– Я начинаю думать, что это едва ли не самое опасное место, в котором я когда-либо бывал, – сказал я.
Мартиус снова улыбнулся.
– Совершенно верно, совершенно верно. Итак, то, что вы на днях сказали королеве о картах, правда: хороший игрок может увидеть карту всего человечества.
– Я выразился не совсем так, но польщён, что произвёл впечатление.
– О господи, конечно. Самое волнующее зрелище, какое я видел за годы. В действительности… Надеюсь, вы не сочтёте это слишком самонадеянным…
– Продолжайте.
– Ну, я тут подумал – не могли бы вы присоединиться ко мне нынче вечером за карточной игрой? Я не такой искусный игрок, как вы, но мог бы попытаться слегка побороться.
– Конечно, почему нет?
Были и худшие способы провести вечер, чем надуть чиновника в карты. Интересно, здешние клерки хорошо зарабатывают?
– Граф Мартиус, – вмешался Арекс. – Простите, что перебиваю. Графиня Мариадна явилась, чтобы получить аудиенцию у королевы, но вы старший и более близкий родственник её величества. Вы не хотели бы первым поговорить с королевой?
Граф Мартиус?
– О, не беспокойтесь обо мне, Арекс. Очень любезно с вашей стороны каждый день спрашивать, но – нет, у королевы есть более важные дела, чем развлекать меня.
– Как пожелаете, – чопорно сказал Арекс и оставил нас.
– Вижу, вы уже знаете, как не показывать свои карты, граф Мартиус, – сказал я.
– Что? Титул? Не обращайте на него ни малейшего внимания.
– И кузен королевы.
Он пожал плечами.
– Ну, вообще-то это маленькая империя. Мы все тут в какой-то мере родственники. Нет, – сказал он, потрепав меня по руке, – я всего лишь человек средних лет с милой женой и простым домом. Я явился сюда, потому что от меня этого ждали и потому что тут хорошая еда, а не потому, что кто-то жаждет меня увидеть.
– В любом случае я буду приглядывать за своими деньгами, когда мы начнём играть в карты.
Мартиус засмеялся.
– Спасибо, мой мальчик. Вы делаете мне честь.
Нашу беседу прервало волнение в зале.
– Графиня Мариадна, кузина её величества королевы! – громко объявил старый герольд. – Владелица северного района Саррикса, вдова благороднейшего Арафаса.
Толпа расступилась, чтобы пропустить женщину к трону.
Тёмно-рыжие, почти винного цвета, волосы обрамляли лицо, которое было бы ошеломляюще красивым, не будь настолько полным тоски. Тёмно-красное платье так плотно облегало тело графини, что большинство мужчин в зале совершенно не замечали этой тоски. Но у меня перехватило дыхание главным образом из-за её походки. Грациозной, решительной… Но даже её осанка почему-то казалась совершенно безутешной.
– Ваше величество, – сказала графиня Мариадна.
Королева поднялась с трона и обхватила женщину маленькими ручками, отчего присутствующие слегка заволновались.
– Любимая кузина.
– Простите, что являюсь без предварительного доклада, – сказала Мариадна, шагнув назад, чтобы опуститься перед королевой на колени.
– Вам никогда не надо извиняться за то, что вы приходите в мой дом, кузина. – Королева строго посмотрела на неё. – Извиняться следует только за своё слишком долгое отсутствие.
Графиня кивнула, сцепив пальцы перед собой.
– Она в трауре по мужу, – прошептал мне граф Мартиус, показав на красное платье.
– Давно?
– Почти пять лет.
Я удивлённо повернулся к нему.
– А это не долго в таком молодом возрасте?
Он кивнул.
– Это долго и в моём возрасте, и слишком долго, по мнению королевы.
– Вы снова явились перед нами в официальном трауре, любимая кузина, – сказала королева. Её голос прозвенел над собравшимися. – Нам не доставляет удовольствия видеть, что вы так упорствуете в своём горе.
Графиня Мариадна пристально посмотрела на королеву.
– Моему горю придёт конец, ваше величество, когда мой муж восстанет из мёртвых.
– Вы провели слишком много лет, утопая в печали, графиня. Меня смущает, что вы упорствуете в бесконечном трауре.
– Возможно, её величество поймёт лучше, когда проживёт больше лет, чтобы понять.
По толпе прокатился ропот потрясения и неодобрения. Королева подождала, пока восстановится тишина, и снова села на трон.
– Вы заблуждаетесь, любимая кузина. Вы сомневаетесь в моей любви или забыли, что я воплощаю две тысячи лет дароменского правления?
– О господи, дело плохо, – предупредил Мартиус.
– Почему? – спросил я.
– Потому что королева только что поймала её в ловушку. Ставить под сомнение правдивость королевы – это оскорбление и измена.
– Поэтому, как бы она ни ответила…
Мартиус кивнул.
Графиня склонила голову.
– Я не сомневаюсь ни в вашей любви, ни в вашей мудрости, ваше величество, только в своей собственной способности извлечь из них пользу.
Толпа испустила всеобщий вздох облегчения.
– Умно, – сказал Мартиус.
– Очень хорошо, кузина, – продолжала королева. – Я вижу, вас не отговорить от меланхолии. Тогда что привело вас ко мне?
Мариадна встала.
– Ваше величество, без сомнения, помнит мою служанку Тасию, – сказала она.
Королева пожала плечами.
– Должно быть, я с ней когда-то встречалась. У вас наверняка много служанок.
Гнев и ощущение того, что её предали, полыхнули в глазах Мариадны.
– Королева только что солгала, – просвистел Рейчис.
«Да неужто?» – подумал я.
– Тасия для меня особенная, ваше величество. Она была со мной много лет. Она – моя самая дорогая подруга.
Пауза.
– За исключением вашего величества, конечно.
– Почему вы досаждаете мне из-за этой вашей служанки, кузина? Ей требуется повышение?
Собравшиеся заржали, как выдрессированные лошади.
– Нет, ваше величество, через шесть дней ваши маршалы должны её казнить.
В комнате воцарилась мёртвая тишина.
– И какое преступление она совершила?
– Никакого, ваше величество. Её обесчестили.
Графиня круто повернулась и показала прямо на меня.
– Этот человек.
Королева и все остальные посмотрели в мою сторону, и моей первой мыслью было схватить Рейчиса за шкирку и бежать со всех ног. Я не знал, кто такая Тасия, но не собирался возвращаться в тюрьму за то, чего не совершал.
– Полагаю, графиня имеет в виду меня, ваше величество, – прогремели за моей спиной, и Леонидас прошагал мимо меня к трону. – Прекрасная Мариадна, однако, заблуждается.
– В чём именно заблуждается? – спросила королева.
– Тасия, служанка, вошла в мою комнату ночью, когда я гостил у графини несколько недель тому назад. Мои люди охраняют границу рядом с землями графини Мариадны, и потребности войны иногда вынуждают нас сделать там передышку.
– И сделать ещё одну бесплодную попытку забраться в постель Мариадны, – прошептал Мартиус.
– Служанка попыталась меня обольстить. Когда ей это не удалось, она закатила истерику и хотела пырнуть меня ножом. Для меня это пустячное дело, но, как известно вашему величеству, угрожать жизни боевого командира в военное время равносильно измене.
Я ткнул локтем Мартиуса.
– Почему Леонидас всё время говорит о войне? Вы вроде бы говорили, что с Забаном заключён мирный договор.
– Зависит от того, кого вы спросите, – прошептал тот в ответ. – Королева, может, и суеверна, но военные имеют огромные полномочия в делах защиты границ империи.
Графиня Мариадна, однако, не желала ничего слышать, и на её ярость стоило посмотреть.
– Вы лжете, генерал Леонидас, и Тасия наказана за ваше лжесвидетельство.
Леонидас широко раскинул руки.
– Я сам убеждал магистрата проявить милосердие, хотя бы для того, чтобы не лишать графиню её любимой компаньонки, но, увы, мои просьбы проигнорировали.
– Ещё одна ложь! – бросила обвинение Мариадна.
– Кузина, – сказала королева, – вот теперь вы меня огорчаете.
– Простите, ваше величество, но жизнь Тасии в опасности, и отсюда до моего дома два дня езды. Я надеялась привезти ваш приказ, смягчающий приговор.
Королева посмотрела на графиню. В её взгляде было мало сочувствия и ни малейшего сострадания.
– А, понимаю. Прошёл год, как вы не являлись с визитом, не обратили внимания на мой совет снять траур и снова выйти замуж, но теперь желаете, чтобы я отменила постановление своего магистрата?
– Ваше величество…
– Нет, графиня. Я не исполню вашу просьбу. Не годится королеве нарушать собственные законы. Мне жаль, что вашу служанку ждёт такой конец, но раз генерал Леонидас уже умолял о снисходительности и магистрат отказал ему, на то должна быть веская причина.
– Но, ваше величество… кузина…
– Я дала свой ответ, графиня.
Мариадна с плачем бросилась на пол.
– Значит, вы ничего не сделаете? Ничем не поможете мне? Тасия умрёт, испуганная и одинокая, в сотнях миль к северу, в одной из ваших маршальских тюрем, и я потеряю самую верную подругу?
Королева вздохнула.
– Кузина, и снова ваше горе причиняет мне боль.
Она шагнула с трона и протянула руку Мариадне. Та встала.
– Я не могу менять закон в угоду своей прихоти, но, поскольку вы боитесь, что ваша служанка будет одинока, вот мой дар: я пошлю кого-нибудь, кто утешит её в последние часы.
– Я… Я не понимаю. Кого вы…
– Наставник в картах, – начала королева, глядя прямо на меня. – На днях вы слегка развлекли меня, а этот ваш фелидус арборика просто восхитителен. Вы будете сопровождать графиню Мариадну в тюрьму, где находится её служанка, и по возможности составите Тасии компанию в её последние дни.
– Я?
Я огляделся по сторонам. Люди приглушённо смеялись. У Леонидаса был чрезвычайно самодовольный вид. Но его самодовольство не гласило: «Я наслаждаюсь твоим невезеньем». Скорее это было самодовольство другого толка: «Я только что догадался, как тебя убить и заодно разрешить все остальные свои проблемы».
Я снова повернулся к королеве и постарался многозначительно взглянуть на неё.
– И что мне полагается делать у служанки?