Рафик наметанным взглядом сразу же заметил охранников, которые сидели возле двери в белых халатах, накинутых поверх кожаных курток. Рафик шел уверенно и спокойно, пистолет с глушителем держал наготове, а как им пользоваться Рафик знал прекрасно.
Он не стал рваться в палату, остановился и вопросительно взглянул на одного из охранников. Тот нехотя, но с уважением поднялся, открыл дверь, пропустил вперед себя Мамедова.
«Значит, у них приказ — никого без сопровождения в палату не впускать».
— Прикройте, сквозит, — сказал Рафик, не оборачиваясь, впившись взглядом в лицо Резаного.
Охранник послушно прикрыл дверь и стал за спиной у Мамедова, уверенный, что это пришел врач то ли измерить температуру, то ли посланный Рычаговым, чтобы проверить как идут дела у Данилина. Рафик не спешил, он знал, пока еще охранник бдителен, но пройдет совсем немного времени и бдительность эта притупится.
Он осторожно взял руку Резаного, глянул на свои часы, словно бы мерил пульс.
«Да, наверняка, он не приходил в себя», — подумал Рафик и посмотрел на охранника.
Затем подошел к капельнице и принялся поправлять сосуд в штативе.
— Вы не могли бы помочь? — елейным голосом обратился он к охраннику. — Зажим плохой, того и гляди оборвется.
Охранник неумело взялся одной рукой за никелированный штатив, не понимая, чего именно хочет от него человек в белом халате.
— Осторожнее, емкость стеклянная! Придержите получше, а я поправлю трубку.
Когда охранник взялся двумя руками за штатив, Рафик выстрелил, приставив пистолет прямо к сердцу бандита. Выстрел получился почти бесшумным, азербайджанец еле успел подхватить грузное тело охранника, когда тот начал оседать на пол.
Уложив мертвого охранника под окно, Рафик прислушался. Никто ничего не заподозрил. В коридоре было по-прежнему тихо.
Затем в два бесшумных прыжка Рафик оказался возле постели Резаного, приставил ствол пистолета к забинтованной голове и дважды нажал на курок. При этом он смотрел на экраны осциллографов. Ломаные линии после скачка превратились в прямые.
— Все, — радостно подумал Мамедов, пряча пистолет в карман куртки.
Он содрал с себя белый халат, скомкал его и швырнул под батарею. Больше его здесь ничто не задерживало.
Рафик бесшумно открыл окно и вскочил на подоконник, вздохнул, задержал дыхание и, расставив руки, словно птица перед взлетом, спрыгнул на мягкую свежевскопанную клумбу. Захрустели кусты, через которые бежал Мамедов. Легко подтянувшись, он оказался на верху бетонного забора, огляделся. Переулок был пуст. Рафик спрыгнул на тротуар и подумал: наверное, так же больные из этой больницы бегают в магазин за водкой. И побежал до ближайшего угла, затем пошел шагом, не спеша.
Охранник, сидевший в одиночестве перед палатой, почувствовал, как у него по ногам тянет холодным воздухом. Сперва он запахнул белый халат, а затем встрепенулся.
«Странно, ни голосов, ни звуков».
Он склонил голову, прижав ухо к стеклу двери. Все та же тишина.
«Какого черта они там так долго?»
Он поднялся и постучал. Никто ему не ответил. После этого охранник, уже предчувствуя недоброе, рванул на себя дверь. То, что он увидел, заставило его на секунду замереть. Он увидел своего приятеля мертвым, лежащим под батареей, и кровавый след, который тянулся через всю палату от кровати до окна. Кровью были забрызганы и подушка, и простыни. Окно открыто настежь.
Подхваченная сквозняком оконная рама качнулась, сперва медленно, а затем набирая скорость, захлопнулась. Выбитое стекло полетело на пол.
Бандит выхватил пистолет из-за пояса и бросился к оконному проему. Он тут же понял в чем дело. Внизу, на клумбе, виднелись два отчетливых следа от рифленых ботинок.
На звон разбитого стекла прибежали медсестры, врачи. Последним пришел Рычагов. Он не спешил, заранее зная, что произошло.
«Слава богу, — идя по коридору, думал он, — что тут стояла охрана Чекана, — значит, весь спрос с них. И слава богу, что из этой палаты перевели второго больного в шестую».
Даже беглого взгляда Рычагову хватило, чтобы понять: Резаный уже никогда не придет в себя. На этот раз стреляли наверняка, не торопясь. И человек Чекана тоже мертв, мертвее не бывает.
Сам Чекан узнал о случившемся по дороге в Москву от Рычагова, который позвонил ему не откладывая, воспользовавшись телефоном охранника.
— Ни в какую милицию не звони, — тихо произнес Чекан и вздохнув, добавил: — обо всем с ментами договорюсь я.
ГЛАВА 12
Больших неприятностей Геннадию Федоровичу Рычагову это событие не доставило. Ему самому не пришлось звонить в милицию, это за него сделал Чекан. Он знал к кому следует позвонить и что сказать так, чтобы следственную бригаду сформировали подобающим образом.
Лишние разговоры и слухи Чекану были не с руки, ведь он сам собирался проводить свое расследование. Вот тут странным образом и совпали интересы милиции и интересы уголовников. Главное было узнать, кто убил Резаного. Этот убийца милиции и даром не был нужен живым. Даже узнав его имя, они первыми сообщили бы его Чекану, подождали бы часик, и затем только отправились бы по адресу — обнаружить труп.
Рафик Мамедов хоть и был человеком осторожным, но прокололся, допустил маленькую ошибочку. Не стоило ему разговаривать с анестезиологом, дежурившим ночь в больнице, не стоило ему и светиться перед охранниками. А если уж засветился, надо было уложить обоих, а так он сделал дело наполовину, будучи абсолютно уверенным, что второй охранник его лица не разглядел и не запомнил.
Но охранник оказался не промах. Он увидел лицо Рафика, отраженное в стеклянной двери и запомнил, как сфотографировал.
Он тогда еще подумал:
«Странно, больница в центре России, а врач какой-то кавказец».
А кавказцев парень не любил. И вообще, он не любил не только кавказцев, но и всех азиатов. Наверное, не любил бы и негров, если бы ему приходилось с ними сталкиваться. Но с неграми он дела не имел. Он тогда еще подумал: «Какого черта! Неужели своих, русских докторов нету? Небось, шлют русских за Урал, а сюда за деньги чернозадые приезжают. Да и работать они, наверное, ни хрена не умеют, только взятки берут!»
Но белый халат сработал Мамедову на руку, свои догадки охранник тогда вслух не высказал. А вот потом каялся…
Все свои догадки охранник дрожащим голосом, перепуганный насмерть, изложил Чекану. Тот зло щелкнул пальцами и поморщился:
— Мать твою! Что, ты не слышал, как он там завалил нашего парня? Не слышал, как он в Резаного одну за другой две пули всадил?
— Нет, Чекан, я ничего не слышал! Была же команда пропускать к нему только докторов. Так тот и был в халате, Чекан. Слышишь, я тебе говорю, в халате! Халат еще такой крахмальный, новенький, как только что из-под утюга. Я и лопухнулся.
— Лопух ты!
Трясли всех. Вернулся анестезиолог, его информация оказалась самой полезной и самой точной. Люди из следственной бригады, которая занималась этим делом, составили фоторобот, а затем перед анестезиологом и охранником положили два толстых альбома.
— Вот, смотрите и будьте внимательны. Смотрите, смотрите, — шептал Чекан.
Да и следователь, мужик не глупый, тоже был настроен решительно — узнать, кто же убийца. И их желаниям суждено было сбыться.
— Вот, — первым сказал врач-анестезиолог, — по-моему, это он.
— Так точно этот, или…
— Ну, может, чуть постарше.
— Логично, — заметил следователь, — фотография трехлетней давности.
Затем эту же фотографию показали охраннику и тот утвердительно кивнул:
— Этот, этот, мать его!.. — и его рука, особенно указательный палец, дрогнули так, как будто он держал в руках пистолет.
От этого движения передернуло даже следователя. Все стало на свои места, личность убийцы была установлена. Это был Рафик Мамедов, в прошлом чемпион Азербайджана по боксу, а теперь бандит, гастролировавший по России.
— Значит, теперь он в Москве или где-нибудь рядом, а может, залег.
Фотография была тут же размножена в невероятных количествах. Милиция распространила ее по своим каналам, а Чекан по своим. И во всех барах, на автозаправочных станциях, в борделях, в точках, где торговали наркотиками, в общем, везде, где мог появиться Рафик Мамедов, у людей был его портрет. Милиция подняла на ноги своих осведомителей, бандиты подняли на ноги своих. В общем, бандита искали так, как не ищут никого.
Для следственной бригады не было секретом за что убили Резаного. Ведь информация о том, что Резаный, или Александр Данилин, является держателем воровского общака, была известна органам правопорядка, но доказать это было невозможно. Обыск в доме — а перевернули все, искали с миноискателем, искали лучшие специалисты, которые могут найти иголку в стогу сена, — ничего не дал. Деньги нашли, но это была смешная сумма, которую Резаный держал под рукой. Деньги предназначались на карманные расходы. То, что искали, не нашли.
Была перерыта земля возле дома, щупами истыкали весь участок, но ничего. Из оружия в доме был найдет пистолет — это была единственная находка. Но пистолетом, как выяснили эксперты, не пользовались давным-давно, и пистолет марки «ТТ» не числился даже в розыске. Так что оружие было чистым.
Похороны Александра Данилина потрясли всю Смоленскую область, откуда Резаный был родом, где под печкой скромного крестьянского дома, согласно обычаю, была закопана его пуповина. Маленькая деревня, дворов в тридцать, недалеко от Минского шоссе, старое кладбище, деревянная покосившаяся избушка. Что началось, когда привезли Резаного! Местное население такие похороны видело лишь по телевизору и слышать о подобном могла только по радио.
Проселочную дорогу засыпали гравием и целый день ее утюжил грейдер.
Кладбище привели в порядок люди в оранжевых комбинезонах, все могилы были убраны. Место для Резаного выбрали возле церкви, слева возле входа, словно бы он был не вором в законе, а настоятелем этого храма, прослужившим здесь не одно десятилетие. Даже церковь по такому случаю привели в порядок.