ался представившейся возможностью. «Я многое о себе узнал: о своих слабостях, способности к выживанию и взаимосвязи свободы и боли».
Письмо было сдержанным. Он попытался бежать и потерпел неудачу, и эмоции в нем поутихли. После поимки он узнал, что Мег встречалась с другим. Годом ранее он в ярости бил себя кулаками в грудь, но теперь рационально и трезво принял ее окончательный уход. «Я никогда не смирюсь с ее уходом и вряд ли когда-нибудь приму ее любовь к другому. Я буду любить ее всегда и никогда не скажу, что не мечтаю о нашей совместной жизни. Но этот новый поворот судьбы, как и неудавшийся побег, я должен принять спокойно. От этого зависит мое выживание».
Возможно, это было ключевое слово: выживание. Позволь он себе сокрушаться из-за Мег, ему не удалось бы подготовиться к предстоящей борьбе. Он написал, что может надеяться только на будущую любовь: «Остается мечтать, что вновь буду любить Мег в другой раз».
Впоследствии выяснилось, что в тот период с Тедом постоянно поддерживала связь Кэрол Энн Бун (отбросившая фамилию Андерсон), и Тед не остался без женской поддержки. Но тогда он мне об этом не рассказывал.
Если главным было выживание, то Теду предстояло привести в порядок тело. Он считал, что в горах потерял около тринадцати килограммов, плюс еще до побега у него был недостаток веса в десять килограммов. Тюремная еда потерю не восполняла. Каждый день появлялись новые помощники: новый наемный повар, «который уходит через два дня», секретарь на стойке регистрации, тюремщик, жена тюремщика. Тед опять обратился за помощью к друзьям. Силы восстанавливались очень медленно, поэтому нужно было больше здоровой пищи. Мне он поручил достать белковую пищевую добавку. Сказал, что ее можно купить в магазине здорового питания и желательно в килограммовых банках по пятнадцать грамм протеина на унцию[30]. «Может, сушеные финики или орехи в банках, если будет тебе по средствам».
По этому письму можно было подумать, что Мег ушла из жизни Теда. И я удивилась, что она рассказала ему, что у нее появился другой. Несколько дней назад я говорила с ней по телефону, и она сказала, что у нее никого нет, но для ее выживания ей стоит отстраниться от Теда. Возможно, она просто выдумала несуществующие отношения, зная, что только так Тед ее отпустит. Скорее всего, так и было. Мы с Мег посочувствовали друг другу из-за кажущейся невозможности найти отвечавшего нашим запросам мужчину, готового к тому же принять женщину с ребенком или – в моем случае – с четырьмя детьми. Нет, я вовсе не думала, что Мег нашла кого-то другого.
В конце концов, я пожалела Теда, представив его одного, однако в своем положении он был виноват преимущественно сам. Он лгал Стефани, Мег, Шэрон и даже случайным любовницам. Но беспокоиться о нем не стоило. Кэрол Энн навещала его в тюрьме так часто, как только могла, и работала бесплатным «следователем», опровергая обвинения против него. Когда в итоге всплыл факт, что она стала его женщиной, я была в шоке. Кто эта женщина, которая давала бесчисленные анонимные интервью в поддержку Теда? Я никогда не могла предположить, что это была та же самая женщина, которая дразнила его печально известным «Тедом».
В ответ на просьбы Теда я отправила ему большой пакет с пятью килограммами белковых добавок, витаминов, фруктов и орехов. Когда я отнесла его в местное почтовое отделение, сотрудник, глянув на адрес, слегка приподнял брови, но ничего не сказал. Почтовые служащие похожи на священников, врачей и юристов. Они чувствуют себя этически обязанными защищать конфиденциальную информацию и уважают тайну своих клиентов.
Глава 28
Не сомневалась, что побег Тед планировал. На это он намекал мне много раз. Хотя он не хотел обсуждать это в первом телефонном звонке или в письмах, он все же рассказал о своих недельных приключениях в горах шерифу округа Питкин сержанту Дону Дэвису. Да, он взял винтовку из хижины, но бросил ее в лесу. В июне человек с винтовкой выглядел слишком подозрительно. В глухомани он встретил несколько человек, а когда наткнулся на стоянку туристов, притворился, что ищет свою жену и детей просто как участник счастливой семейной вылазки на природу.
Позже он рассказывал мне, что почувствовал, когда вернулся к хижине: «Они были так близко, я мог слышать их разговоры обо мне. Они даже не подозревали, что я наблюдал из-за деревьев». В общем, для Теда это было приключение, хотя и довольно отчаянное, еще сильнее обострившее его желание обрести свободу. Он был героем «Мотылька».
Полагаю, что его побег нельзя считать признанием вины. Невиновный человек перед угрозой пожизненного заключения вполне мог решиться бежать. Он чувствовал, что попал в неумолимые жернова правосудия, и вопреки его уверениям, что он не чувствовал давления, он испытывал громадное давление – не только в Колорадо, но и из Юты и Вашингтона.
А теперь все чертовски ухудшилось. Продолжал угрожать процесс по делу об убийстве Кэмпбелл. К нему добавились обвинения в побеге, краже со взломом, мелком воровстве и особо крупной краже. Обвинения, связанные с его побегом, влекли за собой еще девяносто лет наказания.
Правоохранители были лучшего мнения о Чаке Лейднере и Джиме Дюма как о адвокатах, чем Тед.
– Они чертовски хороши – просто потрясающие, – отозвался оних один из детективов. Дюма, только что закончивший приводить аргументы против смертной казни, когда Тед совершил прыжок со второго этажа на свободу, имел к тому же чувство юмора. Узнав, что его клиент бежал, он сухо произнес:
– Это самый жалкий спектакль в доказательство аргументов изтех, что мне когда-либо приходилось видеть.
Тед не хотел государственных защитников, хотя после недавних событий они уже не могли продолжать работу. Лейднер был назван потенциальным свидетелем по обвинению в побеге.
Сразу после поимки Теда в Аспен прилетел его давний сторонник и защитник Джон Генри Браун из адвокатуры Сиэтла. Официально Браун не имел права представлять интересы Теда, поскольку штат Вашингтон обвинений не выдвигал. Но Браун с самого начала считал подход к делу «Теда» оскорбительным и полагал, что подозрениями и косвенными намеками Банди преднамеренно выставили виновным в глазах общественности. В каком бы штате ни держали Теда, Браун летал к нему за свой счет.
В середине июня 1977 года Браун служил арбитром между Тедом, Лейднером и Дюма. Браун был в восторге, когда для защиты Теда был назначен новый адвокат: Стивен «Баззи» Уэр. Стоя рядом с Тедом в джинсах и спортивном блейзере, Уэр выглядел кем угодно, только не выигрывающим дела адвокатом. Растрепанный очкарик с пышными усами, воистину, он больше походил на лоботряса из околачивающихся в лыжных барах Аспена, чем на потенциального Ф. Ли Бейли[31]. Однако Уэр уже сделал себе имя. В Аспене он не проиграл ни одного процесса с участием присяжных. Он летал на собственном самолете и водил мотоцикл, а также был известен как человек, который всегда к вашим услугам в делах о наркотиках. После назначения защитником Теда Уэр улетел в Техас в качестве адвоката по крупному федеральному делу о рэкете.
Уэр был победителем, и Тед это чувствовал. Наконец рядом с ним снова был человек, которого он мог уважать. В телефонном звонке ко мне Тед, говоря о своем адвокате, был полон энтузиазма. В августе, когда неприятный осадок от неудачного побега Теда стерся из памяти, он подал ходатайство о пересмотре дела Даронч (прежде всего на основании того, что Даронч выбрала фотографию Теда по подсказке детектива Джерри Томпсона).
В Колорадо прокуратура стремилась расширить состав дела против Банди путем притягивания «сходства образа действий», стараясь приобщить свидетельские показания по обвинению в похищениях, убийствах и исчезновениях Мелиссы Смит, Лоры Эйм и Дебби Кент в Юте, а при возможности даже восьми вашингтонских дел. Взятые вместе, вменяемые Теду Банди преступления имели один и тот же «почерк». По отдельности дела выглядели неубедительными.
Можно лишь гадать, что произошло бы, продолжи Тед получать поддержку Баззи Уэра, вдохнувшего в защиту новую энергию. Однако вечером 11 августа Уэр с женой попал на мотоцикле в аварию. Миссис Уэр погибла на месте, а блестящий молодой адвокат получил переломы костей черепа и лица, травмы внутренних органов и переломы ног. Уэр впал в кому, и речь шла о том, не останется ли он навсегда парализованным.
Тед был опустошен. Он рассчитывал, что Баззи Уэр вытащит его из колорадских трудностей, а теперь он вновь остался один. Также он чувствовал, что быстро стареет – на последних газетных фотографиях он выглядел на годы старше своих истинных тридцати лет.
Я написала ему в середине августа, выражая сочувствие в связи с потерей Уэра и уверяя, что газетные фотографии показывают лишь остаточные последствия пережитых им в горах испытаний, а также являются результатом резкого освещения.
Его ответ стал последним письмом из Колорадо:
«Судьбе и вправду удается застигать меня врасплох, однако два последних года были настолько переполнены неожиданными и шокирующими событиями, что мои «периоды упадка» на удивление значительно сократились. Неужели я стал устойчив к ударам? Не совсем так. Мои глаза увлажнились, когда я узнал о происшествии с Баззи, и слезы были о нем, не о себе. Он такой прекрасный человек. А что касается моего дела, моя вера в него не поколеблется, даже если во всей стране не останется ни одного адвоката».
Он написал, что ему представлялось почти святотатством продолжать дело без перерыва и что из-за Уэра ему следует на время остановиться, хотя останавливаться нельзя. Казалось, он видел впереди проблеск света и шел прямо к нему.
«Я чувствую, что во многих отношениях самый темный и мрачный угол пройден. Эпизод с побегом стал концом длинного отрезка, и движение обратилось вспять. Даже средства массовой информации, кажется, начали выставлять меня немного человечнее. Но самое главное – развалилось дело Даронч. Подробности позже. С любовью, Тед».