— А где официантка?
— Извините, она запаздывает. Пожалуйста, садитесь, я сейчас к вам выйду.
— На самом деле я ищу Очи. Друга Бобби Манкузо, который здесь работал много лет назад.
— Бобби? — повторил Хорхе, и лицо у него стало торжественно-печальным. Он резко поставил банку на разделочный стол и вытер руки о передник. — Мы все скорбим о Бобби. Он постоянно приходил сюда. Какая ужасная смерть! Совсем еще молодой.
— Да, — сказала Мэри и отметила, что у «Бьянетти», похоже, никто по Бобби не горевал. — Часто он здесь бывал?
— Я же сказал, постоянно. Он всегда здесь ужинал. Любил каннеллони. Раза три в неделю, а то и чаще.
Мэри ничего не понимала. В дневнике Триш говорилось, что Бобби ходил к «Бьянетти», а про «Ролли» там не было ни слова.
Мэри представилась:
— Я старая подруга Бобби, из очень далекого прошлого. Не приводил ли он сюда своих друзей?
— Нет, — покачал головой Хорхе. — Он всегда приходил один.
Черт!
— А Триш? Свою подружку?
— Нет.
И снова Мэри осталась без единой ниточки, если не считать дюжину «кадиллаков».
— Вы не знаете, кто такой Очи?
— Сожалею, нет, — ответил Хорхе и указал куда-то за спину Мэри. — Вот она может знать. Знакомьтесь: Лэтрис, наша официантка. Она все время обслуживала Бобби.
Мэри обернулась — в дверях стояла маленькая темнокожая женщина в широком пальто, узких прилегающих джинсах и низко надвинутой на лоб темно-зеленой бейсболке.
— Простите за опоздание. — Лэтрис стащила бейсболку, и Мэри чуть не вскрикнула. У нее было юное личико, и темная кожа оттеняла самую поразительную его черту — огромные изумрудно-зеленые глаза чуть азиатского разреза.
— Очи? — не веря себе, выдохнула Мэри.
Мэри и Лэтрис уселись на белые пластиковые стулья. Глаза у Лэтрис, хоть и опухшие и покрасневшие, сияли необычайным зеленым цветом, лицо от высоких скул красиво сужалось к нежному подбородку и мягкому рту, волосы она не красила, коротко стригла и прихватывала золотистым обручем. На вид ей было лет двадцать пять, и, сложись ее жизнь по-другому, она вполне могла бы стать моделью.
— Так Очи — это вы? — изумленно спросила Мэри.
— Да. Бобби меня так назвал, когда я в первый раз его обслуживала. — Улыбка осветила лицо Лэтрис. — Мне понравилось. Подпольная кличка, словно я шпион. Опять же большинство мужчин только и видят, что сиськи.
И то верно.
— Так когда вы с ним познакомились?
— Года четыре назад. Я его обслуживала, мы разговорились. Ну и мы стали, понимаете, встречаться. Я знала про Триш, но это на самом деле не важно. Он меня любил, и он заботился обо мне и о моей дочке. Ей семь лет. — У Лэтрис задрожала нижняя губа. — Черт, а я думала, что все уже выплакала. Может быть, это и странно звучит, — Лэтрис посмотрела ей в глаза своими глазами-изумрудами, — но, понимаете, это был не просто секс. Мы любили друг друга. У него была светлая сторона, прекрасная сторона, ее-то я и любила.
— Понимаю. — И даже более чем.
— Сначала я думала, что, может быть, он уйдет от Триш. — Лэтрис помолчала. — Но на самом деле я знала, что не уйдет. Головой понимала, а сердцем — нет. Понимаете?
— Да.
— Он с ума сходил по Триш. Любил ее.
Мэри вспомнились жуткие полароидные снимки из дневника.
— Однако он ее бил.
— Знаю. Нрав у него был буйный, особенно когда выпьет.
— Он много пил.
— Но я не могу поверить в то, что случилось. Это ужасно, — покачала головой Лэтрис.
— Как вы думаете, он ее убил? Она боялась, что убьет.
— Бог знает. — Лэтрис совсем сникла. — Не думаю.
— А он не говорил, что намерен на ней жениться? Ох, он же с вами, наверное, не говорил о таких вещах!
— Да говорил он о таких вещах. В постели мы только о таких вещах и говорили. — Лэтрис пожала плечами. — Странно, но так. Мы вообще много о ней говорили, особенно когда он стал подозревать, что она ему изменяет.
Ого!
— Да?
— Он все время этого боялся. Прямо как одержимый. Все время ей звонил, хотел застукать.
Этого Мэри не могла понять.
— Но он сам изменял!
— И что? Ему можно, а ей нельзя, — улыбнулась Лэтрис.
— Он подозревал кого-то?
— Всех. В основном мужчин, которые приходили в салон.
— А на прошлой неделе вы его видели?
— Конечно, дважды. Он приходил перед закрытием, ел и отвозил меня домой. Как всегда.
Мэри опять вспомнила дневник Триш — ссоры после возвращения от «Бьянетти». «Ролли» не упомянут ни разу.
— Он не говорил Триш, что бывал здесь?
— Ни в коем случае.
— Говорил, что ходит к «Бьянетти», а на самом деле шел сюда.
— Ну, наверное.
— А вы знали, что он связан с мафией?
— Конечно. — Лэтрис невесело улыбнулась. — Я знала, чем он занимался. — Она покачала головой. — Он хотел от них уйти и почти ушел.
— Он не рассказывал о каких-нибудь своих друзьях из мафии?
— У него не было друзей в мафии.
— Я говорила с его сестрой. Он ей рассказал про дом, куда хотел бы спрятаться, вырвавшись от мафии. А вам не рассказывал?
— Нет.
Мэри старалась не падать духом.
— Если бы он покупал дом, то где, как вы думаете?
— Не знаю. — Лэтрис опять покачала головой.
— А о местах, где ему понравилось, не рассказывал?
— Нет.
У Мэри уже отказывала голова.
— Может, были какие-нибудь поездки за город?
— Нет.
— Он же должен был уезжать из города, чтобы искать дом, потом покупать, потом проверять его время от времени, — размышляла вслух Мэри. — За домом ведь надо смотреть, ну, хотя бы на зиму закрывать и все прочее.
— Да, готовить к зиме. Отключить воду, укутать водонагреватель, разбросать влагопоглотитель, чтобы стены не отсырели и плесень не завелась…
— Откуда вы это знаете?
— Это каждый знает.
— Я вот не знаю. — Мэри улыбнулась.
— Это потому что вы городская. А я с севера, из Поконоса. Выросла в Боннихарте, к северу от водораздела Делавэра. Знаете те места?
— Слышала, но ни разу не была там.
— О, это прекрасные места, на самой границе с Джерси. Стоит мне вспомнить… Деревья, леса, природа. По лесу можно гулять бесконечно. Как я люблю там бывать… — Широкая улыбка преобразила лицо Лэтрис. — Воздух такой свежий, и люди хорошие. Дочка моя тоже любит. Я все время туда езжу, к папе, он до сих пор там живет.
— Так вы там выросли?
— Ну да. Мы жили в домике в лесу. Папа охотился, а я ухаживала за курами и за свиньей. Это самое красивое место в мире, и это здесь, в Пенсильвании.
Мэри лихорадочно соображала.
— Вы рассказывали Бобби об этом?
— Конечно, — засмеялась Лэтрис. — Как начну рассказывать, меня не заткнешь. И дочку мою тоже. Он меня все дразнил, говорил: «Если бы каждый раз, как ты вспоминаешь о своем Боннихарте, я получал бы десять центов, я был бы обеспечен на всю жизнь». — Глаза ее вдруг расширились. Мэри подумала о том же.
— Может быть, там-то он и купил дом? — Мэри охватило волнение. — Расскажите мне, как ехать в Боннихарт.
Глава 9
После трех гудков включилась голосовая почта Энтони, и она сказала: «Извини, что я тебе не позвонила. Встреча затянулась. Пожалуйста, позвони, как только сможешь». Нажала «отбой» и отодвинула эмоции в сторону. Сейчас не время думать о личной жизни; перед ней новая цель. Она включила зажигание, нажала на газ и рванула к скоростному шоссе.
Через три часа и две порции хот-догов Энтони все еще не позвонил, а Мэри въехала в Боннихарт. Тучи плотно закрыли солнце, небо потемнело, пошел сильный дождь.
Она взглянула на часы: почти пять. Поздновато искать архив, где хранятся документы по регистрации сделок. Да и незачем: Бобби так или иначе купил дом не под своим именем. Она увидела вывеску риелторской конторы и решила, что для начала нужно заглянуть сюда.
В домике, обшитом вагонкой, соседствовали два предприятия: риелтор и таксидермист. Внутри горел свет, и Мэри заехала на почти пустую стоянку с рукописной рекламой «Олень! Медведь! Лось!». Да, она уже не в Филадельфии. Накрыв голову от дождя сумкой, она пробежала от машины до дверей риелторской конторы и на крылечке стала отряхиваться, поглядывая на выставленные в окне фотографии домов. На одной была надпись: «Полное уединение».
Замечательно. Мэри вошла, над дверями звякнул колокольчик, и из глубины помещения к ней заспешила женщина средних лет с рыжими курчавыми волосами.
— Бог мой, я уж и не думала, что сегодня кто-то придет, — сказала она. — Вы заблудились? Нездешнему у нас легко заблудиться.
Мэри улыбнулась:
— Как вы догадались, что я нездешняя?
— Машина не полноприводная, и одеты легко, — засмеялась риелтор и протянула руку. — Джулия О'Коннелл.
Мэри представилась.
— Один мой знакомый купил здесь дом, и очень доволен. Он из Филадельфии. Он сказал мне адрес, но я его потеряла, а дозвониться по мобильному не могу. Я хотела бы увидеть этот дом; не вы ли его продавали?
— Я только месяц работаю и еще никому ничего не продавала. Может быть, кто-то из девушек с ним работал. Как его зовут?
— Бобби Манкузо. — Мэри затаила дыхание, надеясь, что новость о его убийстве до этой глуши не дошла.
— Не припоминаю, — ответила Джулия.
— Он довольно-таки эксцентричен, мог купить дом под другой фамилией. Может, вы слышали, как кто-то из коллег об этом рассказывал? Кажется, он платил наличными.
— Наличными? — Джулия вытаращила глаза. — Ни разу не слышала о сделке с наличными. Наверняка босс знает, но сегодня она уже ушла. Может, лучше дождаться, когда ваш друг сам позвонит?
Мэри минуту подумала.
— Я, собственно, спрашиваю, потому что хочу найти себе похожий дом. Что-нибудь уединенное.
— В самом деле? — Лицо Джулии просияло. — Тогда вы пришли именно туда, куда нужно. Давайте назначим время встречи…
— Я хотела бы прямо сейчас.
— Сейчас? Но там вон какой ливень. К тому же я скоро закрываюсь.
— Если бы я посмотрела на дома, проданные в Боннихарте, скажем, за два последних года, то мне бы стало ясно, чего я хочу. И у меня есть только сегодняшний вечер.