Маршал подался вперёд и заглянул мне в глаза, как будто мог видеть темноту глубоко у меня внутри.
— Именно это он сейчас и делает, Келлен. Он набросил лассо на демона в твоей душе.
Служанка вернулась с бокалом вина. Моя рука взметнулась и сбила его на пол.
— Глупая корова! — крикнул я. — Я же сказал, что хочу воды! Что нужно сделать, чтобы тебя научить?
— Простите, господин! — воскликнула она. — Я сейчас принесу вам воды.
Она практически бросилась в объятия служанки постарше.
— Ну же, Келлен, зачем ты так? — спросил маршал достаточно громко, чтобы привлечь внимание других посетителей. — Ты ведь заказывал вино.
Я снова попытался вырваться, но это было всё равно что хвататься за туман: не за что было уцепиться, не с чем бороться.
Колфакс продолжал уже спокойней:
— Конечно, было бы здорово, если бы Софи мог справиться с любым, кто просто оказался мерзавцем, не так ли? Снял бы груз с моих плеч, так сказать. Но быть подлым или хорошим, правильным или неправильным — не то же самое, что быть злым. Чёрная Тень — вот что такое зло. И оно у тебя внутри, мальчик.
Софист улыбнулся мне голодной улыбкой, и Колфакс потрепал его по плечу.
— У моего друга такой счастливый вид потому, что прошло десять лет с тех пор, как член его ордена поймал настоящую Чёрную Тень. Обычно люди с этой болезнью не забывают держаться подальше от нормальных людей, а если забывают, погибают. Бедняга Софи — один из последних в своём ордене. Ему целую вечность нечем было заняться. Но теперь появился ты, и метки вокруг твоего глаза очевидны, как вердикт магистрата.
Маршал потянулся через стол и взял меня за подбородок.
— Теперь говори, Келлен. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты свободный человек, способный распоряжаться своим телом. Тогда я отошлю Софи, и мы с тобой будем в расчёте.
Я не мог. Он знал, что я не могу, но хотел, чтобы я ощутил горькую тщетность попыток. Вместо того чтобы заговорить, я закашлялся, но не потому, что мне требовалось покашлять, а потому, что меня заставил Софист.
— Правильно. Как скажешь, Келлен, — проговорил Колфакс.
Он посмотрел на заднюю дверь заведения, и белый пленитель обратил мой взгляд туда же. Служанка выносила ведро на улицу.
— Пора переходить к делу, не так ли? — спросил маршал. — Ты занятой человек. Много дел.
Я встал.
Софист закрыл глаза, и я почувствовал, как что-то изменилось, совсем чуть-чуть, в моём затылке. Я всё ещё был под контролем, но теперь он был внутри меня. Снова посмотрев на заднюю дверь, я понял, что пленитель у меня в голове и смотрит моими глазами, как будто выглядывает из окон.
— Ты взял его, Софист? — спросил Колфакс.
Я почувствовал кивок. Во мне нарастало странное возбуждение. «Это он, — с ужасом понял я. — Он возбуждён всем происходящим».
Колфакс посмотрел на меня.
— Как я уже сказал, Келлен, для меня важно, чтобы ты помнил: когда мы впервые поговорили, я вежливо попросил.
Я чувствовал, как колотится сердце, когда пытался вернуть контроль над своим телом, закричать или даже упасть на землю.
— Он понял, что будет дальше, — сказал Софист.
Я услышал его голос сначала в своей голове, потом он эхом отдался в ушах.
Маршал встал и положил руку мне на плечо.
— Прости, Келлен. Просто так уж должно быть.
Он наклонился ближе и, почти коснувшись губами моего уха, прошептал:
— Ты хочешь сказать, что всё делает Софи, а ты просто сосуд, который он взял под свой контроль, но я в такое не верю, и, держу пари, ты сам не веришь. Какая-то часть тебя, то, что было гнилым задолго до встречи с Софи или со мной, даже до того, как ты заполучил метки Чёрной Тени, нечто глубоко внутри тебя должно желать, чтобы это произошло.
Я снова швырнул свою волю против воли пленителя. Я провёл большую часть жизни как посвящённый джен-теп, учился управлять мыслями, безошибочно представлять сложную эзотерическую геометрию, подчинять своему владычеству грубые силы магии. Ничего из этого не помогло.
«Ты должен хотеть, чтобы это произошло», — снова и снова повторял пленитель в моей голове слова маршала.
Я понял, что с важным видом направляюсь к задней части заведения. Несколько человек подняли головы, чтобы посмотреть, что я делаю. Я улыбнулся им и подмигнул. Услышал незнакомую мелодию и лишь потом осознал, что насвистываю.
Толкнув заднюю дверь заведения, я увидел переулок. Служанка стояла на коленях и мыла бокалы в ведре с мыльной водой. Она подняла глаза, испуганная, но не удивлённая, как будто ждала меня.
«Беги, — подумал я. — Пожалуйста, просто беги!»
Увидев выражение моих глаз, она встала и начала пятиться, пока не уткнулась спиной в стену. Бокал выпал из её руки и разбился о твёрдую землю.
«Беги, чёрт бы тебя побрал! Не стой, как кролик с лапой в капкане! Беги!»
Я грубо схватил её. Она вскрикнула, но не завопила.
— Пожалуйста, господин… — сказала она. — Пожалуйста, не надо. Простите. Если я сделала что-то не так, мне жаль.
— Заткнись и не двигайся, — велел я.
«Пни меня, — мысленно умолял я. — Пни меня в пах и беги. Воткни пятку мне в колено и сломай его. Выцарапай мне глаза. Кричи! Сделай что-нибудь! Не позволяй мне…»
Мои руки сами потянулись и схватили за верх её платья. Кончиками пальцев я чувствовал каждую нить ткани. Мягкость хлопка, много раз стиранного. Она только что работала, и влажный пот заливал вырез.
— Пожалуйста, не надо, — сказала она. Потом повторила: — Пожалуйста.
«Не делай этого, — умолял я белого пленителя. — Я тебя понял. Всё кончено, слышишь? Всё кончено. Можешь остановиться!»
Я крепче сжал платье. Материя смялась в руках, распустившиеся нитки зацепились за мозоли на моих пальцах.
Девушка начала плакать.
— О нет. О нет, — простонала она, как будто это уже случилось, как будто всё было кончено и осталось только собрать осколки разбитой жизни.
«Нет!» — мысленно завопил я, но пленитель не давал мне проронить ни звука.
Я направил против него всю свою волю.
«Я аргоси, — сказал я. — Я иду Путём Камня. Ты не можешь заставить меня согнуться. Ты не можешь заставить меня сломаться».
Но он мог.
Медленно, неумолимо, мои руки потянули ткань платья. Я услышал, как швы, потрескивая, начали расходиться. Всё хорошее во мне, во что я начал верить с тех пор, как впервые повстречал Фериус Перфекс, оказалось ложным.
«Ты должна помочь мне, Фериус, — взмолился я. — Ты сказала, что часть тебя во мне. Где же она? Где та часть, которую нельзя сковать? Покажи мне Путь Камня!»
Разрыв в платье превратился в дыру, обнажив кожу. Я попытался заставить себя закрыть глаза, чтобы спастись от ужаса девушки, которая понятия не имела, почему незнакомец творит с ней такое.
«Стой! — умолял я белого пленителя. — Ты победил. Я уеду из города, клянусь. Я выполню всё, что ты захочешь, но, пожалуйста, не заставляй меня делать это!»
Тошнота подступала к горлу, и я подумал — понадеялся, — что меня стошнит. Но мой мучитель что-то сделал со мной, и тошнота прошла.
Правой рукой я продолжал крепко держать платье девушки, не давая ей уйти, а пальцами левой начал расстёгивать пряжку ремня. Белый пленитель заставил меня посмотреть вниз, на себя.
«Я убью тебя, — мысленно поклялся я. — Если ты заставишь меня это сделать, я тебя найду. Я достану тебя, когда ты уснёшь, и разорву тебе горло зубами. Колфакс не пошёл бы на такое, если бы желал моей смерти. Значит, я останусь в живых, и ты будешь знать, что я приду за тобой».
Но Софист уже не слушал. Он был слишком занят тем, что смеялся.
Внезапно задняя дверь распахнулась. Владельцы заведения — муж и жена — вышли, выкрикивая имя, которое я не мог разобрать сквозь эхо смеха белого пленителя. В руках у них были ножи, в глазах — смерть.
Колфакс и Софист оттолкнули их прежде, чем они успели меня пырнуть.
Колфакс схватил меня за воротник и прижал к задней стене трактира.
— Что у нас тут такое, господин Келлен? У вас настолько чёрное сердце, что вы пытались обесчестить невинную девушку всего лишь за то, что она недостаточно быстро вас обслужила?
— В другой раз, — произнёс мой рот.
— Лучше успокойтесь, Келлен, — с мудрым видом произнёс Колфакс. — Это серьёзное дело.
Софист снял пальто и укрыл им девушку. Она вцепилась в его грязную белую одежду, как будто пленитель был её спасителем, плача на его плече, а он похлопал её по спине, потом погладил. И украдкой ухмыльнулся мне, прежде чем передать девочку родителям.
Я удивлялся, почему они не оттолкнули старика и не выпотрошили меня прямо здесь и сейчас. Может, решили, что маршал сделает это за них. Если так, их ждало разочарование.
Колфакс покачал головой.
— Хотел бы я знать, что с вами делать, Келлен. Технически говоря, учитывая ваш статус при дворе, я даже не уверен, что имею право вас арестовать.
Родители начали протестовать, и мать снова бросилась на меня. Колфакс проворно её удержал.
— Мне очень жаль, Лавиния, правда жаль. Это ужасное дело. Но мы ничего не можем предпринять. Келлен — один из королевских наставников. Я при всём желании не смог бы задержать его. Вообще-то даже если ты пойдёшь с таким делом к королеве, она может тебе не поверить. Чертовски жаль, но здесь правит бал он.
— Я убью тебя, свинья! — крикнул отец.
Маршал сочувственно кивнул, но продолжал удерживать его твёрдой рукой.
— Возвращайся в дом и позаботься о своей девочке. Видят небеса, она пережила ужасное испытание и сейчас нуждается в твоей любви. Я разберусь с господином Келленом, попытаюсь его урезонить. Заставлю понять, что он идёт по неверному пути.
Всё ещё дрожа от гнева, не сводя с меня глаз, супруги отвели дочь в дом. Колфакс и Софист повернулись ко мне.
— Так. Есть вопросы насчёт твоих дальнейших действий, Келлен?
Внезапно пленитель исчез из меня. Я упал на землю, и меня вырвало.
— Проклятие, Софи! Предупреждай меня, прежде чем он так сделает!