— Зачем это вам? — Дорогин смотрел в глаза Рычагову не мигая.
— Думаю, ты догадываешься.
— Нет.
— Врешь, — впервые Рычагов позволил себе повысить голос на Дорогина и не дожидаясь ответа, зашагал к гаражу.
«Что ж, дают — бери», — решил Дорогин и почему-то подумал, что он никогда не сможет предать Рычагова и тот об этом знает. Нащупал слабую струнку в его душе и пользуется этим.
Но он был не прочь, чтобы ему на первых порах помогали. Теперь Дорогин уже чувствовал силу в руках, понял, что дело идет на поправку и идет семимильными шагами. Если он может махать топором, пить водку, то скоро окончательно придет в норму. Вот тогда и сможет поговорить с Рычаговым на равных. А пока, он его пациент, а Рычагов врач. Сказать хирургу у него было что, но пока еще не пришло время.
Даже смерть Резаного не смогла изменить привычки Чекана. Правда, она выбила его на некоторое время из привычной колеи, заставила временно сменить образ жизни, но затем все стало на свои места. И Чекан с двумя телохранителями, как и прежде, отправился вечером поиграть в карты.
Он не садился за стол с того самого дня, когда его заставил бросить на сукно карты неожиданный звонок Саши Данилина. Чем кончился тот вечер и та ночь, Чекану вспоминать не хотелось. Теперь он радостно потирал руки в предвкушении игры. Выиграет он или проиграет — это занимало его мало. Был важен только процесс, азарт, озноб, радость выигрыша или разочарование по случаю проигрыша.
«Главное, пощекотать себе нервы».
Партнеры подобрались те же. Но сесть за стол и взять карты Чекан не успел. Он лишь поприветствовал своих знакомых, как охранник подал ему телефон.
— Что за дьявольщина, опять из-за стола вырывают! — Чекан посмотрел на присутствующих и с телефоном в руке отправился в соседнюю комнату.
Звонил один из людей, которому было поручено искать Рафика Мамедова. Разговор состоялся короткий:
— Мы нашли квартиру, где залег Рафик. Что делать?
— Ничего не делать, ждать меня, сейчас еду. Адрес?
— Черкизовская…
Извинившись, и не объясняя причин, Чекан со своими охранниками спешно покинул квартиру и, усевшись в машину, приказал:
— Давай, Митяй, гони на Черкизовскую.
Шофер Чекана знал Москву не хуже заправского таксиста, а иначе его никто не стал бы держать на службе. И ездил он лихо. «БМВ» сорвалась с места, завизжали тормоза, когда машина из двора выскочила на проезжую часть.
— Ну, давай быстрее.
Автомобиль несся по вечерней Москве. Чекан был рад звонку, прервавшему игру.
«Наконец-то нашли этих гадов. Теперь мы с ними расправимся!»
Чекан по дороге решил, что в квартиру он подниматься не будет, подождет во дворе, пока его люди возьмут Мамедова.
Чекана уже ждали в соседнем дворе.
— Кто их нашел? — первое, что спросил Чекан.
— Косой нашел.
— А где он сам?
— У подъезда дежурит, чтобы не улизнул.
— Это хорошо. Если Косой там, можно быть спокойным, мышь не проскочит.
— Какой этаж?
— Пятый. Из окна не выпрыгнут.
— Он точно там?
— Этого не знаю. Видели его людей.
Можно, конечно же, было связаться с милицией и сдать азербайджанцев им, пусть проводят захват. Но Чекану самому нестерпимо хотелось увидеть Мамедова и всадить в него пулю, не здесь, естественно, не в городе, а вывезти его в укромное место и там устроить разборку по всем правилам, как это умел делать только Чекан.
На всякий случай он поставил двоих парней под балконом с противоположной стороны дома, а сам остался сидеть в машине, время от времени поглядывая на освещенные окна, задернутые легкими шторами. Иногда за шторами мелькали тени.
«Ничего, ничего, сейчас мы с тобой разберемся!»
Винт и еще трое бандитов двинулись вверх по лестнице. Уже миновав площадку первого этажа, Винт оглянулся и произнес:
— Свет прибери, придурок!
Идущий последним протянул руку и щелкнул выключателем. Подъезд погрузился во тьму. Винт отстегнул от пояса небольшой фонарик и, светя им себе под ноги, продолжал идти по лестнице. Когда все четверо оказались на верхней площадке, откуда вела только лестница к потолочному люку, Винт дал знак рукой, чтобы трое отступили к стене. Он всегда любил рисковать сам. Дверь была хлипкой.
«Если только за ней не установлена металлическая», — подумал Винт, не мигая глядя на чуть поблескивающий глазок в двери.
Он позвонил. Глазок на несколько секунд погас, кто-то смотрел в него.
«Хрен что увидишь», — подумал Винт. Он держал фонарик наготове.
— Кто? — спросили из-за двери.
— Свои, — негромко произнес Винт.
Открывать не спешили. В этот момент Чекан с улицы увидел, как в квартире погас свет.
Винт ждал. Больше никто ни о чем не спрашивал, никаких звуков из квартиры не доносилось. А там сидело четверо человек из банды Рафика Мамедова, они понятия не имели куда исчез их главарь и ждали его появления, ждали, когда он скажет что им наконец делать. Теперь они поняли, что попали в ловушку. Если бы пришел Мамедов, он воспользовался бы своим ключом или сказал бы что-нибудь по-азербайджански.
За дверью находился кто-то чужой. Трое оставались в комнате, пытались рассмотреть сквозь узкую щель за занавесками что же творится на улице. Один с пистолетом стоял в прихожей, прижавшись к стене, он держал на прицеле дверь.
Винт вздохнул, набирая воздух, разогнался и ногой ударил прямо в замок. Дверь с треском распахнулась. И тут же Винт присел, подняв над собой включенный фонарик, зная, что выстрел прозвучит немедленно и стрелявший будет целиться на уровне фонарика, уверенный, что его держат где-то у живота.
Так оно и произошло. Пуля просвистела у Винта над головой и впилась в обивку двери напротив. Азербайджанец, еще не поняв, попал он или нет, отскочил в комнату, готовый выстрелить снова. Винт ворвался в прихожую и наугад выстрелил в темноту комнаты, чтобы вызвать сумятицу.
Посыпалось разбитое стекло. Вот тут-то Винт и рассмотрел темный силуэт на фоне занавески. Теперь он стрелял прицельно.
Грузный азербайджанец, раненый в грудь, пошатнулся и цепляясь за занавески, вывалился в разбитое окно, увлекая их за собой. В комнате стало светлее. Но эта небольшая победа обошлась Винту дорого: две пули вошли ему в ногу, одна в живот.
Косой ухитрился включить свет. Трое, оставшихся в живых азербайджанца понимали, что терять им нечего. Но на помощь Винту уже подоспели его приятели. Бой был коротким: двое азербайджанцев были застрелены на месте. Третий неподвижно лежал под окном. Один, самый молодой, успел улизнуть в ванну, где его взяли живым.
— Где Мамедов? — кричал Косой, размахивая пистолетом перед носом испуганного азербайджанца.
— Его здесь нет.
— Без тебя вижу!
— Не знаю.
— Получай!
Били азербайджанца недолго, спешили.
Через пять минут Чекан и его люди, поднявшие стрельбу и шум в общем-то тихом районе и приличном доме, уже убрались. Винт истекал кровью на заднем сиденье микроавтобуса. Там же корчился на полу избитый и связанный азербайджанец.
А через десять минут после того, как бандиты покинули двор, туда въехало четыре машины. Вооруженные люди в камуфляже, в касках и бронежилетах бросились наверх. Но лишь только оказались в квартире, поняли, что опоздали и звонок, который поднял их на ноги, был запоздалый.
В спальне Рычагова зазвонил телефон. Он механически взял трубку, нажал клавишу.
— Не разбудили? — раздался голос Чекана.
— Разбудили, — сказал Рычагов.
— Есть работа, срочная.
— Что у вас опять?
— Дело срочное.
— Ну, говори, слушаю, — Рычагов уселся на кровать, понимая, что спать ему больше не придется.
— Есть клиент.
— Что случилось?
— В живот и в ногу.
— Он еще жив?
— Вроде, да.
— Ладно, везите.
— Куда, в больницу?
— Зачем в больницу, ко мне.
Поговорив с Чеканом, Рычагов набрал номер Тамары. Та мгновенно сняла трубку.
— Але…
— Это я, Тамара, добрый вечер.
— Уже ночь.
— Не имеет значения. Приезжай.
— А что стряслось?
— Приезжай скорее, не по телефону.
Затем Рычагов вошел в комнату, где спал Дорогин. Через пятнадцать минут все было готово к приему раненого. В операционной горел свет, а микроавтобус въехал в распахнутые ворота и подкатил к крыльцу. Когда раненого внесли, кровь капала на пол коридора. Чекан подозрительно смотрел на Дорогина.
— Это мой человек. Вообще, он глухонемой, — пояснил Рычагов, — так что не переживай, никто ни о чем не узнает.
— Но он же видит.
— Зато не расскажет.
Чекан взглянул на Дорогина. Тот глуповато улыбнулся в ответ и широко развел руками.
— Он что у тебя… — и Чекан покрутил пальцем у виска.
— Что-то вроде этого.
— Тогда все нормально.
Винта уложили на стол, и Рычагов с Тамарой занялись привычным делом. А через час Тамара вместе с Дорогиным перенесли перевязанного, еще не пришедшего в себя бандита в палату. Все было сделано так, словно бы бандит попал в настоящую больницу, где ему сделали операцию. Он еще находился под наркозом, поэтому его лицо было блаженным: ни боли, ни страдания не отражалось на нем, лишь гнусная улыбка разводила губы, под которыми виднелись желтые прокуренные зубы. Эта улыбка была на лице Винта всегда, даже когда он спал, когда нажимал на спусковой крючок.
Эта улыбка сразу не понравилась Дорогину, было в ней что-то омерзительное и гадкое. Ведь это правда, что душу человека можно разглядеть через его лицо.
Рычагов и Тамара сделали все, что могли. Оставалось только вымыть руки, переодеться. Окровавленные халаты они забросили в стиральную машину, а бинты, тампоны бросили в котел парового отопления.
— Ну, что, Тамара, поужинаем? — предложил Рычагов.
— Я бы сейчас с большим удовольствием уснула.
— Не получится, надо заглядывать к нему, дождаться, когда он очнется после наркоза. Жаль, что у нас с тобой нет анестезиолога. Хотя и ты сегодня анестезиолог неплохой.