Вы можете спросить — а какой от этого будет толк? Вероятно, никакого. Вероятно, некий так называемый «герой» просто убьёт меня на месте, чтобы прославиться. Но вот в чём дело: у каждого правителя есть враги. Всегда есть какой-нибудь граф Такой-то или барон Сякой-то, которые считают, что править полагалось бы им, а не сопливой девчонке с претензиями на принадлежность к некому мистическому реинкарнирующемуся роду. Поэтому имелся шанс — маленький шансик, но хоть какой-то, — что Элита Забана не врал, и, если я убью королеву, некая часть двора перехватит власть, прежде чем два маршала за моей спиной воткнут клинки мне в затылок. В конце концов, я мог быть ассасином, которому заплатил парень, собирающийся занять трон.
Итак, в лучшем случае выдвигается некто, испытывающий ко мне легкую благодарность за то, что я избавил его от конкурента. В худшем случае я убью девочку, которая не сделала ничего плохого. Ну, не считая того, что приговорила меня к смерти.
Харрекс снова меня ударил — не сильно, просто чтобы напомнить мне, что я всё ещё тут.
— Её величество задала тебе вопрос, изгой. Отвечай.
Я потряс головой, пытаясь вспомнить, о чём она говорила.
— Простите, ваше величество, я отвлёкся.
В комнате снова засмеялись.
— Я спросила, почему вы сделали то, что сделали, господин Келлен, — сказала королева.
— Вытер кровь флагом?
Я посмотрел на пятна на своей потрёпанной путешествиями одежде.
— Я не хотел испачкать свою лучшую рубашку. Они дорогие, знаете ли.
— Я говорю о человеке, которого вы убили.
Высокая наставница с каштановыми волосами шагнула из-за трона.
— Ваше величество, у вас сегодня много уроков. Вы должны быстро покончить с этим делом.
По всем общепринятым меркам наставница казалась красивой женщиной, пока я не заметил, с каким выражением лица она на меня смотрит. После чего она очень быстро стала по-настоящему уродливой.
— У меня всё ещё есть вопросы к господину Келлену, — слегка нерешительно ответила королева.
Мужчина повыше наставницы, чьи редеющие седые волосы противоречили его телосложению солдата, положил руку на спинку трона.
— Ваше величество знает, что если нам приходится задерживаться, уроки обычно становятся более… трудными.
На его лице играла искренняя улыбка.
Королева быстро взглянула мне в глаза. Это было странное, инстинктивное движение, как будто она надеялась на поддержку. «Эй, не смотри на меня, девочка. Мне плевать, насколько трудными они делают твои уроки арифметики».
Она взяла себя в руки.
— Тем не менее, наставник Кореш, таков мой королевский долг и прерогатива — позаботиться, чтобы смертный приговор соответствовал преступлениям обвиняемого.
Мужчина снял руку с трона и шагнул назад. Он всё ещё улыбался, но не по-настоящему, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я кашлянул.
— Отвечая на ваш вопрос, ваше величество: я сделал то, что сделал, потому что полагал это адекватной ответной мерой.
Теперь королева глядела на меня широко раскрытыми недоверчивыми глазами.
— Вы оборвали человеческую жизнь из-за игры в карты, господин Келлен. Это вряд ли адекватная ответная мера на игру!
— А, — только и сказал я.
— Что?
— Правильно ли я предполагаю: хотя у вас, похоже, нет недостатка в наставниках, но наставника в картах нет?
— Вы правы, господин Келлен. У меня нет наставника в картах. А почему он должен у меня быть?
— Просто потому, что карты — не игра.
— И что же они такое, если не игра?
— Они — карта мира, ваше величество. Предсказание будущего. Переговоры между воюющими государствами. И всем нам приходится играть теми картами, которые нам выпали.
— Что ж, это, похоже, важные сведения для королевы.
И снова беспокойный танец её глаз, но лишь на короткий миг. Потом я увидел нечто совершенно другое — выражение, неожиданное для лица маленькой девочки: у неё был вид игрока, который собирается блефануть перед другим игроком. Она повернулась к Корешу и двум женщинам за троном.
— Учёные наставники, есть ли среди вас тот, кто учит играм в карты?
На сей раз ответила госпожа с каштановыми волосами:
— Ваше величество, мы — наставники королевского дома. Мы не играем с куклами, мы не читаем сказок и не развлекаемся картами.
— Вашему величеству следует подумать о своих уроках, — сказала светловолосая наставница.
Она была чуть младше остальных и, в отличие от своих коллег, говорила так, будто искренне заботилась о королеве.
— Ваши наставники дерзкие, — сказал я. — Удивляюсь, что вы не приказываете их высечь, ваше величество.
— Похоже, они и наполовину не такие дерзкие, как вы, мастер картёжник.
Я пожал плечами.
— Мертвецу не нужны хорошие манеры. Но, если ваше величество желает, я буду счастлив высечь любого вашего подданного, которого вы считаете заслуживающим порки. О, я даже мог бы порекомендовать, чтобы мы начали с этого моего друга, маршала Харрекса. Конечно, если вы не предпочитаете, чтобы я сперва высек ваших наставников, что тоже было бы неплохо.
— Убейте этого дурака! — закричал седовласый наставник Кореш маршалам за моей спиной.
— Ах, — сказала королева — мягкое и спокойное противопоставление гневу наставника, — вижу, вы не совсем понимаете наши обычаи, господин Келлен.
— Не понимаю, ваше величество. Неучёному изгою вроде меня сдаётся, что ваш наставник только что пытался перечить своей правительнице. В большинстве мест, где я бывал, это сочли бы изменой.
— Да, я понимаю ваше замешательство, — сказала королева. — Вы не знаете, что королевские наставники не подлежат никакому наказанию со стороны нашей императорской персоны.
Я посмотрел на неё, чтобы убедиться — она не шутит. Моя бывшая наставница-аргоси, Фериус Перфекс, раньше говорила мне о чём-то подобном, обучая обычаям мира, но я всегда считал: это просто разновидность дароменской брехни о справедливости и хорошем правлении, маскирующая тот факт, что правители обычно делают всё, что захотят.
— Вижу, вы относитесь к моим словам с недоверием, господин Келлен. Но уверяю вас, это правда. В конце концов, разве могут королевские наставники дать образование юному монарху, если им приходится бояться наказания за то, что они назначили уроки или осудили плохо сделанное задание?
— Итак, троица там, позади вас, стоит превыше закона?
Королева покачала головой.
— Нет, ни один гражданин не стоит превыше закона. По правилам наставник может быть уволен, как только мне исполнится тринадцать, или если за его увольнение выскажется четыре пятых аристократов при моём дворе. В этот момент он теряет право на особую защиту.
Я посмотрел на трёх наставников позади королевы. Не похоже, чтобы их слишком беспокоила такая возможность.
— Простите, ваше величество, но мне трудно вообразить, чтобы четыре пятых любой группы людей смогли сойтись на том, что солнце светит.
Кореш шагнул вперёд, снова опустив руку на спинку трона — так, будто трон принадлежал ему.
— Это для того, чтобы позаботиться о должном образовании юного монарха, ты, высокомерный дурак из приграничья. Ты можешь вообразить народ, которым правит невежественное и недисциплинированное дитя?
— Я думал, её величеству больше двух тысяч лет.
Королева заговорила раньше остальных:
— Моя душа и вправду является душой первых дароменских королей и королев. Но мое тело и… некоторые это оспаривают… мой разум — всё ещё тело и разум маленькой девочки. Поэтому мне нужны наставники, и они должны иметь определённые… дискреционные полномочия.
Она быстро потёрла край своего рукава. На мгновение показалась маленькая часть её левой руки. Под розовым кружевом я увидел то, что смахивало на метку. На родинку.
— Мы все должны — как вы выразились? «Играть картами, которые нам выпали»?
Я небрежно кивнул, как будто ничего не заметил.
— Понимаю. И ценю время, которое ваше величество милостиво тратит на обдумывание моего дела, откладывая свои уроки. Могу я попросить лишь об одном — чтобы маршалы сняли с меня наручники перед тем, как меня обезглавить?
Она насмешливо улыбнулась.
— Похоже, вам не терпится расстаться с жизнью, господин Келлен. Я задерживаю вас, отвлекая от чего-то важного?
Двор снова рассмеялся, после чего послышалось нечто вроде всеобщего расстроенного вздоха. Наверное, то было рекордное время для одного из королевских допросов, и мы, в конце концов, не давали всем пообедать. Я собирался ответить, когда королева внезапно спросила:
— Вы сыграете со мной в карты, господин Келлен?
— Ваше величество… — предупредила наставница с каштановыми волосами.
— Умолкните, наставница Аррасия, — огрызнулась королева. — Я пока ещё королева Дарома?
Ответа не последовало.
— Я задала вопрос, наставница Аррасия, — я пока ещё королева этого народа?
Аррасия выжидала до последней возможности, прежде чем, наконец, ответить:
— Конечно. Никто не ставит под сомнение, что вы наша правительница.
— Тогда я изучу все возможные способы стать самым лучшим правителем, — сказала королева. — Итак, господин Келлен, вы утверждаете, что карточная игра — нечто куда более важное, чем я предполагала. По-видимому, она сто´ит человеческой жизни, а может, даже больше, если вам верить. Вот почему я хочу понять этот феномен. Поэтому спрашиваю ещё раз, господин Келлен: вы сыграете со мной в карты?
Мои мысли понеслись вскачь, когда я попытался догадаться, что она замышляет. Это какой-то трюк? Как такое возможно? В числе самых важных уроков, какие преподала мне Фериус, был арта превис — талант убеждения. И в данную минуту этот талант говорил мне: «Подыграй». Но дело в том, что мне всегда лучше удавался арта валар — или то, что Фериус называет «бахвальством», потому я решил немного испытать удачу.
— Ваше величество, боюсь, я не смогу добросовестно выполнить вашу просьбу.
— Почему?
— Потому что человек не может играть в карты без ставки.