— Вроде сходится… Так это отец Вадим?.. — вдруг осенило Виктора. — Отец Вадим?
— Ну! Что ж тут такого… Отец Вадим, — подтвердила старушка.
— Он еще весной сказал моему крестному… Александру Борисовичу, что я сам к нему приду! Неужели он? Вот я и пришел…
— Ну, — подтвердила старушка. — А вон он сам. Говори ему все без утайки — понял? Он все равно тебя насквозь видит, — припугнула она. — Батюшка, задержись около нас!
— Погоди, Матвеевна. — Священник прошествовал мимо к штукатурам, которые ждали на лесах благословения на дальнейшую работу.
— Василий, слезайте! — крикнул вверх отец Вадим. — Я же говорил, что в праздник работать не будем!
— Да че там, отец Вадим, поработаем… — высунулся лохматый бригадир. — И ребята сегодня трезвые — поработаем!
— Слезай, сегодня всю ночь молиться будем, — сказал отец Вадим.
Тем временем Виктор разглядел его: высокий, полный, с бородой и хорошим цветом лица — как у младенца. Лет ему было за пятьдесят, а глаза молодые и светящиеся. Лицо было строгое, а глаза смеялись. «Как так?» — удивился Виктор. И рабочие послушно стали слезать с лесов.
— Ну что, Матвеевна, нашлась пропажа? — Отец Вадим кивнул на Виктора.
— Все по твоему слову, батюшка! Вот это и есть Витюша…
— Хорош! — одобрил отец Вадим. — Орел!
Батюшка перекрестил Виктора и кивнул в сторону двери.
Они вышли из храма.
— Отец Вадим, простите, но вас хотят убить! — еле выговорил Виктор.
— Кто это меня без воли Божьей убить собирается? — остановился он.
— Пойдемте куда-нибудь, я вам все расскажу! Это очень серьезно. У меня и вещественные доказательства есть!
Они вошли в двухэтажное здание: в нем тоже была разруха, но одна комната оказалась оборудованной.
— Вот мое обиталище, — вошел, перекрестившись на образа, батюшка. — Марья Филипповна, чайку бы нам с сухариками!
На его призыв из соседней комнатки вышла пожилая женщина.
— Самовар готов, батюшка, — поклонилась она.
— Спаси, Господи! — поблагодарил батюшка. Потом он снял висевший на стене нательный крестик и надел на Виктора. — Вот теперь ты христианин.
Отец Вадим, обратившись к красному углу, сотворил молитву, потом перекрестил стол и сел. Виктор ни одной молитвы не знал, вести себя в такой обстановке не умел, чувствовал себя дурак дураком, тем более что сразу не смог правильно обрисовать обстановку, чтобы отец Вадим понял, какая в самом деле ему угрожает опасность. Они молча хлебали чай с сухарями и вареньем. Отец Вадим ушел в себя и как будто вовсе не замечал Виктора.
Виктор исподтишка разглядывал его лицо. В него нельзя было не влюбиться с первого взгляда: мужественное, волевое и в то же время доброе — разительный контраст с уголовными харями, которые окружали Кротова.
— Ну давай показывай свои вещественные доказательства, — наконец произнес он.
Виктор достал из сумки нож и молча подал его отцу Вадиму. Он внимательно осмотрел нож и сказал:
— Серьезно… Так кто же все-таки должен был убить?
— Я… — выдавил из себя Виктор.
— Но ты же не будешь меня убивать? — спросил отец Вадим.
— Нет.
— Стало быть, вопрос исчерпан? — спокойно спрашивал батюшка.
— Вы не думайте, что я на самом деле собирался вас убить, — я понятия не имел о вас. Я сморозил им такую глупость, а они поверили — я сам не ожидал. Я им обещал что угодно, лишь бы вырваться оттуда… Вы верите мне?
— Почему же я не должен тебе верить! Ты меня еще ни разу не обманул — это раз. Я хочу, чтобы ты совершенно успокоился, — это два. Дело уже получило широкую огласку… То, что ты вырвался от них, — это Божья милость. Ты умный, мужественный и смог заморочить им голову. Я, признаться, очень беспокоился… Побывать в аду и вернуться невредимым! Нам нужно о многом с тобой потолковать, но это потом…
— Они прячутся в овраге, я боюсь их! Вы не понимаете, на что они способны! — с жаром заговорил Виктор. — Я их сейчас по дороге к вам встретил. И потом, я боюсь за свою мать: они могут ее убить.
— Насчет матери не беспокойся! С нею теперь милиционеры ждут гостей. Ты такое осиное гнездо разворошил!
— Господи!.. — обхватил голову руками Виктор, а потом лег грудью на стол, заплакал. — А я думал — конец!
— Ну до конца-то еще долго, — заметил отец Вадим и вздохнул: — Надежду-то нашли… Теперь жди, когда похоронить дадут, — забрали на опознание в область. Мать чуть разума не лишилась… Что ж теперь волосы рвать, коль не воспитала дочь в страхе Божьем. Отсюда и беды! Заочно отпели ее, Наденьку. А тело до сих пор земле не предали — шутка ли сказать!
— Значит, девчонки все-таки не испугались, рассказали! — воскликнул Виктор. — Ой, молодцы!
— Потом все подробней расскажешь! — остановил Виктора батюшка. — Чудны дела Твои, Господи! Девчонки эти двоюродными племянницами Матвеевны оказались, прибежали к ней сперва. А Матвеевна им сразу: каков из себя? Ну, портрет тот же самый — опознала тебя. Вот как Господь тебя с нею свел, да… Ну давай, зови ее сюда — потолкуем, как дальше жить.
Виктор уже открыл дверь, как услышал:
— Постой-ка, друже! Что же я тебя про главное не спросил! — Батюшка подошел к нему и коснулся нежно плеча. — Ты в Бога веруешь ли?
— Верю!
— Ну тогда нам нечего и бояться! Господь своих хранит.
III
Старушка Матвеевна стояла во главе других старушек снаружи храма. Старушки галдели: что да почему? Матвеевна кинулась к Виктору.
— Вот гонец идет, сейчас все объяснит. Витюша, ну что батюшка?
— К себе просит!
Подойдя к келье отца Вадима, Матвеевна постучала, спросила:
— Благослови войти!
— Аминь, — послышался из-за двери голос батюшки.
Батюшка разговаривал по телефону:
— Да, другой дорогой идите, не через овраг. Пешком, только пешком! Ну, Господи, благослови! — Он повесил трубку. — Ну как там у тебя, Матвеевна?
— Двенадцать человек осталось, вместе с младенцем. Может, отпустить младенца-то с матерью?
— Не надо, — добродушно ответил батюшка. — Его-то молитва самая чистая и будет.
— Оно так. А родные забеспокоятся? — спросила Матвеевна.
— Хорошо, что забеспокоятся. Надо же когда-нибудь начинать! Глядишь, в храм и прибегут — посмотрят, как у нас. Ты, Матвеевна, всех накорми в трапезной, дай часик отдохнуть, а потом в храм веди — будем молебен служить.
— Ты толковей объясни, что случилось-то. Галделки объяснений требуют, — не отступала Матвеевна.
— Вот убить меня хотят на престольный праздник, — выйдя к собравшейся пастве, сказал батюшка, — бесу в жертву принести.
— А! Царица Небесная и вся крестная сила! — всплеснула руками стоящая впереди всех Матвеевна и испуганно посмотрела на Виктора, три раза перекрестилась. — Да как же это! Это нельзя…
— Нет в тебе покорности, Матвеевна, воли Божией чего так испугалась? За Христа пострадать случай представился, а ты, может, отговаривать будешь? — серьезно спросил священник и внимательно посмотрел на нее. Ему было важно, что она ответит.
Она поняла это, подумала, снова перекрестилась и сказала спокойно:
— Слава Богу за все! Но ты нам, батюшка, еще живой нужен!
— Придется тебе убить меня, — вздохнул отец Вадим.
— Да вы что! — ужаснулся Виктор. — Нет…
— Надо, друже, устроить спектакль. Другого выхода нет. Не дошел ты еще до Голгофы… не донес креста. Христос тоже падал под его тяжестью, когда вели Его на распятие. Но нашелся человек, Симон Киринеянин, который помог донести. Мы все будем твоими Симонами Киринеянинами, — серьезно сказал батюшка. — Согласен?
Виктор сжался от таких страшных слов. Хотелось лечь и не шевелиться.
— Как это… благословите, — выговорил он непривычное слово. — У меня мало сил.
— Силы появятся, Господь даст для правого дела — не сомневайся! Ночью буду тебя исповедовать. Знаешь свои грехи?
— Вся жизнь — сплошной грех, особенно в последнее время: сколько душ погублено в секте этой. А ведь Христом прикрываются.
— Запомни, друже, и никогда больше не соблазнись. Второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа будет в великой славе и сразу по всей Вселенной! Это знает любой истинный христианин. Его пришествие будет подобно молнии, поэтому тот, кто проповедует скрывающегося в их секте Христа, — лжец и обманщик и самый настоящий слуга дьявола. Понял?
— Начинаю понимать…
— Благослови тебя Господи, заблудший раб Божий Виктор! Теперь такой план. Через час-полтора явится твой знакомый — полковник Воронов…
— Да он не понимает, с кем борется! — воскликнул Виктор.
— А мы ему объясним.
— Батюшка, у меня еще к вам вопрос. У вас в городе находится такая провидица Ольга. Эта провидица — моя бывшая невеста, из-за которой весь сыр-бор и разгорелся. Что посоветуете сделать? Она в их компании.
— Вот это беда так беда, — покачал головой батюшка.
Так ничего и не ответив, он вдруг повернулся и ушел к себе в кабинет, оставив Виктора в полном недоумении.
Вернувшись, отец Вадим сказал:
— Ты можешь отдохнуть пока… до приезда Воронова. А мне всю ночь надо бодрствовать и молиться. Великая ночь сегодня — накануне праздника Преображения. Господь во время Своей земной жизни явился любимым ученикам преображенным — в великой Божественной славе. До этого же ученики Его видели Его только как человека. Было это почти две тысячи лет назад… И будет во время второго пришествия. И тогда Господь придет судить всех человеков, живых и мертвых. Он уже сказал об этом: в чем застану, в том и сужу. Понимаешь? Понимаешь ли ты теперь, какая милость к тебе Господа: сто раз, наверно, ты был на краю смерти. И если б убили тебя, то так и пошла бы душа по твоим грехам прямо в ад! По великому милосердию привел тебя Бог в храм Свой да накануне величайшего праздника…
Виктор опустил в смущении голову.
IV
Полковник Воронов прибыл в штатском и одет был просто, как обычный прихожанин. В окошко Виктор увидел, что, перекрестившись, он вошел в храм, в котором отец Вадим служил молебен. Спустя некоторое время они оба вышли. Батюшка указал на свои окна, а сам вернулся внутрь.