ельным и он в состоянии поддерживать с ними хорошие отношения.
Его понимание собственных проблем страдало серьезными изъянами; эксгибиционизм предшествовал его разрыву с Шэрон в «Трэжер Вэлли» на полдюжины лет. Одного этого отказа было явно недостаточно, чтобы разжечь агрессию по отношению ко всем женщинам, – его тщеславие и самоуверенность не позволяли принять такое объяснение. Нет, агрессия эта зародилась очень давно, но признать свою неадекватность по-мужски он не мог. Он был сильным и выглядел как Адонис. Внешне он был безупречен.
Что касается секса, то Рэнди объяснил тюремным психологам в 1976 году, что, по его мнению, он нашел способ предотвратить любые неприятности после выхода из тюрьмы.
– Отказ от физической связи – вот что мне поможет. Я всегда чувствовал себя отчасти виноватым из-за секса. В жизни есть кое-то большее, чем секс.
Конечно, для него это был самый нереалистичный и явно невозможный путь; сублимация растущего сексуального влечения была упрощенным и ошибочным решением его проблем.
Рэнди уверенно заявил, что теперь ставит перед собой новые цели: помощь другим, знакомство с женщиной по духовным соображениям, поиск жены и создание семьи.
Он уверял, что никогда никому не причинял вреда, что у него нет склонности к насилию.
Психологи придерживались иного мнения и не рекомендовали освобождать его в обозримом будущем.
Рэнди Вудфилд провел в тюрьме не все десять лет. Он понял и усвоил правила тюремной жизни. Можно быть умником и наглецом, но выйти на свободу это не поможет. А он хотел выйти на свободу. Рэнди узнал, что в общении с тюремными психотерапевтами важно давать определенные правильные ответы. Он сказал специалистам, что признает свою вину, что понимает необходимость в помощи. Если он выйдет на свободу, то первым делом обратится к психиатру. Он отметил, что у него есть твердая поддержка со стороны семьи и друзей и что бывший работодатель готов принять его в фирму по производству электроники.
– Я начинаю понимать себя по-настоящему и перестаю быть фальшивым, – заявил Рэнди штатному психологу. – Я знаю, что у меня есть проблема, знаю, что должен справиться с ней. Я научился принимать отказ, особенно от женщин. Теперь я не воспринимаю это как личное оскорбление. Мне потребовалось двадцать семь лет, чтобы повзрослеть, но сейчас я справляюсь. Меня поддерживает семья. Раньше мне было слишком стыдно признаться в своей проблеме. Но теперь я знаю от преподобного Бича, что проблемы есть и у других парней, и если они справляются с ними, то и я смогу. Я уже не тот незрелый юнец, каким был раньше. Раньше я просто хотел играть в футбол и развлекаться. Теперь я возмужал и уверен, что могу сам решать свои проблемы. Я больше не чувствую необходимости прятаться от них. Теперь я знаю, что работа важна. Мне нужно перестать убегать от себя и признать реальность. Я больше не чувствую необходимости бежать от проблем.
На этот раз Рэнди убедил психолога в том, что взял свою жизнь под контроль, и тот написал в отчете так: «На основании многочисленных бесед можно сделать вывод об искреннем желании Вудфилда измениться. Учитывая высокий интеллект и способности Вудфилда, надежную поддержку со стороны других членов сообщества, его понимание самого себя, раскаяние в содеянном и искреннее стремление к переменам, долгосрочный прогноз представляется благоприятным. Рекомендуется в качестве подходящего кандидата на освобождение из-под стражи на время работы, что стало бы для него хорошим переходным шагом, помогло укрепить уверенность в себе и позволило привыкнуть к возвращению в общество. К побегу не склонен, к проявлению насилия не расположен».
В личном деле Рэнди было полно писем от деловых партнеров, превозносящих его положительные качества и уверяющих, что ни в какие неприятности он больше не попадет.
Не прошло и четырех лет из десятилетнего срока, как Рэнди узнал, что в июле 1979 года его ждет условно-досрочное освобождение. Тогда же он вспомнил, что в этом году исполняется десять лет со дня окончания его классом средней школы Ньюпорта и что пришло время для встречи выпускников. Поскольку сам он еще оставался в заключении, Рэнди написал другому старому другу – Алексу Картеру – и предложил ему организовать такую встречу. К этому времени Алекс был счастливо женат на одной из старых подружек Рэнди и, возможно, чувствовал себя в некотором смысле обязанным бывшему однокласснику.
Алекс проделал всю работу по установлению контактов с классом 1969 года выпуска и наметил дату встречи – 25 августа 1979 года. Подбадриваемый письмами Рэнди, Картер собрал довольно-таки большую компанию.
Рэнди вышел из тюрьмы штата Орегон в Салеме через два дня после праздника, 4 июля. Штат Орегон выделил ему 86,35 доллара наличными, а на его тюремном трастовом счете лежало еще 13,65 доллара. Финансовый вопрос Рэнди не беспокоил; его ждала работа.
Возвращаться за решетку он не собирался.
В официальной программе встречи выпускников Ньюпортской школы 1969 года Рэнди Вудфилд значился председателем организационного комитета.
Дневная программа предусматривала пикник и волейбол на пляже; вечерняя предполагала банкет в гостинице «Оттер Крест». Только что вышедший из тюрьмы Рэнди Вудфилд был активным участником всех мероприятий 6 июля. Прохаживаясь под руку с симпатичной девушкой, он щеголял своей отросшей в тюрьме бородкой и шутил с Майком Шеффером, на которого, похоже, ничуть не обижался за последние годы молчания.
Одноклассники Рэнди вели себя тактично и не приставали с расспросами, как он попал в тюрьму. На деле многие из них, возможно, и не знали, что он там побывал. Рэнди рассказывал об играх за «Грин-Бэй Пэкерс» и держался скромно, но уверенно. В частном порядке он объяснил Алексу Картеру, что попал в тюрьму за ограбление нескольких киосков «Фотомат» и что полиция поймала его после того, как установила за ними наблюдение.
Половина этой истории была правдой – та часть, где говорилось о группах наблюдения. Другую часть, с некоторыми неприятными деталями своего столкновения с полицией, Рэнди опустил.
Приехав в Ньюпорт на встречу с бывшими одноклассниками, он остановился у родителей, а по возвращении в Портленд временно – пока не встал на ноги в финансовом отношении – поселился у сестры.
Работа в «Тектроникс» оплачивалась хорошо и приносила ему шестьсот долларов в месяц, не считая платы за сверхурочные. Рэнди получил возможность взять ссуду в кредитном союзе компании, чем не преминул воспользоваться.
По выходе из тюрьмы Рэнди был приписан к офису по УДО округа Клакамас. Его надзорным офицером стала Джуди Пуллиам. Он снова попал в зависимость от женщины, должен был отчитываться перед ней и получать ее одобрение, чтобы оставаться на свободе. Тем не менее Рэнди получил хороший шанс, и все, что от него требовалось, – это выполнять правила условно-досрочного освобождения.
Шеф Пуллиам, Терри Гассауэй, признает, что поначалу Рэнди регулярно отчитывался перед своим надзорным офицером.
– Он вообще к властям был настроен враждебно. Конечно, приходил и отчитывался, но при этом изображал из себя этакого мачо. Очевидно, был когда-то футболистом и считал себя настоящим мужиком.
Уследить за Рэнди было трудно из-за его частых переездов с места на место. Указания и советы со стороны – будь то сотрудники коррекционного центра округа Клакамас или его семья – он не принимал, но и серьезных нарушений правил УДО не допускал. Никаких происшествий, которые выдавали бы его неприязнь к женщинам, между Рэнди и Джуди Пуллиам отмечено не было.
– Многие из этих парней относятся к своим надзорным враждебно, – отмечал Гассауэй, – но с его стороны ничего такого не наблюдалось.
У Рэнди было много подружек; его редко видели дважды с одной и той же женщиной. Вскоре в его маленькой черной книжечке было 255 имен и телефонных номеров – и все, кроме нескольких, женские.
По прошествии некоторого времени Рэнди бросил работу в «Тектроникс» и стал барменом. Теперь перед ним открылся целый мир женщин. Он был хорош собой, отзывчив, любезен с девушками и не требовал удостоверения личности у тех, кто не дотягивал до нужного возраста, а таких бывало немало.
Он так спешил компенсировать упущенное за четыре года вынужденного безбрачия, что допустил несколько ошибок.
– Я облажался, – признавался позже Рэнди. – Слишком торопился и подхватил у кого-то герпес.
Трейси Коннорс впервые за много лет увидела Рэнди в сентябре 1980 года. Она была в больнице в Роли-Хиллз под Портлендом, позвонила Рэнди и попросила его приехать навестить ее.
– Он приехал в больницу четвертого или пятого сентября и принес мне котенка. Он был все тем же, прежним стариной Рэнди – по крайней мере, казался таким же. Он работал в баре рядом с больницей и выглядел вполне счастливым. Сказал, что хочет стать менеджером. Ездил на золотистом «Фольксвагене» своей матери.
Как всегда, Рэнди проявил искренний интерес к ее жизни и рассказал о своей. Признался, что живет с семнадцатилетней девушкой по имени Люси и что Люси работает официанткой в коктейль-баре, пользуясь удостоверением личности, где указано, что ей двадцать один год. Он также объяснил основные правила своих отношений с Люси.
– Я люблю ее, а она любит меня, и мы не спим ни с кем другим, но у каждого есть свои друзья. Единственное, что меня беспокоит, – это то, что когда я прихожу домой с работы и хочу лечь спать, к Люси приходят ее друзья-парни и они веселятся в гостиной.
Трейси увидела Рэнди Вудфилда еще раз, 7 сентября 1980 года, когда пришла в бар, где он работал. Они поговорили полчаса, а потом она поднялась и собралась уходить.
– Я сказала ему, что доберусь домой автостопом, Рэнди очень расстроился и предложил оплатить для меня такси. Сказал, что я просто не знаю, каких людей за рулем можно встретить, и спросил, что я буду делать, если попаду на какого-нибудь психа. В конце концов я поехала домой на автобусе, чтобы он не волновался.