В это почти невозможно поверить, но, похоже, что после нападения в «Хи Омега» жаждущий крови убийца не унялся, а, продолжая пребывать в тисках безумия, бросился из студенческого общежития в небольшой дуплекс на Данвуди-стрит, как будто точно зная, куда бежать и кто станет очередной жертвой.
Дозье обеспечивал охрану места происшествия, пока не прибыли детектив и эксперт-криминалист: Брюс Джонсон из Департамента полиции Таллахасси и Мэри Энн Керкхам из Службы шерифа округа Леон.
Пока Керкхам тщательно упаковывала и нумеровала улики, Джонсон фотографировал спальню: занимавшую три четверти длины комнаты кровать в углу, постельное белье у кровати, запятнанный красным кусок деревянной рейки в изножье кровати и сорванную с кухонного окна занавеску.
Когда Керкхам собиралась поднять постельное белье, она заметила что-то запутавшееся в простыне. Сначала она подумала, что это всего лишь пара нейлоновых чулок. Присмотревшись, она поняла, что это пара колготок, превращенных в маску с прорезями для глаз и сверху завязанных узлом. Внутри она нашла два вьющихся каштановых волоса.
Ключей от входной двери в квартире не нашли. Кухонная дверь была заперта изнутри на задвижку, но цепочка была снята. Судя по всему, нападавший проник через кухонное окно.
В «Хи Омега» постельные принадлежности собрали и аккуратно упаковали в большие пластиковые мешки, чтобы ничего не потерялось. Теперь та же самая процедура проводилась с простынями, пододеяльниками и наволочкой Шерил Томас.
Снова со всех поверхностей, которых мог касаться преступник, были сняты отпечатки пальцев.
Кусок рейки около 20 сантиметров в длину и меньше двух сантиметров в толщину, казалось, вряд ли мог нанести такие обширные травмы. Скорее, ею подпирали отрытое окно, а красные пятна, как установили впоследствии, были старой засохшей краской.
В этот раз следов коры следователи не обнаружили. Каким бы оружием ни пользовался нападавший, он его унес.
Карен Чендлер, Кэти Кляйнер и Шерил Томас сильно повезло, хотя полученные той ночью физические и психологические травмы будут аукаться им еще долгое время. Когда полтора года спустя девушки появились в зале суда в Майами, встретившись с причинившим им увечья мужчиной – Тедом Банди, последствия нанесенных им травм все еще были заметны. А Шерил сильно хромала. О карьере танцовщицы ей можно было забыть.
Врачи Мемориального госпиталя Таллахасси диагностировали у Карен Чендлер сотрясение мозга, перелом челюсти, потерю зубов, переломы лицевых костей, повреждения кожного покрова лица и перелом пальца руки. Сходные травмы были и у Кэти Крейнер: перелом нижней челюсти в трех местах, хлыстовая травма шеи и глубокие рваные раны плеча. Все зубы нижней челюсти были расшатаны и требовали временной фиксации.
Сильнее всего досталось Шерил Томас: перелом черепа в пяти местах, из-за чего она временно потеряла слух на левое ухо, перелом нижней челюсти и вывих левого плеча. Восьмая пара черепных нервов была повреждена настолько сильно, что молодая танцовщица навсегда лишилась нормального равновесия.
Карен и Кэти пробыли в больнице неделю, Шерил – месяц. Ни у одной из девушек не осталось никаких воспоминаний о нападении.
Никто из них не смог описать человека, изуродовавшего их с таким безумством.
Лиза Леви и Маргарет Боуман, само собой, уже никогда не смогут присутствовать на суде, заглянуть в глаза человеку, повинному в их смерти. За них скажут снимки их тел и бесстрастно зачитанные отчеты о вскрытии.
Доктор Томас П. Вуд, штатный патологоанатом Мемориального госпиталя Таллахасси, провел вскрытие тел в воскресенье 15 января – неделю спустя после того, как Тед Банди вышел из автобуса на станции «Трейлвейс» в Таллахасси.
К вскрытию тела Лизы он приступил в десять утра. Лиза была задушена, вследствие чего остались характерные петехиальные кровоизлияния в мышцах шеи – лигатурный след. У нее остались синяк на лбу и царапины на лице. Рентген показал, что правая ключица была раздроблена сильнейшим ударом. По мнению доктора, Лиза потеряла сознание сразу же после удара по голове. И если так, то это может служить слабым утешением.
Правый сосок был буквально полностью отделен от тела, но это еще не самое худшее повреждение. На левой ягодице остался отчетливый двойной след от укуса: убийца буквально разорвал мягкие ткани зубами.
Лизу подвергли сексуальному насилию, но не в обычном понимании. В ее тело вводили твердый объект, травмировавший ректальное отверстие и влагалище, что вызвало кровоизлияние шейки матки и других внутренних органов. Орудие, с помощью которого были нанесены эти травмы, позже обнаружилось в комнате: флакон лака для волос «Клейрол» с насадкой. Флакон был запачкан кровью, фекальными массами и волосами.
Человек, напавший на Лизу Леви, когда она спала, накинулся на нее, как бешеный зверь: ударил, задушил и затем изнасиловал флаконом. А затем, очевидно, укрыл ее и оставил мирно лежать в тишине.
Вскрытие Маргарет Боуман прошло в то же нерадостное воскресенье и началось в час дня. От ударов, нанесенных с правой стороны головы, остались вдавленные переломы: осколки костей вошли в мозг. Это был сложный перелом – то есть повреждения черепа были настолько сильными, что невозможно было определить, где кончался один перелом и начинался другой. Безобразное ранение начиналось над правым глазом и заходило за правое ухо, разрывая и деформируя мозг. Один перелом был четыре, а тот, что за ухом – восемь сантиметров в диаметре. Как ни странно, но вначале показалось, что левая половина мозга была повреждена даже сильнее правой. Этому нашлось объяснение: от сильного удара дубовым поленом справа мозг ударился о левую сторону черепа.
Из шеи Маргарет извлекли удавку из колготок, врезавшуюся так глубоко, что ее практически невозможно было разглядеть: колготки фирмы «Хейнс», из высокопрочной ткани. Один чулок убийца отрезал, но чулки были завязаны узлом над ластовицей – точно так же, как у найденной в квартире Шерил Томас колготочной маски. Тонкая золотая цепочка убитой запуталась в гарроте.
Доктор Вуд считал, что Маргарет, как и Лиза, потеряла сознание от удара по голове, а потом была задушена. Однако в отличие от Лизы на теле Маргарет Боуман не было следов сексуального насилия, хотя на левом бедре остался «ожог» от сорванных силой трусиков. Ни у одной из девушек не было никаких повреждений ногтей или рук, что свидетельствовало об отсутствии сопротивления.
Патологоанатомом Вуд проработал шестнадцать лет. И еще никогда не видел ничего подобного.
Ярость, ненависть, травмы, нанесенные зверем. И почему?
Глава 30
Практически все, кто проживал неподалеку от кампуса Университета штата Флорида, в те жуткие выходные слышали завывание сирен карет скорой помощи, видели обилие полицейских и поняли, что произошло нечто более существенное, чем обычный несчастный случай или авария.
Генри Полумбо и Расти Гейдж, два музыканта, жившие в «Оук», вернулись в свои номера в 4:45 в воскресенье 15 января как раз, когда медики несли Шерил Томас в медицинский корпус на расстоянии нескольких зданий от них. Они слышали вой сирен, но не знали, что произошло.
Когда Полумбо и Гейдж вошли на парадное крыльцо, они увидели человека, въехавшего в номер 12 за неделю до того – Криса Хагена, стоявшего у входной двери. Они поздоровались и заговорили с ним. Он пристально смотрел в сторону кампуса. Музыканты точно не запомнили, какая была на нем одежда. Однако Гейдж вспомнил, что, кажется, это были ветровка, рубашка, возможно, джинсы – вся одежда черного цвета. Он совсем не показался им нервничающим или расстроенным. Они поднялись наверх и легли спать, что, по их мнению, сделал и Хаген.
К следующему утру, когда началось вскрытие тел Лизы Леви и Маргарет Боумен, в новостях по радио была уже масса информации об убийствах в «Хи Омега» и о нападении на Данвуди-стрит. В комнате Полумбо собрались потрясенные жильцы. Они были в шоке и обсуждали только одно: какой же человек мог совершить подобное.
Во время их беседы вошел Крис Хаген. Он никогда ничего о себе не рассказывал и не говорил, чем занимался в Таллахасси. Только сказал им, что был студентом юридического факультета Стэнфордского университета в Пало-Альто, и они предположили, что он продолжает обучение в Университете штата Флорида, но сам он ничего подобного не говорил. Правда, он хвастался им, что прекрасно разбирается в законах и что в этом отношении он даст фору любому полицейскому.
– Я могу выпутаться из любой ситуации, потому что знаю как, –говорил он.
Ребята считали это чистым хвастовством.
Генри Полумбо заметил, что убийца – психически ненормальный и что сейчас, когда полицейское расследование в полном разгаре, где-нибудь затаился.
Все остальные готовы были с ним согласиться, но Хаген возразил:
– Нет… это профессиональная работа. Человек совершал нечтоподобное много раз и раньше. Скорее всего, он уже где-нибудь далеко отсюда.
Возможно, он был прав. Хаген сказал, что ему известно о подобных вещах, он знает закон и считает всех копов идиотами.
И пока студенты в Университете Флориды постепенно приступали к своим обычным занятиям, пребывая в некоем молчаливом ужасе, поиск убийцы продолжался. Офис шерифа округа Леон, Управление полиции Таллахасси, Управление полиции штата Флорида, Прокуратура штата Флорида действовали совместно. Улицы внутри кампуса и вокруг него непрерывно патрулировались полицейскими в автомобилях. После наступления темноты эти улицы становились практически безлюдными, а все двери закрывались на несколько замков. Если такое могло случиться в «Хи Омега» и в дуплексе на Данвуди-стрит, могла ли какая-либо женщина в регионе чувствовать себя в безопасности?
Шел последовательный и тщательный сбор улик на местах совершения преступлений, и все передавалось в лабораторию при Управлении силами правопорядка штата Флорида. Любая мельчайшая улика внимательно проверялась, исследовалась и помещалась под надежную охрану.