Слова застревали у меня в глотке.
— Что случилось, Келлен? Что Колфакс с тобой сделал?
— Ничего, — ответил я.
Рейчис снова меня укусил. Я почувствовал, как кровь потекла по лодыжке, и сделал выпад ногой, но белкокот отскочил и прыгнул, чтобы содрать ещё полоску кожи с моей ноги.
— Прекрати! — крикнул я.
Маленький мерзавец встал на задние лапы.
— Так не пойдёт, Келлен. У нас с тобой сделка. Мы деловые партнёры. Мы всё друг другу рассказываем. Всё. А теперь скажи, что с тобой сделали, или, клянусь шерстью каждого когда-либо жившего белкокота, я сдеру когтями кожу с твоих костей!
Я не сомневался — он так и сделает. Рейчис и я… Ну, вряд ли я когда-нибудь до конца пойму, что собой представляет наша сделка. Но он был прав. Он заслуживал того, чтобы знать.
— С Колфаксом был белый пленитель, — сказал я, тяжело опускаясь на кровать. — Парень, который с помощью моей Чёрной Тени способен контролировать меня, как ему вздумается.
— И он?… Он смог?…
Я кивнул.
— Он захватил меня. Каждая частичка меня принадлежала ему.
Отметины Чёрной Тени белкокота закружились; его ярость росла.
— Мы убьём его, Келлен. Ты и я. Прямо сейчас. Мы не можем допустить, чтобы белые пленители, или как их там, бегали туда-сюда.
— И как же мне его убить, Рейчис? Он может заставить меня делать всё, что захочет.
— Ты сопротивлялся?
Я беспомощно ударил кулаком по мягкой постели.
— Конечно, я сопротивлялся, идиот! Я боролся изо всех сил, но это ничего не дало. Он даже не вспотел. Можешь ты это понять? Я выложился весь, сопротивляясь, а он всё равно использовал меня, как… как… а, проклятие.
Я уронил руки в футляры. «Если я возьму самые большие пригоршни порошков, я смогу бросить их в себя и со всем покончить. Но Рейчис никогда такого не допустит. Он попытается спасти меня, и тогда маленький дурачок вспыхнет».
— Что он заставил тебя сделать, Келлен?
Я покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.
Как ни трудно иметь делового партнёра, который обычно просто рычит на тебя и крадёт твои вещи, вот это… Его попытки заботиться обо мне… они были ещё хуже. Они напомнили мне о том, что, какой бы никчёмной ни была моя жизнь, на мне всё ещё лежит ответственность, что я дал в жизни одно обещание, которое не собирался нарушать. Мать Рейчиса, Читра, в предсмертные минуты рассказала мне, как сложатся наши с ним взаимоотношения.
«Ты должен быть его осторожностью, а он будет твоим мужеством. Ты расскажешь ему, когда нужно бежать, а он научит тебя, когда сражаться».
Сейчас определённо пришло время бежать, значит, моя работа — вытащить нас отсюда.
— Мы подождём, пока та погибель, которая явилась в дароменский дворец, не сделает свою работу, — сказал я ему. — И тогда уберёмся отсюда ко всем чертям.
Как только мы покинем этот город… как только Рейчис будет в безопасности… я найду способ покончить с собой прежде, чем причиню вред ещё кому-нибудь.
— Скажи мне, — прорычал он, — что заставило тебя вот так прогнуться?
Если я не отвечу, толку не будет. Рейчис не заботится о приличиях, о том, что у человека есть личная жизнь, или даже о том, что выглядит нелепо, сидя передо мной и задавая снова и снова один и тот же вопрос. Кроме того, он правильно делал, что спрашивал, хотя и не понимал, почему. У моего народа есть слово для тех, кто делает то, что я чуть не сделал с той девушкой. Сейчас я должен был заставить себя его произнести. Все мои дальнейшие действия будут продиктованы трусостью и своекорыстием. Возможно, сказать правду — единственный по-настоящему свободный поступок, который мне остался.
— Я осквернитель, Рейчис.
Глава 48Мольба
То ли от усталости, то ли от затянувшегося воздействия пленителя последние нити, удерживавшие меня, наконец, порвались, и я потерял сознание на кровати.
Мои сны были полны тщетных криков о помощи девушки из трактира и самой королевы, умоляющей кого-нибудь их спасти. Спасти от меня.
Я просыпался, хватая ртом воздух, в ужасе от того, что пленитель забыл заставить меня дышать. Я открывал глаза и видел Рейчиса, сидящего рядом, наблюдающего за мной с озабоченной и озадаченной мордой. Потом я снова погружался в лихорадочный сон.
Несколько часов спустя, однако, мои мысли попали в тиски реальности, заставив меня проснуться.
— Кто-то стучит в дверь, — сказал Рейчис.
— Который час?
— Уже поздно. Почти одиннадцать.
Ощущая слабость и тошноту, я поднялся с кровати и направился к двери.
— Никого нет дома, — сказал я.
— Королева хочет тебя видеть.
Это был Арекс. У меня замерло сердце. Она уже знает? У королевы Дарома наверняка полно шпионов. Один из них уже сообщил ей?
— Открой чёртову дверь, Келлен, или я её вышибу.
Я повернул ручку, отступил назад и вытащил порошки. Арекс открыл дверь и удивлённо посмотрел на меня.
— Что-то случилось? — спросил он. — Ты ужасно выглядишь.
— Со мной всё в порядке. Нет, подожди. Не в порядке. Я болен.
— Что ж, давай посмотрим, чего хочет от тебя королева, а потом я отведу тебя к врачу.
Я покачал головой.
— Нет.
— Нет? Нет… что?
— Нет, я не собираюсь встречаться с королевой.
— Вчера ты готов был схватиться со мной только ради того, чтобы войти в тронный зал, а теперь она просит тебя прийти, а ты отказываешься?
— Наверное, я загадка.
— Ты не загадка, ты сумасшедший, Келлен! Королеве не отказывают! Когда ты лежишь на смертном одре, когда тебя сдерживают десять человек Забанской Элиты, ты всё равно не отказываешься явиться по королевскому зову.
— Выйди, Арекс, — сказал я.
Арекс взглянул на порошки в моих руках.
— Послушай, просто зайди к ней на минутку. Ситуация напряжённая, Келлен. В городе полдюжины пожаров, большинство аристократов и их личная охрана не вернулись с северной границы, а половина остальных не явилась сегодня ко двору. Ей нужен друг, Келлен.
— Тогда будь её другом, Арекс. Ты ведь её родственник, верно? Оставь меня в покое.
— Она звала тебя, а не меня.
Я не ответил, и Арекс некоторое время молча смотрел на меня, вероятно, задаваясь вопросом, должен ли он притащить меня силой. Потом покачал головой и сказал:
— Я тебя не понимаю, малыш. Несмотря на твои глупые замашки преступника, я думал, под всем этим скрывается… А, да пошёл ты в ад, картёжник. С меня хватит.
Он повернулся и вышел, а я захлопнул за ним дверь и запер её.
— Пора собираться, — сказал я Рейчису. — Как только всё закончится, мы уедем.
— И куда? — спросил он.
— Куда угодно. Мы ничего никому здесь не должны. Если дароменская знать хочет свергнуть свою проклятую богами монархию, какое, чёрт возьми, это имеет отношение к нам?
Я услышал, как Рейчис что-то пробормотал, но не разобрал, что именно.
— Что? — спросил я.
Он вернулся к окну и взобрался на подоконник.
— Ничего, — ответил он, глядя на огни вдалеке.
Меня беспокоили ещё дважды, прежде чем всё пошло к чертям. Первый раз удивил меня больше всего. В дверь даже не постучали, просто раздался женский голос:
— Келлен, это я.
Мариадна. Моя рука потянулась к ручке двери, но я замер, вспомнив выражение её лица в переулке. Я хотел было что-то сказать, но какой смысл?
— Келлен, пожалуйста. Впусти меня. Нам нужно поговорить.
— Вам придётся поговорить с кем-нибудь другим, ваша милость, — сказал я, и эти слова показались мне фальшивыми и мерзкими.
— Ваша милость? — её голос был полон смущения и гнева. — Так вот кто я для тебя?
— Прости, Мариадна. Пожалуйста, ради собственного же блага, просто уйди.
— Келлен, впусти меня.
Я стоял тихо, прислонившись головой к двери, которая нас разделяла.
— Келлен, мне нужно тебя увидеть. Нам нужно поговорить о…
Я ударил кулаком в дверь.
— Как ты можешь хотеть меня видеть? Как вообще можешь хотеть со мной разговаривать после того, что я сделал на твоих глазах? Что, чёрт возьми, с тобой не так?
На мгновение по другую сторону двери воцарилась тишина. Потом Мариадна сказала:
— Келлен, я не понимаю того, что видела. Я не знаю, почему ты это сделал. Маршал Колфакс… один из его людей… заставил меня туда прийти. Ты не поступил бы так без причин. Они тебе угрожали?
— Я это сделал, — сказал я. — Вот и всё, что имеет значение, не так ли?
— Не знаю, — ответила она. Теперь она всхлипывала. — Я не понимаю, что происходит, но не могу поверить, что ты бы… Я знаю, ты не такой. Келлен, клянусь, я выслушаю… Я поверю всему, что ты скажешь, только открой дверь и поговори со мной. Что бы ни было между нами, я знаю, это по-настоящему. Я знаю, это хорошо. Мне просто нужно понять…
Моя рука легла на дверную ручку, готовая её повернуть. Я хотел Мариадну больше, чем хотел чего-либо за всю свою жизнь. Мысль о том, что она способна выслушать меня, позволить мне объяснить, что она может мне поверить…
Проведя столько времени в пустыне, сколько провёл в ней я, учишься не доверять миражу.
— Уходите, графиня Мариадна, — сказал я. — Ни в этом мире, ни в следующем нет ничего, что заставило бы меня вас впустить.
Я долго слышал её в коридоре. Она то плакала, то сердилась, то колотила в дверь. Но по большей части просто снова и снова повторяла моё имя.
Я выдержал всё, заставляя себя чувствовать крошечную часть страданий, которые ей причинял, как будто это могло что-то изменить в мире. И только потом, когда я, наконец, услышал, как она уходит, последняя частичка того, что некогда было моим сердцем, разбилась пополам, и я начал рыдать, как ребёнок. Оказывается, даже человек с одной чернотой в душе может чувствовать боль.
Глава 49Полночь
Когда часы пробили полночь, я всё ещё стоял у двери своей комнаты.
В глубине души я хотел, чтобы Мариадна вернулась и дала мне ещё один шанс впустить её, поговорить с ней, признаться во всех моих провалах и надеяться, что она всё же примет меня. Но я, конечно, знал: такого никогда не случится. Поэтому, услышав осторожный стук, такой тихий, как будто он мне почудился, я отступил на шаг. Второй стук был чуть громче.