Она судорожно вцепилась в протянутую ей руку.
— Вам не надо видеть все это, — успокоил он ее. — Я знаю, как это ужасно, приехать на кладбище ночью, когда оно закрыто для посетителей, но я надеюсь, что таким образом мы избежим огласки и не будем привлекать назойливого внимания посторонних лиц. Но подумайте вот о чем: истратив часть денег, вы сможете, если захотите, построить для него настоящий мавзолей. А теперь посидите здесь, в этом спокойном месте, и постарайтесь не думать обо всем этом. Я вернусь сразу же, как все будет завершено.
Она ответила ему улыбкой, едва заметной в тусклом свете сторожки служителя.
— Проследите, чтобы он снова был положен как следует.
Она старалась держаться твердо, но ей было нелегко, да и для любой женщины в подобной ситуации это было бы непросто.
Уэскотт пошел за служителем по центральной дорожке, посыпанной гравием. Белый луч фонарика в руке его гида освещал им путь. Потом они свернули на узкую дорожку и пошли по ней один за другим, пока не увидели в свете двух стоявших на земле фонарей поджидавшую их мрачную группу могильщиков.
Могила была раскопана, вокруг нее громоздилась земля. Высохший погребальный венок отодвинули в сторону. Мид умер сравнительно недавно, и ему еще не успели поставить каменное надгробие.
Гроб уже был поднят из могилы и ожидал прихода Уэскотта. Рабочие отдыхали, опершись на лопаты, и, казалось, были совершенно равнодушны к происходящему.
— Все в порядке, — отрывисто бросил им Уэскотт, — вот разрешение.
Они подсовывали долото под крышку и ударяли по нему молотком, а потом подняли ее ломом и сняли. Зловеще скрипнули гвозди. Уэскотт прохаживался рядом, пока вскрывали гроб. Теперь он был доволен, что у него хватило здравого смысла оставить миссис Арчер в сторожке у входа на кладбище. Это было неподходящее место для дам.
Наконец наступила тишина, и он понял, что теперь его черед действовать. Один из рабочих сказал ему с невольным цинизмом:
— Все готово для вас, мистер.
Уэскотт отбросил сигарету с таким видом, будто она не понравилась ему. Прошел вперед и опустился на корточки возле гроба. Кто-то услужливо посветил ему фонариком.
— Вам хорошо видно?
Уэскотт невольно отшатнулся, но быстро взял себя в руки:
— Даже больше, чем мне требуется. Отведите свет от его лица. Мне нужно порыться у него в карманах.
Свет мерцал, создавая жуткое впечатление, будто тело в гробу шевелится. Стоящий у него за спиной служитель молча протянул ему пару резиновых перчаток. Уэскотт стал надевать их. При этом послышался какой-то неприятный скрежещущий звук, едва слышимый, но в мертвой тишине, царившей на кладбище, он показался необычайно громким.
Это все не заняло много времени. Уэскотт расстегнул на покойном двубортный пиджак и развел полы в стороны. Люди вокруг него невольно сделали шаг назад. Его рука решительно двинулась к верхнему левому жилетному карману. Если это и требовало от Уэскотта известных моральных усилий, то со стороны это не было заметно. В верхнем кармане он ничего не обнаружил и тут же запустил пальцы в нижний карман жилета. Оттуда он выудил сложенный вчетверо лист бумаги. Он хрустел, как сухой лист.
— Вот он, — сказал Уэскотт безразличным тоном.
Люди вокруг него, по крайней мере тот, что держал фонарь, видели все это. И тут же луч света вдруг скользнул выше. Уэскотт зажмурился:
— Не светите на его лицо. Я же сказал…
Рабочий поспешил исправить оплошность. Он не должен был освещать лицо покойного даже на мгновение.
И вдруг Уэскотт передумал.
— Ну-ка, посветите ему на лицо, — сказал он.
Тот самый выигрышный билет, который до этого момента был центром внимания, упал на жилет мертвеца и лежал, будто никому не нужный. Уэскотт не отрываясь смотрел на белое лицо покойного. Сделалось вдруг так тихо, будто жизнь остановилась и все вокруг застыло в неподвижности.
Наконец Уэскотт нарушил молчание.
— Угу, — произнес он, кивнув. — Необходимо вскрытие.
Это свое заявление он сделал уже после того, как взял вожделенный билет с совершенно безразличным видом.
Миссис Арчер стояла возле кладбищенской сторожки, сжимая в руке обретенный наконец ею билет. Мимо нее во тьме проносили гроб. Она увидела его в свете фонаря, который несли впереди.
Она вцепилась в рукав Уэскотта.
— Кого это они несут? Это же не он, верно? И что это за фургон, только что остановившийся у входа на кладбище?
— Это машина из морга, миссис Арчер.
— Но зачем? Что такого случилось?
И второй раз за эту ночь билет, выпавший теперь из ее рук, упал на землю.
— Ничего не случилось, миссис Арчер. Поедем, ладно? Мне надо поговорить с вами, прежде чем вы отправитесь домой.
Она уже готова была сесть в такси, ожидавшее их у кладбища, как вдруг передумала.
— Одну минуту. Я обещала Стефену купить вечернюю газету по пути домой. Вон там, на той стороне улицы, как раз газетный киоск.
Она пошла к газетному киоску, а Уэскотт остался ждать ее у такси. Интересно, подумала она, успел ли он уже что-нибудь написать насчет этого злополучного билета. Если не успел, то она постарается уговорить его ничего не писать.
— Дайте мне, пожалуйста, «Бюллетень», — сказала она, обращаясь к киоскеру.
Тот покачал головой.
— Никогда не слышал о таком издании, леди. Нет такой газеты в нашем городе.
— Вы уверены? — спросила она, словно пораженная громом, и посмотрела на человека, ожидавшего ее у такси.
— Конечно, леди. Я продаю все газеты, которые выходят в нашем городе, но никогда не видел «Бюллетень».
Вернувшись к Уэскотту, она сказала всего лишь:
— Я передумала, не стала покупать.
Потом посмотрела на пресс-карточку, выглядывающую из-за ленты его шляпы. На ней было отчетливо напечатано: «Бюллетень».
Всю дорогу, пока они ехали в такси, она не проронила ни слова. Только один раз чуть слышно вскрикнула, прикусив нечаянно щеку.
— Мне предстоит написать статью о вас, миссис Арчер, — сказал Уэскотт, когда они сели за столик в небольшом кафе, куда он ее привел. — Материал, несомненно, вызовет интерес, вы же понимаете. Вот почему я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Она смотрела на него молча.
— Мид умер совершенно внезапно, не так ли? Но при каких обстоятельствах?
— Он чувствовал себя неважно в течение нескольких дней… У него было расстройство желудка. Мы пообедали в тот вечер, и я убирала посуду. Он пожаловался на плохое самочувствие, и я посоветовала ему пойти подышать свежим воздухом. Он вышел в наш маленький садик, который он очень любил.
— В темноте?
— Он взял с собой карманный фонарик.
— Ну а дальше? — Он быстро записывал, пользуясь стенографией, чего никогда не делают репортеры.
— Прошло около получаса, и вдруг я услышала грохот где-то поблизости, но сразу же все стихло, поэтому я не пошла узнавать, что там случилось. Вскоре зашел Стефен, то есть мистер Арчер. Он часто заходил к нам в последние две недели, они, бывало, сидели в садике с Гарри и болтали за бокалом коктейля.
Спустя некоторое время я выглянула в сад, собираясь позвать Гарри в дом, и увидела валяющийся на земле фонарик. На мой зов он не откликнулся. Мы нашли его лежащим на земле в ужасном состоянии. Глаза у него буквально вылезли из орбит. Тело содрогалось в конвульсиях. Мы со Стефеном принесли его в дом, я сразу же вызвала врача, но, когда он пришел, Гарри был уже мертв. Врач сказал, что смерть наступила в результате острого отравления и сердечного приступа. Наверное, он упал, когда я услышала грохот, о котором я вам говорила.
Уэскотт, прищурясь, посмотрел на нее.
— Я уверен, что этот грохот раздался не просто так. И вы хотите сказать, что следователь признал причиной смерти пищевое отравление и так и написал в своем заключении? Тут есть чем заняться муниципальному совету.
— Почему? — спросила она с замиранием сердца.
А он продолжал, будто вовсе и не слышал ее:
— Вы сказали, что Арчер занимался торговлей и оказывал Миду денежную помощь, из расположения к вам разумеется.
— Да.
— И в какие суммы выливалась эта помощь?
— А что, все эти сведения вам необходимы для написания статьи? Вы не репортер, мистер Уэскотт, и никогда им не были, как нет и газеты «Бюллетень». Вы детектив. — Она была на грани истерики. — С какой стати вы учиняете мне допрос?
— Я отвечу на этот вопрос, когда вернусь, — сказал он. — Вы извините меня, если я отлучусь на минутку, чтобы позвонить? Оставайтесь на месте, миссис Арчер.
Не спуская с нее глаз, он прошел к телефону, висевшему на стене, набрал номер и задал один или два коротких вопроса. А она сидела, охваченная дурным предчувствием, то и дело облизывая языком губы.
Когда он снова присел рядом с ней, она повторила вопрос:
— Чего вы от меня хотите? Почему вы спрашиваете меня о том, как умер Гарри?
— Потому что, увидев этой ночью выкопанное из могилы тело вашего бывшего мужа, я обнаружил у него на черепе след от удара чем-то тяжелым. Сейчас я звонил в морг, там только что закончили предварительный осмотр и обнаружили пролом черепа!
Она так побледнела, что ее лицо выглядело серым. До сих пор он не замечал легкого загара с золотистым оттенком у нее на лице и шее. Он стал заметен только сейчас, когда она так побледнела. Она ухватилась за край стола обеими руками. Ему показалось, что она вот-вот упадет, поэтому он протянул ей руку, но этого не потребовалось. Тогда он подал ей стакан воды. Она едва пригубила его, а потом глубоко вздохнула.
— Так это гроб Гарри они выносили с кладбища?
Он кивнул и скомкал листок, на котором делал записи.
— А теперь позвольте мне рассказать вам все, как было, — сказал он, не отрывая пытливого взгляда от ее измученного лица, и заговорил, не заглядывая в свои заметки: — Стефен Арчер оказывал помощь вашему первому мужу ради вас. Он стал его другом. У него появилась привычка запросто приходить к вам вечерами, чтобы побеседовать за бокалом спиртного с вашим мужем. В день своей смерти вечером Мид вышел в сад. Вы услышали грохот, а вскоре после этого появился Арчер. Когда вы вышли вместе с ним к двери, ведущей в сад, желая позвать мужа, он уже был при смерти и вскоре скончался. Частный врач и муниципальный следователь признали причиной смерти пищевое отравление. В поведении этих двух джентльменов еще придется разобраться, это уже моя забота, но факт остается фактом — ваш муж мертв. Я правильно все изложил?