Рейчис фыркнул.
— Приятно знать, что твоя полоса побед над женщинами не кончается.
— Съешь свой хвост, — пробормотал я.
— Что? — вскричала Мариадна, захлопнув книгу, которую держала на коленях.
— Я говорю с ним, — ответил я.
Она быстро огляделась по сторонам, потом остановила взгляд на Рейчисе.
— А. Конечно. Вы говорите с вашим… грызуном.
— Белкокотом, — предупреждающе прорычал Рейчис.
— Оно дикое? По-моему, оно на меня рычит.
Она говорила не столько испуганно, сколько оскорблённо.
— «Оно» — это белкокот, а не грызун, — поправил я как можно более веско. — И «оно» имеет имя. Между прочим, его зовут Рейчис.
Графиня перевела взгляд с Рейчиса на меня так, будто я над ней потешался.
— И вы разговариваете с этим… белкокотом, верно?
Я кивнул.
— И он вам возражает?
Я фыркнул.
— Всё, что он делает, — это возражает.
— Оставьте меня в покое, — просвистел Рейчис, высовывая мордочку из бокового окна кареты.
Мариадна выдохнула и сделала нарочитую паузу, прежде чем снова заговорить.
— Мастер Келлен. Господин, — поправилась она. — Среди моего наро… Неважно. Господин Келлен, кто-нибудь когда-нибудь советовал вам принять во внимание, что ваш домашний грызун (или белкокот, или как там вы его называете) — животное, а животные не разговаривают, и вы просто воображаете, будто он с вами говорит?
Я начал было отвечать, но мне в голову пришла неприятная мысль. Несмотря на то, что случилось, когда Ша-маат была рядом, я никогда не ставил под сомнение факт, что мы с Рейчисом можем разговаривать друг с другом. На первый взгляд это казалось совершенно естественным. В конце концов, маги мысленно общаются со своими талисманами. Почему же мне не говорить с Рейчисом? Но ведь я не настоящий маг и никогда им не стану. Если уж на то пошло, я не мог припомнить никаких других знатоков магии, которые на самом деле разговаривали бы (не думали, не проецировали и тому подобное), а реально обменивались бы словами с животным. Но ведь королева тоже говорила с Рейчисом, не так ли? Если я вконец не спятил или она просто не потешалась надо мной.
Глядя на белкокота, я вспоминал последние два года.
— Не смотри на меня, — сказал Рейчис. — Я всегда думал, что ты сумасшедший.
Графиня Мариадна взглянула на меня отчасти с искренним сочувствием, отчасти — с торжествующим самодовольством. Тут я заметил красноту вокруг её глаз и влагу на щеках. Она плакала; вот почему она всю поездку прятала лицо за книгой. Она заметила, что я таращусь на неё, и её смущение быстро перешло в ярость.
— Как вы осмеливаетесь смотреть на меня вот так…
Меня спас Рейчис, громко засвистевший:
— Скачут лошади, Келлен!
— Что? Кто? Сколько?
Он высунул морду в окно и принюхался.
— Много.
— В чём дело? — спросила Мариадна.
— Кто-то у нас на хвосте, — сказал я, оттолкнув Рейчиса, чтобы можно было высунуть голову в окошко.
Примерно в двухстах ярдах справа я едва различил грязно-коричневое облако; оно приближалось. Кем бы ни были эти люди, они скакали во весь опор, по бездорожью и по тропе, чтобы нас перехватить.
Я вытащил из дорожной сумки свои футляры с порошками и прицепил к поясу. Потом пристегнул к правому бедру колоду стальных метательных карт. И, наконец, распаковал пару длинных ножей, которые забрал у старого доброго Меррела из Бетриана, и сунул их за пояс.
— Откуда вы знаете, что за нами гонятся? — спросила Мариадна. — Я ничего не слышу.
Я показал большим пальцем на Рейчиса.
— Это мне сообщил мой воображаемый говорящий грызун.
Графиня фыркнула и начала что-то говорить, но её перебил кучер.
— Люди скачут, моя госпожа! — закричал он вниз, обращаясь к нам. — Боюсь, это бандиты. Их не меньше шести.
Шесть бандитов верхом. Мы спеклись.
Я откинул клапаны на футлярах с порошками, поплевал на пальцы и слегка потёр их о штаны. Мокрые кончики пальцев — плохая идея, но когда они влажные, легче держать порошки.
— Что вы делаете? — спросила Мариадна.
Я открыл дверцу и нащупал, за что можно ухватиться правой рукой внутри кареты. Ветер хлестал меня по щекам, как будто пытался привлечь моё внимание. Возможно, он пытался предупредить, что всё слишком сложно даже для моей удачливости.
— Готовлюсь убить наших новых друзей, — ответил я.
Мы всего два дня как уехали из дворца, и вот уже на нас напали столько человек, что попробуй от них уйти. Мне это не казалось случайным совпадением. Ша-маат могла организовать такое, чтобы графиню наверняка убили. Тогда это веский повод, чтобы спрыгнуть с экипажа и сбежать прежде, чем на него нападут. С другой стороны, Колфакс мог нанять людей, чтобы увидеть меня мёртвым, и, покинув карету, я просто облегчу труд убийцам: им останется только меня задавить.
— Вы ведёте себя глупо, — сказала графиня. — Это Даром. У нас есть законы. Кем бы ни были те люди, они не осмелятся побеспокоить нас на королевской дороге.
— Мы почти в двух днях пути от столицы, ваша милость.
Я поставил ногу на окно открытой дверцы и начал вылезать на крышу.
— Я довольно давно брожу по длинным дорогам и за это время усвоил одну вещь: законы имеют значение только там, где есть мужчины и женщины, которые заботятся об их исполнении.
Глава 20Сражение
Потребовалось некоторое время, чтобы мои глаза привыкли к яркому сиянию предвечернего солнца. Натиск ветра наверху кареты угрожал разлучить мою шляпу с головой. Гром копыт становился все ближе и угрожал разлучить мою голову с шеей.
— Не придерживайте лошадей, — сказал я кучеру.
Старик кивнул, не сводя глаз с дороги и не выпуская из рук вожжей.
— Эррас, — сказал он.
— Келлен.
— У вас есть план, Келлен?
Я вытащил из-за пояса два ножа и воткнул в сиденье рядом с собой.
Эррас взглянул на ножи.
— За нами гонятся по меньшей мере шесть всадников. У вас есть ещё ножи?
Я похлопал по колоде карт, пристёгнутой к бедру.
Слуга приподнял бровь.
— Вы собираетесь заиграть их до смерти?
Ветер сменил направление, и из-под наших колёс взвился и накрыл нас туман пыли и земли. Местность была такой же, как раньше, редкие деревья с серебристой корой и голые кусты свистели мимо, но уменьшающееся расстояние между нами и преследователями создавало ощущение, будто мир вокруг рушится.
— Они будут здесь в любую минуту, — предупредил кучер.
Надо отдать старику должное — он говорил ровным голосом. Когда бандиты догоняют карету, пассажиров часто захватывают ради выкупа. Кучеров — куда реже. Лучшее, на что мог надеяться Эррас, если нас одолеют, это на быстрый удар клинком в живот. Что касается меня, я начинал скучать по подаренной мне Арексом серебристой рубашке, от которой чесалось тело: по крайней мере, будь я одет в модняцкий наряд, я выглядел бы достаточно богатым, чтобы меня не убили, а взяли в плен.
Рейчис прополз между нами на сиденье кучера. Говорят, люди — единственные создания, которые улыбаются. Те, кто так говорят, никогда не встречались с моим деловым партнёром. Маленький монстр любил жестокие драки.
Мариадна закричала снизу:
— Эррас, останови карету! Я поговорю с этими людьми, кем бы они ни были.
— Моя госпожа…
— Я сказала, останови карету!
Эррас беспомощно посмотрел на меня и начал натягивать вожжи. Я толкнул его руки вперёд, чтобы вожжи снова ослабли.
— Остановитесь — и она погибла, — сказал я.
— Она моя…
— Вы предпочтёте работать на раздражённую хозяйку или на молчаливый труп? — спросил я.
Эррас безнадёжно потряс головой и стегнул вожжами, чтобы лошади не замедляли бега.
Первый всадник вырвался из облака пыли справа; он скакал изо всех сил, собираясь перерезать нам путь. Он носил стальную каску, кожаные ремни удерживали вздувающуюся ткань на его плечах и лице, у меча имелся отвратный двойной изгиб. Парень не был каким-то бандитом с большой дороги.
— Забанские воины, — сказал я, потянувшись к футлярам.
Если несколько мгновений назад Эррас и колебался, стоило ему услышать мои слова, как все его сомнения исчезли.
— Хайя! — закричал он лошадям. — Хайя, хайя!
Забанский мечник скакал футах в тридцати от кареты, направив меч прямо на нас.
«Он попытается испугать меня финтом, а потом полоснёт по лошадям. Если он ранит одну из них, она врежется в другую, и карета упадёт. Тогда он и его дружки смогут убить нас без спешки».
— Караф Тот! — закричал я, швырнув в воздух красный и чёрный порошки и сделав магический знак.
Сложность метания заклинаний с движущейся кареты заключается в том, что если неверно оценишь скорость и направление ветра, то подожжёшь себе волосы.
Стрела огня и ненависти метнулась к цели и, хвала предкам, поразила человека прямо в лицо. Его тело откинулось назад, но конь продолжал скакать, и я услышал вопль Мариадны: она увидела, как кровавые остатки всё ещё горящего черепа ударились в окно экипажа.
Наши лошади, наплевав на то, что я только что спас им жизнь, чуть не увлекли нас за край крутого откоса справа. Эррас сильно натянул вожжи, возвращая животных на середину дороги.
— За нами ещё двое, — сказал Рейчис.
Он свернулся клубком, готовясь прыгнуть с правой стороны экипажа на одного из приближающихся бандитов.
— Погоди! — крикнул я. — Ты окажешься слишком далеко за нами, когда остальные сюда доскачут!
Двое воинов приблизились справа; один слегка обогнал другого. Я снова сунул руки в футляры.
Проблема с моим взрывным заклинанием заключается в том, что нужны два разных порошка, чтобы оно сработало. Требуются обе руки, чтобы их метнуть, значит, за один раз я могу нацелиться только на одного врага.
А сейчас на меня напали два забанских мечника, оба одинаково жаждущие омыть свои длинные мечи с двойным изгибом моей кровью. Но у одного из них особенно возбуждённо блестели глаза, а поскольку энтузиазм в работе всегда следует вознаграждать, я решил, что он первым двинется к великому Забанскому Колесу Судьбы.