Взгляд сразу прилип к памятнику Ветродуву.
Начну с того, что это существо вообще не было похоже на человека. От слова "совсем". То ли клякса со щупальцами и разбросанными по всей поверхности глазами, то ли пузырящийся мозг. Хоть режьте меня — не понимаю, почему эта хрень названа Ветродувом.
— Это точная копия бога, которому поклонялись Предтечи, — раздался знакомый голос за моей спиной. — Ты опоздал.
— Не знал, что Предтечи кому-то поклонялись.
— У них целый пантеон, — Маро остановилась рядом. — Сохранились только изображения вроде этого. И отдельные упоминания их культа. Откровенно говоря, это даже не культ. Древние были уверены, что боги — их прямые создатели. Расхождения только в именах и мотивации этих демиургов. У них там не религия, а целая наука.
— А с чего бы ставить памятник этому существу в центре Фазиса? — я с трудом отвёл взгляд от необычной хрени.
— Кто ж его знает, — фыркнула бессмертная. — Говорят, скульптор побывал в нескольких колониях Предтеч, видел какие-то мистические письмена и двинулся кукушкой на этом фоне. Денег у него было дофига, связей — тоже. Вот и появился памятник.
— А площадь почему так называется?
— Долгая история. Это типа вездесущность такая, внешний бог в виде непонятного тумана. Находится везде и нигде, бесплотный, умеет искажать реальность, повелевать пространством-временем. Как-то так.
— Тебе надо экскурсоводом работать.
— Поживи с моё в этом городе.
— Рассуждаешь, как пенсионерка.
Девушка звонко рассмеялась.
Сегодня Маро Кобалия решила отжечь, надев короткие джинсовые шортики, белую футболку и круглые чёрные очки. Обувь — брутальные кеды, напоминающие "конверсы". Правда, вместо звезды в круге там красовалась атакующая змея. В сочетании с загорелой кожей, гривой длинных чёрных волос и неизменной катаной в поясных ножнах картина радовала мужской глаз. Ноги у госпожи Кобылии, как я отмечал раньше, были стройными и длинными — прямо загляденье.
При длине клинка в два сяку, то бишь около шестидесяти сантиметров, Маро предпочитала японский стиль ношения меча — почти параллельно земле. Ножны не затыкались за пояс кимоно, а висели на специальном креплении, приделанном к ремню. Чёрный лак, кожа, массивные пряжки и кольца…
Девушка обернулась, перехватив мой взгляд.
— Не пялься. Ты ещё маленький.
И всё же было заметно, что моё внимание ей льстит.
— Куда мы идём?
— Надо забрать из ремонта нашего голема.
Как говорится, на ловца и зверь бежит.
— А что с ним случилось?
— Засорены схемы. По каналам не шла энергия, и он постоянно тупил. Это не займёт много времени. Я проверю работу каббалиста и отправлю голема домой.
— Одного?
— Конечно. Он найдёт дорогу без особых проблем.
У меня вертелись на языке вопросы, но я решил придержать коней.
Мы пересекли площадь, свернули на незнакомую улицу и оказались в царстве антикварных магазинов.
— Разве твой каббалист не живёт на Звездочётов?
— Это для туристов, — отмахнулась Маро. — Настоящие спецы любят уединение.
Глава 30
Маро остановилась у массивной деревянной двери с медной табличкой: «Каббалист». Это прям высший пилотаж, мелькнула в моей голове шальная мысль. Апофеоз минимализма. Ни названия, ни фамилии, ни часов работы. Полное отсутствие информации.
— Подожди здесь, — сказала Кобалия. — Дверь не пропустит постороннего.
Я открыл было рот, чтобы задать логичный вопрос, но ответ пришёл сам собой. Маро прикоснулась к отполированной сотнями тысяч ладоней ручке, и дверь начала разваливаться. Прорезались многочисленные линии, сходящиеся в центре. Образовались треугольники, которые с глухим стуком расстыковались и скользнули в скрытые пазы. Мне показалось, или каждая плашка была оснащена остро отточенным лезвием?
— Отпечаток пальца, — восхитился я.
— Нет, — бросила Маро через плечо, не глядя на меня. — Она запомнила меня.
Едва девушка переступила порог, плашки с лязгом сомкнулись, подобно диафрагме объектива. Думаю, полотно отрубило бы мне пальцы, реши я сунуться за невидимую грань. Или рассекло бы пополам. Слишком быстро сегменты объединились в единое целое. Вряд ли тут обошлось без магии…
С другой стороны — какая магия?
Знаки, геометрика.
Я опасливо потянулся к двери — и тут же отдёрнул руку. Мне показалось, что внутри шевельнулись скрытые механизмы, и раздалось утробное рычание.
Твою ж мать.
На всякий случай я решил отойти подальше — в тень раскидистого дуба, под которым притаилась скамья в форме подковы. Хочется верить, что эта штуковина меня не сожрёт, а дерево не оторвёт голову. А то ж ничему нельзя доверять…
В кроне шумел ветер.
Забив на паранойю, я уселся на скамью, положив справа рюкзак. Ничего не произошло, но я решил не расслабляться. Грёбаный каббалист отжигает. Сверившись с мыслекартой, я зафиксировал в голове адрес безымянной лавки. Не исключено, что пригодится в будущем.
Я прождал Маро совсем недолго, максимум — четверть часа.
Зверская дверь выпустила в мир невообразимое существо — коричневого антропоморфа со светящимся голубым треугольником во лбу. Монстр был широкоплеч, мускулист и ростом на голову превышал свою хозяйку, которая выбралась из лавки второй.
Лязгнули сегменты.
Голем не носил одежду, будучи бесполым. У него не было рта и ушей, но глаза полыхали кровавыми угольками. По груди у плечам создания тянулись необычные узоры, которые можно было принять за татуировки, если бы не знакомое голубоватое свечение. Вот она, геометрика. И это без учёта пластины, скрывающейся внутри ходячего недоразумения.
— Что он умеет? — спросил я, поднимаясь со скамейки.
Монстр застыл в трёх шагах от дерева, терпеливо ожидая приказов хозяйки. Вероятно, эта хрень расправилась бы со мной и глазом не моргнув. Если бы умела моргать. Создатель явно не заморачивался веками и ресницами.
— Чистит бассейны, — рассмеялась Маро. — Ухаживает за садом. Тяжести таскает. Его, в основном, слуги используют для подсобных работ.
— То есть… он не может мне голову открутить?
— Физически может, — девушка сделала знак голему, и тот послушно двинулся за ней. Я подхватил рюкзак и догнал свою боевую подругу через несколько метров. — Практически — нет.
— Почему? — мне стало интересно.
— Во-первых, он не боевой. То есть, не имеет ни малейшего представления, как чем и куда наносить удары. Во-вторых, заложено ограничение на то, чтобы наносить вред человеку.
У меня чуть не вырвалось про три закона робототехники, но я вовремя сдержался. В этом мире про Азимова никто не слышал, а лишние вопросы мне ни к чему. Ну, и вряд ли големов можно считать роботами. Изучив несколько книг по каббалистике, я пришёл к выводу, что искусственным интеллектом здесь и не пахнет. Скорее, устройство с ограниченным функционалом, не осознающее себя и мало чем отличающееся от газонокосилки. Многие ошибочно полагают, что големы — это неодушевлённые копии людей. В России и других странах есть даже некое подобие луддитов, которые при малейшей возможности стараются «разрушить древнее зло». У некоторых даже получается это сделать, хотя для уничтожения голема и требуется приложить недюжинные усилия. Нельзя просто ткнуть в глиняного чувака мечом или отрубить ему конечность — это не сработает. У голема нет внутренних органов, артерий, нервных узлов. Всё это заменяют каналы геометрики. Получаем терминатора, которого или прессом давить, или в жидкий металл сбрасывать. Аста ла виста, бэби.
Шучу, конечно.
Разрушение вставки приведёт к условной смерти её носителя.
Пока не вложишь другую пластину…
— Успокоила, — я бросил косой взгляд на шагающего рядом мутанта.
Голем был выше меня ростом, гораздо массивнее и шире в плечах. Но без фанатизма. Просто крепкий дядька, который может дрова нарубить или цемент замешать.
— Слушай, — бессмертная вдруг сменила тему. — А чего это ты в школу не ходишь? Я бы не сказала, что ты больной. Выглядишь очень даже здоровым.
— У меня с головой были проблемы, — соврал я. — Очередные провалы в памяти.
— А сейчас как?
— Нормально. Целитель сказал, всё хорошо, но будет наблюдать. Если что — опять на стационар.
— Так последний день у тебя?
— Ещё пару дней на осмотры буду ходить.
Маро кивнула.
Поверила или нет — фиг его знает. Враньё получилось правдоподобным, я бы сам себе поверил. Вряд ли можно ожидать от беспризорника из трущоб, что тот зарабатывает достаточно для взяток медикам и прочим должностным лицам. Эта версия, по идее, не должна укорениться в голове моей одноклассницы.
— Ты меня хоть помнишь, Сергей?
— Я же тебе позвонил.
Мы свернули на неприметную улочку, карабкавшуюся в гору, и через несколько минут добрались до трамвайной остановки.
— А големов пускают в трамвай? — заинтересовался я.
— Пускают, — заверила девушка. — Если с хозяином и проходит по габаритам. Только доплатить нужно за ручную кладь.
Я с трудом сдержал улыбку.
— Слушай, — я глянул на часы, а затем поискал глазами расписание. Таблички, разумеется, не было. — А что у тебя с Турниром этим?
Маро нахмурилась:
— Ничего хорошего.
— А именно?
— Прохожу одного претендента за другим. Ещё немного — и я буду в базовом составе. Мне уже начали намекать, что, мол, перспективы запредельные, жги, девочка…
— Плохо, — согласился я.
— Соскочить нельзя, — вздохнула Маро. — И я понимаю, что скоро начнётся охота. Как только конкуренты поймут, кого мы выставляем.
— Зачем твой отец пошёл в клан?
— Были причины, — отрезала девушка. — Веские.
Из-за поворота с характерным звяканьем вырулил трамвай. Красный, обшарпанный, немного помятый. Надеюсь, мы не поедем на этой штуковине в горы — так и к рассвету не доберёшься.
Салон был почти пустым.
Рабочее время.
Голем зашился в угол задней площадки, мы пристроились рядом — на потёртых дерматиновых сиденьях. Трамвай загрохотал по старинным улочкам — мимо респектабельных пассажей, модных ателье и аристократических салонов, в которых представители голубых кровей занимаются не пойми чем.