Рэнди пожал плечами.
– Я не знаю, где она. Не видел ее два дня. Меня, наверное, выселят. А вы знаете, где она?
– Думаю, с ней поговорила полиция Бивертона. Они, наверное, в курсе.
– Меня накажут за нарушение правил УДО?
– Не знаю, – доверительно ответил Коминек. – Я слышал, они нашли что-то… бонг или какую-то дурь, когда проводили обыск.
Рэнди ничего не сказал. Другой на его месте уже обливался бы потом, но этот парень оставался вежливым и дружелюбным. Говоря о спорте, он словно светился. Приятный малый. Коминек понимал, почему к нему тянулись и мужчины, и женщины. Легко было ожидать, что подозреваемый будет куда более грубым и жестоким.
Дружелюбие, однако, испарилось, когда Коминек надавил чуть сильнее.
– Рэндалл, не могли бы вы предоставить нам образец волос, чтобы мы могли исключить вас из числа подозреваемых по делу Убийцы с трассы I-5?
– Нет, не могу.
– Вы согласны пройти проверку на детекторе лжи?
– Нет.
– Как насчет того, чтобы уточнить ваше местонахождение в определенные даты?
– Только если я смогу найти заметки о датах, которые вас интересуют. – Он поднялся. – Думаю, я ответил на ваши вопросы. Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.
Дэйв Коминек зачитал ему правило Миранды.
– У вас есть какие-либо вопросы?
– Нет, я все понимаю.
Он подписал карточку, но только своим именем. Странно, что при всей нелюбви к уменьшительной его форме, он выбрал именно такой вариант: «Рэнди».
Коминек спросил, связывался ли Вудфилд с кем-то в Салеме в последнее время, и тот ответил, что у него там живут бабушка, тетя и дядя, и он старается поддерживать с ними связь.
– Вы бывали в Корваллисе? – спросил Гризель.
– Ни разу. У меня там нет знакомых.
– А в Сиэтле?
– Нет.
– А в Такоме?
– Там живет мой лучший друг. Он доцент Тихоокеанского лютеранского университета и тренер по бегу на длинные дистанции.
– Когда вы навещали его в последний раз?
– Не помню. Он приезжал ко мне в Портленд.
– Как насчет Олбани? Останавливались выпить кофе или еще чего-нибудь?
– Нет, я никого там не знаю.
– Когда вы в последний раз были в Портленде?
– В прошлые выходные. Мои родители только что вернулись с Тайваня.
Отвечая на вопрос о подругах, Рэнди рассказал о Шелли и о молодой женщине, работающей няней в Юджине. Разговор о подругах немного разрядил напряжение в комнате. А затем Коминек задал вопрос, который заставил Вудфилда снова напрячься.
– Когда вы в последний раз были в Реддинге?
– Реддинг? Штат Калифорния? Не могу вспомнить. Это было довольно давно.
– Мы знаем, что вы ездили в Калифорнию. Вы не останавливались в Реддинге?
– Я же сказал вам, что не помню.
Он лгал. Все его тело говорило о лжи. Он даже застыл при упоминании городов, где произошли нападения.
Заметив беспокойство Вудфилда, Коминек сменил тему.
– У вас есть какая-то другая клейкая лента?
– Есть прочный скотч, который используют для упаковки.
– Какую шапочку вы носите?
– Я не ношу шапочки, они портят прическу.
– У вас волосы от природы вьющиеся или это перманентная завивка?
– От природы. – Он снова лгал, но зачем? – Собираюсь сегодня постричься, потому что приезжает моя девушка.
– У вас был секс в этом доме? – внезапно спросил Гризель.
– Нет. У меня никогда не было секса с моей квартирной хозяйкой.
– Когда у вас в последний раз был секс?
Рэнди уставился на Коминека.
– Это не ваше дело. Думаю, я ответил на ваши вопросы.
– Мы берем вас под стражу за нарушение правил условно-досрочного освобождения, – объявил Гризель, защелкивая наручники на его запястьях.
– Я этого ожидал. И не собирался никуда уходить, – спокойно сказал Вудфилд. – Мог и так с вами пойти.
Они поехали в полицейский участок Спрингфилда. Радость Коминека омрачалась воспоминанием о пепле в камине. Пепла было много. Рэнди Вудфилд имел возможность сжечь все, что могло бы стать ценными уликами. Конечно, выбранная Хортоном тактика постоянного наблюдения не позволила ему убежать, но никакие наблюдатели не смогли бы помешать ему уничтожить улики.
Теперь было уже слишком поздно.
Глава 16
На третий день расследования в Юджине Рэнди Вудфилда отвели в комнату для допросов в полицейском управлении Спрингфилда. В комнате было одностороннее зеркало для наблюдения и разговор прослушивался. Допрос проводили Коминек и Рон Гризель. Детективы из Бивертона Дэйв Бишоп и Нил Лопер, а также детектив-сержант Рэнди Мартинек из офиса шерифа округа Бентон в Корваллисе наблюдали. Как поведет себя подозреваемый? Выдаст ли себя нечаянной оговоркой? Вудфилд выглядел расслабленным. Если ему и не нравилось происходящее, он ничем не выдавал своего недовольства.
Подозреваемому снова зачитали его права и спросили, не хочет ли он проконсультироваться с адвокатом. От адвоката Рэнди отказался, но попросил позвонить молодой женщине, которая могла бы связаться с его друзьями.
– Мне нужно, чтобы Дженнифер связалась с Шелли. Шелли едет сюда из Нью-Мексико с прицепом.
– Какой номер у Дженнифер? Мы позвоним ей, и вы сможете с ней поговорить.
Рэнди покачал головой.
– С ней трудно связаться. Она учится в колледже.
– Уверены? Мы позвоним любому, кого вы назовете.
– Я позвоню ей позже. Спрашивайте, что вы хотите узнать.
Допрос начал Коминек.
– Рэнди, мы сейчас пытаемся установить, где вы находились в определенные дни и время.
– Я могу предоставить вам любую необходимую информацию, какая потребуется, чтобы доказать свою невиновность.
– Мы могли бы проверить эти даты и места, и, если вы невиновны, это стало бы вашим алиби. Таким образом вы помогли бы и нам. Исключив вас из списка подозреваемых, мы сможем продолжить поиски преступника.
– Я знаю, что нарушил правила условно-досрочного освобождения и отправлюсь в тюрьму, – сказал Рэнди.
– И кто в этом виноват? – спросил Гризель.
Вудфилд поморщился.
– Только я сам. Вообще, меня это не очень беспокоит, но посидеть еще придется.
– Если вы знали, что вернетесь в тюрьму, почему сегодня ждали нас дома? – спросил Коминек.
– Бежать не было смысла. Я просто ждал, пока кто-нибудь придет и заберет меня.
Реакция Рэнди была довольно вялой; он изображал себя бедным, всеми преследуемым бывшим заключенным, виноватым лишь в том, что переехал в другой город, не уведомив офицера по условно-досрочному освобождению. Он жалел себя, но склонялся перед несправедливостью мира по отношению к таким, как он.
– Вы работали здесь? – спросил Гризель.
– Нет, но я искал работу. И играл в баскетбол.
– В какой обуви вы играете в баскетбол?
Многие жертвы упоминали, что нападавший носит спортивную обувь, но Коминек произнес это так, будто вопрос ничего не значил.
– Мне нравятся высокие кроссовки «Найк». У меня слабые лодыжки. Пришлось договариваться, чтобы в тюрьму принесли специальную обувь. Неприятности были, но, учитывая, что туда доставляют наркотики и прочую дрянь, баскетбольные кроссовки с высоким берцем не такое уж серьезное нарушение. Из-за баскетбола у меня слабые лодыжки, а вот колени я повредил, играя в футбол. Если не считать этого, я поддерживаю довольно неплохую форму.
– Вам делали вазэктомию? – не в тему спросил Гризель.
– Нет. – Вудфилд напрягся. – Будете сегодня брать у меня кровь?
– Возможно. У вас есть возражения?
– Я не хочу, чтобы у меня брали сегодня кровь.
– У вас были какие-нибудь венерические заболевания?
– Было дело, облажался. Сорвался, ушел в загул и подхватил герпес.
Вудфилд заговорщически улыбнулся, мол, мужчины обсуждают мужские проблемы.
Коминек приободрился – у Бет Уилмот герпес обнаружился через девять дней после нападения на нее – но сохранил невозмутимое выражение лица.
Детективы предложили принести Рэнди какой-нибудь еды, но он сказал, что тюремная ему не нравится.
– Можем послать за чем-нибудь.
– Нет, не хочу никого гонять.
– Так вы говорите, что играете в баскетбол? – спросил Гризель. – За какую команду?
– «Коламбиа оптикал».
– Можете сказать, в какие дни вы играли, а какие пропустили?
– Я пропустил несколько игр, но не могу назвать конкретные даты.
– Какого рода работу вы искали?
– Работу в баре. Я только что закончил курсы бармена в Портленде. Могу приготовить любой напиток, какой только пожелаете. Я бы хотел работать по вечерам, чтобы еще и учиться.
– Научились готовить «Фредди Фадуормер»? – с ухмылкой спросил Гризель.
Оба детектива сдерживались, задавая по десять бессмысленных вопросов на один по-настоящему важный. Процесс затягивался, но они не могли позволить себе сразу перейти к главному.
– «Харви Уолбэнгер» – название еще более дурацкое.
– Вы религиозный человек? – спросил Коминек.
– Да, в тюрьме довольно сильно увлекся. – Рэнди посмотрел на свои руки. – Но потом в какой-то момент просто сказал Богу отойти на второй план.
Детективы молчали, и Рэнди позволил себе высказаться насчет власти женщин над заключенными в исправительном учреждении.
– Там были женщины-надзиратели, которые следили за мной, когда мне нужно было отлить. Там были медсестры на групповой терапии, которые хотели, чтобы мы делились нашими сексуальными фантазиями. Они же не поделились с нами своими, так почему я должен рассказывать им о своих?
– Вам некомфортно рядом с женщинами? – спросил Коминек.
– Нет, вовсе нет. Мне нравятся женщины.
Коминек снова переключил передачу.
– Как вы думаете, ваши приятели по баскетболу запомнили бы, какие игры вы пропустили?
Рэнди пожал плечами.
– Может, да, а может, и нет.
– На какой позиции вы играете?
– Центровой. Я их лучший бомбардир; все передают мяч мне. Я знаю, на что способен. Важно всегда держать себя в руках, особенно в спорте. Если потерять контроль, все летит в тартарары.