом.
Все замолчали.
— Подумай хорошенько, я лицо процессуальное. — Диди снова сделал попытку свести разговор к шутке.
— Сомнения в виновности Стрижнева у меня имелись и до рассказа Сашеньки про газету, — начал Лёшич. — Слишком уж много необъяснимых фактов.
— Ты снова про томик? — зевнул Диди.
Доктор помотал головой:
— Не только. Убийства из ревности случаются чаще всего. Они столь же обыденны и банальны, как серость петербургского неба: муж внезапно узнает об адюльтере и в помешательстве убивает изменницу с любовником. Но теперь всем этим необъяснимым фактам нашлось объяснение.
Диди смотрел на него с удивлением. У княгини и без того глаза горели, она опять рвалась в бой, жаждала окунуться в новое расследование. Зачем Прыжов подливал масло в огонь? Неужели не понимал, к чему сие приведет?
— Помните, я упоминал, что кожа на пальцах Стрижневой содрана в кровь? — спросил доктор. — Так вот, первый необъяснимый факт: на ремне, изъятом в санях ее мужа, следы крови отсутствуют. И мелких частиц кожи, как я ни вглядывался в окуляр микроскопа, тоже не обнаружил. Второй необъяснимый факт: если Стрижнев убийца, зачем он орудия преступления спрятал в собственных санях? Почему не выбросил?
— Из-за бедности, — пояснила доктору жена, сама хлебнувшая лиха после смерти родителя. — Чтобы купить лом и ремень, ему пришлось много работать.
— Согласен, — сказал Тарусов.
Наталья посмотрела на него с благодарностью и, вдохновившись поддержкой, продолжила:
— Алексей, ты ведь сам сказал, Стрижнев неграмотен. И следовательно, газет и криминальных романов не читает. И приемов, с помощью которых полиция раскрывает преступления, не знает. Ему бы и в голову не пришло, что сани обыщут.
— Браво, Наталья Ивановна, — захлопал в ладоши Дмитрий Данилович. — Рад, что поддержали. Ведь когда эта парочка объединяется, — Тарусов указал на жену и Прыжова, — противостоять им сложно.
Александра Ильинична с прищуром посмотрела на бывшую гувернантку, которая самодовольно улыбалась. Ну погоди, голубушка, еще не вечер, хорошо смеется тот, кто наносит удар последним. Бедняга Лёшич! Она ведь его предупреждала, что Наталья Ивановна только с виду кроткая. На самом деле она — ядовитая змея, которая обовьет ему шею и в конце концов задушит.
— Хорошо. Допустим, Стрижнев спрятал улики по глупости. — Доктор сделал вид, что согласился с доводами супруги. — Но тогда почему вместе с ломом и ремнем он не скрыл кочергу? Почему ее просто вытер? Как ты это объяснишь?
— Кочерга велика и в ящик не влезла. — Поддержка князя окрылила Наталью Ивановну.
— Лом поместился, а кочерга нет? — удивилась Сашенька.
— У Стрижнева нашли не лом, а его обломок длиной в пол-аршина[38], — объяснил ей Дмитрий Данилович, — во всяком случае, так утверждают газеты. И значит, еще раз «браво» нашей очаровательной гостье.
Князь тут же был награжден выразительным взглядом супруги. Ишь каков! «Наша очаровательная гостья». Как только язык его повернулся? Впрочем, встретив сегодня Наталью в прихожей, он ляпнул и того чище: «Как же вам идет замужество!»
И почему у мужчин так и текут слюнки на молоденьких?
— Вынужден разочаровать вас, — сказал Прыжов, окинув взглядом жену и друга. — Я проверил: кочерга в санях поместилась бы.
— Что ж, тогда у меня в запасе другое объяснение, — заявил Дмитрий Данилович. — Кочерга имеется в каждом доме, не так ли?
— Да, — подтвердил Прыжов.
— Вот и причина, по которой Стрижнев не стал ее прятать. И, кстати, оказался, прав. У полиции кочерга подозрений не вызвала. И если бы не ты и твоя перекись…
— А ремень? Он ведь тоже имеется в каждом доме, — не дав ему закончить, парировал Прыжов.
— Ремень — да. Но вот лом — нет. У меня его нет и никогда не было, — сообщил князь.
— Ты живешь в доходном доме, лед перед которым скалывают дворники. А Стрижневы снимают избушку на краю города. Без лома, особенно зимой, им не обойтись. А вот дорогой ремень… Зачем они его купили? Купили и ни разу не надели.
— Берегли к празднику, — предположил князь.
— Напомню еще раз то, с чего начал: пятен крови на ремне нет. Почему?
Тарусов пожал плечами.
— Вот то-то и оно. Ни один из этих фактов, включая томик Шекспира, объяснить невозможно, если убийцей считать Стрижнева.
— Хорошо, что напомнил. — Тарусов подошел к столу, взял карандаш и сделал пометку в блокноте «Поручить Выговскому выяснить у Бражникова про томик Шекспира: подкинул или нет». — Пари не желаешь?
— Нет. Потому что уверен, убийца — Гуравицкий. Вернее, тот, кто скрывается под этим псевдонимом. Хладнокровный, циничный, заранее продумавший все детали и рискнувший их обнародовать до совершения преступления. Потому что полиции он не боится, напротив, глумится над ней.
— Ты про то, что Крутилина Кобылиным обозвал? — уточнил Тарусов. — Подумаешь! Меня однажды секретарь в суде поименовал Тарасовым.
— Надо было видеть, как ты взвился, — напомнила мужу Сашенька.
— Разве?
— Разве что ногами не топал. Лёшич, рассказывай дальше…
— Итак, поставим себя на место Гуравицкого. Пшенкин со Стрижневой были физически крепкими людьми. Как ему справиться с ними в одиночку? Застрелить? Но тогда обвинить в преступлении Стрижнева будет невозможно. Ведь определить, из какого револьвера выпущена пуля, мы все еще не умеем[39]. А Гуравицкий хотел, чтобы у полиции сомнений в вине Стрижнева не было. Вот почему он совершил убийство в одно время, а не прикончил любовников по очереди. Вот почему хотел использовать два орудия, а не одно. Найденные вместе ремень с ломиком не оставляли Стрижневу шансов доказать свою невиновность. Но Гуравицкому не повезло. Татьяна Стрижнева задушить себя не дала. И Гуравицкий был вынужден убить ее первым попавшимся предметом. Кочергой! Но почему, почему, вас спрашиваю, Гуравицкий не подкинул кочергу в сани Стрижневу?
Прыжов посмотрел на Сашеньку, та сидела с невозмутимым видом.
— От дома Стрижневых до Царскосельского вокзала пешком минут пять, не более, — продолжил излагать св