Ни одна из них не могла заполнить пустоту души Теда Банди.
Эпилог
Суды и слушания по делу Теда чем-то начинали напоминать бродвейскую пьесу: закончилось время основного показа, и теперь ее стали вывозить в виде антрепризы. Только исполнитель главной роли оставался тот же, все остальные актеры поменялись. Да и он уже устал, утратив большую часть своего энтузиазма. Суд на Тедом по делу Кимберли Лич поразил людей, не связанных с юстицией. «Сколько раз можно убивать одного и того же человека?» – спрашивали они с изумлением. А так как Теда Банди уже приговорили к смерти – дважды, они не видели никакой необходимости в новом процессе. Прокуратура тем не менее хотела прикрыть свои ставки. Если апелляция по делу об убийствах в «Хи Омега» будет удовлетворена, им нужно было хорошее основание в виде третьего смертного приговора. С юридической точки зрения третий процесс имел смысл.
Суд по делу Лич постоянно откладывался и наконец был назначен на 7 января 1980 года в Орландо, штат Флорида. На сей раз процесс с явным нежеланием принимал округ Орандж. Они не хотели видеть у себя Теда и связанную с ним шумиху, но судья Уоллес Джоплинг, шестидесятидвухлетний юрист, который должен был председательствовать на суде по делу Лич, пришел к выводу, что не сможет найти беспристрастных присяжных в Лейк-Сити и вокруг него.
Реестр адвокатов изменился. Из первоначальной группы защиты осталась только Линн Томпсон. К ней присоединился Джулиус Виктор Африкано-младший. Теда мог бы защищать Мило И. Томас, общественный защитник по третьему судебному округу, но Томас отказался. Он был близким другом семейства Лич.
Обвинение представляли Джерри Блэр из прокуратуры штата, тот самый Джерри Блэр, который в июле 1979 года дал клятву, что если
Тед хочет процесса, он его получит. В качестве специального прокурора выступал Боб Декле, «свойский» парень, постоянно жующий табак.
Репортеры, освещавшие процесс в Майами, испытывали общее недовольство. Никому не хотелось участвовать во втором процессе. Тони Полк из «Роки-Маунтин Ньюз» решил не приезжать. Репортер из Сиэтла вынужден был поехать под давлением начальства, но ему было крайне неприятно это поручение. Мне позвонил репортер из Майами и сказал:
– Видимо, мне придется поехать, но я буду ждать до последнего. Я готовлюсь к бойне. – Он на мгновение запнулся, после чего сказал: – Господи, звучит ужасно, правда? Но только так все это и можно охарактеризовать.
Я не поехала. Я знала, какие улики будут представлены, знала, что скажут свидетели, и я не могла больше видеть Теда в таком состоянии. Вместо этого я следила за судом в Орландо по телевизору и увидела человека, который показался мне совершенно чужим.
Тед уже не был таким красавцем, каким он предстал на суде в Майами. Его вес приближался к 86 килограммам, щеки отвисли, глаза провалились. Его стройность и правильность черт ушла в прошлое так же как и более-менее ясное представление о реальности. Теперь он легко выходил из себя и, казалось, готов был вот-вот рассыпаться на мелкие осколки. Он воспринял как личное оскорбление то, что судебная стенографистка, женщина с вполне естественной улыбкой, как ему показалось, с иронией воспринимает все происходящее в зале суда.
– Пожалуйста, относитесь ко всему более серьезно! – прикрикнул он на нее.
Но создавалось впечатление, что никто уже больше не относится к этому серьезно. Все просто приходили посмотреть шоу. Местный ди-джей на радио задал тон процессу, начав свою утреннюю трансляцию со слов:
– Берегитесь, девушки! Тед Банди в городе.
Когда Тед усаживался на свое место, в зал суда вошел пародист из Пенсильвании, переодетый в женщину, в куртке Теда из искусственной леопардовой шкуры и в парике платинового цвета. Тед сидел, низко опустив голову. Молодой человек снял куртку, под которой была футболка с надписью «Пошлите Банди в Иран». А на первом ряду сидели всегдашние поклонницы Теда в нетерпеливом ожидании улыбки от поблекшей звезды.
С тем же успехом в зале могли находиться обитатели Бедлама[43].
Ни Луиз, ни Джонни Банди на этот раз не приехали во Флориду. В зале была только Кэрол Энн Бун, которая сидела рядом с женой заключенного из Райфорда. Кэрол Энн все еще бросала на Теда обнадеживающие взгляды, полные любви.
Возможные члены коллегии присяжных, выбор которых казался на первый взгляд неиссякаемым, готовы были говорить все что угодно, лишь бы их выбрали. Судья Джоплинг постановил, что могут быть отобраны даже те потенциальные присяжные, которые исходно считали Теда виновным, но пообещавшие, что могут сохранить на суде полную объективность, отложив в сторону все свои предубеждения. Несколько из них и составили коллегию присяжных. Во Флориде больше не оставалось мест, куда бы можно было перенести судебное заседание. Прокурор Блэр заявил, что любое изменение места проведения процесса будет бессмысленным предприятием.
– Этот человек – знаменитость здесь, и он останется знаменитостью в Ту Эгг, Пахоки или Сопчоппи.
Дважды Тед вышел из зала суда в знак протеста против выбора присяжных.
– Я ухожу. Это – игра, и я не стану в ней участвовать! Я не останусь в этом Ватерлоо, поняли?
Вернувшийся и немного успокоившийся, по крайней мере, до такой степени, чтобы контролировать себя, Тед взорвался снова, ударив рукой по столу судьи Джоплинга.
– Вы хотите цирка? – кричал он Блэру. – Я устрою вам цирк. Яустрою вам настоящую бурю, Джек. С громом.
Тед направился к двери, судебный пристав преградил ему путь. Тед поставил коробку из-под пива, в которой он носил свои документы, на ограждение и снял куртку. Телеоператору впервые удалось схватить момент, когда Тед в самом прямом смысле утратил контроль. Его прижали к стене, как разъяренную лису в окружении множества охотников. Возможно, именно это страшное лицо с приоткрытым ртом, перекошенное яростью, видели его жертвы. Оно потрясло меня. Казалось, он сейчас накинется на пятерых полицейских, окруживших его. Он стоял, тяжело дыша, словно зверь, пойманный в капкан. Прошло мгновение, затем второе… Тед и его мучители застыли.
– Сядьте, мистер Банди! – приказал Джоплинг.
– Вы же знаете, что не можете давить на меня до бесконечности!
– Сядьте, мистер Банди!
Постепенно он пришел в себя, его плечи опустились, как будто вся сила и напор мгновенно оставили его. Очень медленно он проследовал к столу защиты и опустился на свой стул с поникшей головой.
– Все бесполезно, – демонстративно громким шепотом произнес он Африкано. – Мы потеряли присяжных. Нет никакого смысла продолжать эту игру.
Возможно, он был прав.
День за днем Тед сидел в полной растерянности, злобно глядя, как шестьдесят пять свидетелей обвинения походят к месту дачи показаний. Африкано и Томпсон честно вели свой бой, хотя он с самого начала казался проигранным. На сей раз они не позволяли самому Теду говорить, хотя ему было разрешено участвовать в дискуссиях по делу без присутствия присяжных.
Через три недели после начала процесса Тед обратился с двадцатиминутным заявлением, в котором требовал оправдания. Его голос дрожал; по мере того, как он говорил, казалось, он вот-вот расплачется. Как это было далеко от логичных и ясных аргументов, высказанных им в Юте четырьмя годами ранее. Он заявлял, что нет никаких прямых свидетельств совершения убийства.
Защита представила двух свидетелей, которые, по их мнению, видели Кимберли Лич голосующей рядом с «закусочной Джимми» в утро ее исчезновения. Однако когда им была представлена ее фотография, они не смогли с абсолютной уверенностью сказать, что это именно та девочка, которую они видели за два года до того.
Даже показания медицинского эксперта из Атланты, доктора Джозефа Бертона, возымели обратный эффект. Его пригласили для подтверждения версии защиты о том, что Кимберли Лич могла умереть от каких-то других причин, но он не смог этого сделать.
– Несмотря на то что мои изыскания не могут исключить возможности случайной гибели, самоубийства или каких-то естественных причин, все три упомянутые возможности являются крайне маловероятными.
6 февраля в зале суда начали распространяться поразительные слухи относительно Кэрол Энн Бун. Миссис Бун подала заявление о разрешении на брак! Однако шансов выйти замуж за человека, которого она называла Банни, у нее было совсем немного. Майор Джим Шульц, директор исправительных учреждений округа, твердо заявил, что в его тюрьме не будет никаких свадеб. Однако судья Джоплинг назначил Теду проведение анализа крови как начальную стадию реализации данного разрешения.
Кэрол Энн признавала, что вполне понимала, что Теда могут признать виновным, но, тем не менее, готова была выйти за него замуж. Шансов оправдания было очень мало. Наблюдатели делали ставки на то, смогут ли Тед и Кэрол Энн пожениться. Сам Тед держал пари с Африкано на то, что присяжные признают его виновным в течение трех часов. Он проиграл. На самом деле у присяжных это заняло семь с половиной часов – на полчаса больше, чем у присяжных в Майами.
На сей раз в зале не было плачущей матери, молящей за своего идеального сына. Была только Кэрол Энн Бун. С того момента, как пропала двенадцатилетняя Кимберли Лич, прошло уже два года. 9 февраля 1980 года Кэрол Энн выступила с просьбой сохранить Теду жизнь.
Но прежде всего у нее была своя особая цель. Она хотела стать миссис Тед Банди. Она самым тщательным образом изучила законодательство штата Флорида относительно требований к заключению брака в особых условиях. Ей было известно, что публичного заявления, правильно составленного, в открытом судебном заседании в присутствии судебных чиновников будет достаточно, чтобы «церемония» была признана юридически законной. Нотариус, держа свидетельство о браке, выписанное на имя Кэрол Энн Бун и Теодора Роберта Банди, наблюдал за тем, как Тед поднялся, чтобы задать вопросы своей невесте.