Он помахал пальцем.
— Но всегда очень дипломатичен, да?
Мартиус выдохнул и как будто слегка сдулся.
— В конечном итоге это всё ещё хорошее место, куда можно удалиться на покой. Ну, а вы что скажете? Каким вы нашли наш двор?
Я подумал, как бы ответить. «Какого черта? Наверное, он просто какой-нибудь незначительный клерк, не всё ли ему будет равно?»
— Я начинаю думать, что это едва ли не самое опасное место, в котором я когда-либо бывал, — сказал я.
Мартиус снова улыбнулся.
— Совершенно верно, совершенно верно. Итак, то, что вы на днях сказали королеве о картах, правда: хороший игрок может увидеть карту всего человечества.
— Я выразился не совсем так, но польщён, что произвёл впечатление.
— О господи, конечно. Самое волнующее зрелище, какое я видел за годы. В действительности… Надеюсь, вы не сочтёте это слишком самонадеянным…
— Продолжайте.
— Ну, я тут подумал — не могли бы вы присоединиться ко мне нынче вечером за карточной игрой? Я не такой искусный игрок, как вы, но мог бы попытаться слегка побороться.
— Конечно, почему нет?
Были и худшие способы провести вечер, чем надуть чиновника в карты. Интересно, здешние клерки хорошо зарабатывают?
— Граф Мартиус, — вмешался Арекс. — Простите, что перебиваю. Графиня Мариадна явилась, чтобы получить аудиенцию у королевы, но вы старший и более близкий родственник её величества. Вы не хотели бы первым поговорить с королевой?
Граф Мартиус?
— О, не беспокойтесь обо мне, Арекс. Очень любезно с вашей стороны каждый день спрашивать, но — нет, у королевы есть более важные дела, чем развлекать меня.
— Как пожелаете, — чопорно сказал Арекс и оставил нас.
— Вижу, вы уже знаете, как не показывать свои карты, граф Мартиус, — сказал я.
— Что? Титул? Не обращайте на него ни малейшего внимания.
— И кузен королевы.
Он пожал плечами.
— Ну, вообще-то это маленькая империя. Мы все тут в какой-то мере родственники. Нет, — сказал он, потрепав меня по руке, — я всего лишь человек средних лет с милой женой и простым домом. Я явился сюда, потому что от меня этого ждали и потому что тут хорошая еда, а не потому, что кто-то жаждет меня увидеть.
— В любом случае я буду приглядывать за своими деньгами, когда мы начнём играть в карты.
Мартиус засмеялся.
— Спасибо, мой мальчик. Вы делаете мне честь.
Нашу беседу прервало волнение в зале.
— Графиня Мариадна, кузина её величества королевы! — громко объявил старый герольд. — Владелица северного района Саррикса, вдова благороднейшего Арафаса.
Толпа расступилась, чтобы пропустить женщину к трону.
Тёмно-рыжие, почти винного цвета, волосы обрамляли лицо, которое было бы ошеломляюще красивым, не будь настолько полным тоски. Тёмно-красное платье так плотно облегало тело графини, что большинство мужчин в зале совершенно не замечали этой тоски. Но у меня перехватило дыхание главным образом из-за её походки. Грациозной, решительной… Но даже её осанка почему-то казалась совершенно безутешной.
— Ваше величество, — сказала графиня Мариадна.
Королева поднялась с трона и обхватила женщину маленькими ручками, отчего присутствующие слегка заволновались.
— Любимая кузина.
— Простите, что являюсь без предварительного доклада, — сказала Мариадна, шагнув назад, чтобы опуститься перед королевой на колени.
— Вам никогда не надо извиняться за то, что вы приходите в мой дом, кузина. — Королева строго посмотрела на неё. — Извиняться следует только за своё слишком долгое отсутствие.
Графиня кивнула, сцепив пальцы перед собой.
— Она в трауре по мужу, — прошептал мне граф Мартиус, показав на красное платье.
— Давно?
— Почти пять лет.
Я удивлённо повернулся к нему.
— А это не долго в таком молодом возрасте?
Он кивнул.
— Это долго и в моём возрасте, и слишком долго, по мнению королевы.
— Вы снова явились перед нами в официальном трауре, любимая кузина, — сказала королева. Её голос прозвенел над собравшимися. — Нам не доставляет удовольствия видеть, что вы так упорствуете в своём горе.
Графиня Мариадна пристально посмотрела на королеву.
— Моему горю придёт конец, ваше величество, когда мой муж восстанет из мёртвых.
— Вы провели слишком много лет, утопая в печали, графиня. Меня смущает, что вы упорствуете в бесконечном трауре.
— Возможно, её величество поймёт лучше, когда проживёт больше лет, чтобы понять.
По толпе прокатился ропот потрясения и неодобрения. Королева подождала, пока восстановится тишина, и снова села на трон.
— Вы заблуждаетесь, любимая кузина. Вы сомневаетесь в моей любви или забыли, что я воплощаю две тысячи лет дароменского правления?
— О господи, дело плохо, — предупредил Мартиус.
— Почему? — спросил я.
— Потому что королева только что поймала её в ловушку. Ставить под сомнение правдивость королевы — это оскорбление и измена.
— Поэтому, как бы она ни ответила…
Мартиус кивнул.
Графиня склонила голову.
— Я не сомневаюсь ни в вашей любви, ни в вашей мудрости, ваше величество, только в своей собственной способности извлечь из них пользу.
Толпа испустила всеобщий вздох облегчения.
— Умно, — сказал Мартиус.
— Очень хорошо, кузина, — продолжала королева. — Я вижу, вас не отговорить от меланхолии. Тогда что привело вас ко мне?
Мариадна встала.
— Ваше величество, без сомнения, помнит мою служанку Тасию, — сказала она.
Королева пожала плечами.
— Должно быть, я с ней когда-то встречалась. У вас наверняка много служанок.
Гнев и ощущение того, что её предали, полыхнули в глазах Мариадны.
— Королева только что солгала, — просвистел Рейчис.
«Да неужто?» — подумал я.
— Тасия для меня особенная, ваше величество. Она была со мной много лет. Она — моя самая дорогая подруга.
Пауза.
— За исключением вашего величества, конечно.
— Почему вы досаждаете мне из-за этой вашей служанки, кузина? Ей требуется повышение?
Собравшиеся заржали, как выдрессированные лошади.
— Нет, ваше величество, через шесть дней ваши маршалы должны её казнить.
В комнате воцарилась мёртвая тишина.
— И какое преступление она совершила?
— Никакого, ваше величество. Её обесчестили.
Графиня круто повернулась и показала прямо на меня.
— Этот человек.
Королева и все остальные посмотрели в мою сторону, и моей первой мыслью было схватить Рейчиса за шкирку и бежать со всех ног. Я не знал, кто такая Тасия, но не собирался возвращаться в тюрьму за то, чего не совершал.
— Полагаю, графиня имеет в виду меня, ваше величество, — прогремели за моей спиной, и Леонидас прошагал мимо меня к трону. — Прекрасная Мариадна, однако, заблуждается.
— В чём именно заблуждается? — спросила королева.
— Тасия, служанка, вошла в мою комнату ночью, когда я гостил у графини несколько недель тому назад. Мои люди охраняют границу рядом с землями графини Мариадны, и потребности войны иногда вынуждают нас сделать там передышку.
— И сделать ещё одну бесплодную попытку забраться в постель Мариадны, — прошептал Мартиус.
— Служанка попыталась меня обольстить. Когда ей это не удалось, она закатила истерику и хотела пырнуть меня ножом. Для меня это пустячное дело, но, как известно вашему величеству, угрожать жизни боевого командира в военное время равносильно измене.
Я ткнул локтем Мартиуса.
— Почему Леонидас всё время говорит о войне? Вы вроде бы говорили, что с Забаном заключён мирный договор.
— Зависит от того, кого вы спросите, — прошептал тот в ответ. — Королева, может, и суеверна, но военные имеют огромные полномочия в делах защиты границ империи.
Графиня Мариадна, однако, не желала ничего слышать, и на её ярость стоило посмотреть.
— Вы лжете, генерал Леонидас, и Тасия наказана за ваше лжесвидетельство.
Леонидас широко раскинул руки.
— Я сам убеждал магистрата проявить милосердие, хотя бы для того, чтобы не лишать графиню её любимой компаньонки, но, увы, мои просьбы проигнорировали.
— Ещё одна ложь! — бросила обвинение Мариадна.
— Кузина, — сказала королева, — вот теперь вы меня огорчаете.
— Простите, ваше величество, но жизнь Тасии в опасности, и отсюда до моего дома два дня езды. Я надеялась привезти ваш приказ, смягчающий приговор.
Королева посмотрела на графиню. В её взгляде было мало сочувствия и ни малейшего сострадания.
— А, понимаю. Прошёл год, как вы не являлись с визитом, не обратили внимания на мой совет снять траур и снова выйти замуж, но теперь желаете, чтобы я отменила постановление своего магистрата?
— Ваше величество…
— Нет, графиня. Я не исполню вашу просьбу. Не годится королеве нарушать собственные законы. Мне жаль, что вашу служанку ждёт такой конец, но раз генерал Леонидас уже умолял о снисходительности и магистрат отказал ему, на то должна быть веская причина.
— Но, ваше величество… кузина…
— Я дала свой ответ, графиня.
Мариадна с плачем бросилась на пол.
— Значит, вы ничего не сделаете? Ничем не поможете мне? Тасия умрёт, испуганная и одинокая, в сотнях миль к северу, в одной из ваших маршальских тюрем, и я потеряю самую верную подругу?
Королева вздохнула.
— Кузина, и снова ваше горе причиняет мне боль.
Она шагнула с трона и протянула руку Мариадне. Та встала.
— Я не могу менять закон в угоду своей прихоти, но, поскольку вы боитесь, что ваша служанка будет одинока, вот мой дар: я пошлю кого-нибудь, кто утешит её в последние часы.
— Я… Я не понимаю. Кого вы…
— Наставник в картах, — начала королева, глядя прямо на меня. — На днях вы слегка развлекли меня, а этот ваш фелидус арборика просто восхитителен. Вы будете сопровождать графиню Мариадну в тюрьму, где находится её служанка, и по возможности составите Тасии компанию в её последние дни.
— Я?
Я огляделся по сторонам. Люди приглушённо смеялись. У Леонидаса был чрезвычайно самодовольный вид. Но его самодовольство не гласило: «Я наслаждаюсь твоим невезеньем». Скорее это было самодовольство другого толка: «Я только что догадался, как тебя убить и заодно разрешить все остальные свои проблемы».