именно Рэнди совершал звонки, география которых прослеживалась вверх и вниз вдоль побережья с 29 января по 4 февраля. Ричард Дэвис, старший патрульный штата Орегон, установил местонахождение женщин, которым звонил Рэнди.
Рэнди, конечно, сохранил номера женщин, с которыми познакомился в медфордском баре «Сэндпайпер» во время недавно закончившегося рождественского сезона. Он позвонил Линетт Лейси по пути на юг, сказал ей, что уезжает в Северную Калифорнию, и спросил, можно ли ему заехать к ней домой и переночевать. Она отказала. В следующий раз она получила от него весточку 4 февраля. Было одиннадцать часов вечера.
– Он сказал, что на улице сильный туман, что он устал, пропустил съезд и поехал в Голд-Хилл. Сказал, что хотел бы просто зайти ко мне и выпить. Я отказала, а он пообещал, что будет спать только на диване и не побеспокоит меня. Он просто хотел немного вздремнуть. Я все равно отказала. Он сказал, что возвращается от сестры и долго был за рулем. Я уже не помню, где, по его словам, жила его сестра. Он сказал мне пару неприятных вещей, как будто был немного не в себе. Я все равно отказала ему в ночлеге, и тогда он сказал: «Ладно». Он говорил минут пятнадцать, прежде чем повесил трубку. Потом, через пару дней после этого, я получила от него письмо, в котором он извинялся за то, что побеспокоил, и звал меня в Юджин.
Далее Дэвис поговорил с Дениз Ленуар, молодой разведенной женщиной в Эшленде, с которой Рэнди познакомился 26 декабря, в тот же вечер, что и с Линетт Лейси. Рэнди не получил согласия от Линетт 29 января, но Дениз была более сговорчивой, по крайней мере, поначалу.
– Это было через пару недель после того, как я встретила его на следующий день после Рождества. Я была дома по болезни – наверное, двадцатого января, он позвонил, упомянул, что планирует поездку, и спросил, можно ли ему заехать по пути. Я сказала, мол, конечно, приезжай, но только предупреди заранее, когда. Он сказал, что это будет на следующей неделе или около того. Так и вышло. Он позвонил мне домой поздно вечером двадцать восьмого января с поворота на Эшленд, спросил, можно ли зайти выпить кофе и как ему доехать.
Рэнди сказал Дениз, что направляется в Сан-Франциско на встречу со своим другом Ральфом. Он также намеревался навестить свою сестру в Маунт-Шаста и вроде как беспокоился из-за снега на горных перевалах. Он даже позвонил своей сестре с телефона Дениз, чтобы узнать о погодных условиях, переведя оплату на телефон Ардены Бейтс.
Дениз сказала Дэвису, что начала слегка задаваться вопросами о прошлом Рэнди. Он сказал ей, что был в Портленде и хотел там поступить в школу барменов, но она знала, что занятия в такой школе не отнимают много времени.
– Знаете, он оставил в своем прошлом большое белое пятно. Не рассказывал, чем занимался до этого. Как будто не решался.
Беспокоясь из-за погодных условий на снежном перевале, Рэнди спросил у Дениз, можно ли ему переночевать на ее диване. Она пожалела его и разрешила. А потом он предложил лечь вместе.
– Он оговорился, что это вовсе не обязательно означает секс. Сказал: «Разве тебе не хочется, чтобы кто-то тебя согрел?» Я ответила, что у меня иногда бывают мужчины, но с ним я спать не буду. Сказала, что если хочет, он может спать на диване, но не более того.
Когда Дениз сказала, что не хочет с ним спать, Рэнди намекнул, что она либо фригидна, либо боится – словом, что с ней что-то не так. И рассказал о каких-то девушках, которым не терпелось «развлечься» с ним, и что в его округе все девушки считают его «классным».
Потом он сделал вид, что все это было просто шуткой, однако намекнул, что если не уснет, то «побеспокоит» ее.
Он не подходил к ней ночью, а на следующее утро посмеялся, мол, вот видишь, я тебя не побеспокоил.
– Он отнесся к этому очень спокойно, – рассказывала Дениз. – Отпускал разные двусмысленные замечания, но в шутливом тоне. У него были шоколадные конфеты в фольге, и он раздал их моим детям.
Провожая Рэнди к машине, Дениз увидела на заднем сиденье золотистого «Фольксвагена» плюшевого мишку. Он сказал ей, что это подарок для друга. Потом Рэнди спросил ее об одном мотеле на I-5 – «Найтс Инн» в Эшленде. Дэвиса эта информация заинтересовала; пять дней спустя мотель ограбил человек с серебряным револьвером и скотчем на носу.
– Позже он прислал открытку, – вспоминала Дениз. – Писал, что хотел познакомиться со мной поближе, а я не позволила, сказав что я не хочу романтики или что-то в этом роде и что если передумаю, то я знаю, где его найти.
Вернувшись в Юджин, Дэйв Коминек и Рон Гризель допросили Рэнди Вудфилда еще раз на следующий день после выдачи ордера на обыск. Теперь он держался замкнуто и не хотел ни о чем говорить – даже о своих спортивных успехах.
Глава 18
Шелли Дженсон приехала в Юджин 6 марта 1981 года с прицепом, полным вещей, готовая жить с Рэндаллом. Но найти жениха оказалось нелегко. Телефон в доме, где он снимал комнату у Ардены Бейтс, звонил без конца, и она не могла представить, куда подевались и Ардена, и Рэнди.
Через друзей ей удалось наконец узнать, что его арестовали. Полная решимости выяснить, как такое могло случиться, Шелли позвонила в полицию Спрингфилда, и ее соединили с детективом из Бивертона Нилом Лопером.
Встретившись с Лопером и Монти Холлоуэем, она согласилась рассказать под запись о своих отношениях с Рэндаллом Вудфилдом. Детективы увидели перед собой на редкость красивую девушку, стройную, с длинными темными волосами. Переглянувшись, они покачали головами. Большинство мужчин сочли бы за счастье видеть рядом такую невесту. В ходе расследования выяснилось, что Рэнди все же хотелось большего.
В этом интервью Шелли продемонстрировала свою полную наивность. Лоперу и Холлоуэю пришлось объяснять, какие обвинения предъявлены ее возлюбленному. Никаких проблем с законом у девушки никогда не было, и в разговоре с детективами она ничего не скрывала.
Их роман, казавшийся ей настолько совершенным, словно из книги, был записан на двух сторонах магнитофонной кассеты, ставшей частью полицейского досье.
Шелли рассказала все как есть. Она поверила, что рассказанная ею правда поможет Рэндаллу, и поведала двум детективам о выходных, которые провела со своим женихом в Сан-Франциско 31 января – 1 февраля, всего пятью неделями ранее. Она оставила его, улетев в Нью-Мексико, а Рэндалл вернулся в Юджин. Да, она ужасно волновалась, потому что не могла дозвониться до него вплоть до утра четверга, 5 февраля. Она боялась, что он попал в аварию.
Но когда она наконец дозвонилась до него, то оказалось, что с ним все в порядке. Он рассказал ей о штрафе за превышение скорости, о том, что ему пришлось купить новый аккумулятор и шины. Она думала, что он провел какое-то время в доме у своей сестры в Маунт-Шаста. Ей показалось, что у него усталый голос, но он твердо сказал, что она нужна ему, что он скучает по ней и ждет ее.
– Он сказал мне, что обратная поездка обошлась ему очень дорого.
Шелли передала детективам пачку писем Рэндалла; она была уверена, что эти письма покажут, какой на самом деле человек ее Рэндалл. С тех пор как они познакомились, он два месяца пытался найти работу, пытался вернуться в колледж. Рэндалл не может быть виновен в том, на что намекают другие. Она просто отказывалась в это верить.
Повидаться с сыном в тюрьме приехал Джек Вудфилд. Шок от тяжелого испытания, свалившегося на отцовские плечи, отразился у него на лице. Старшему Вудфилду казалось, что Рэндалл наконец-то разобрался со своей жизнью, но теперь Джек столкнулся с ситуацией, которая могла разбить сердце любому родителю. Они с Рэнди встретились в присутствии Дэйва Коминека. Рассказывая отцу о своих последних неприятностях, Рэнди снова проговорился. Он сказал, что встречался с «девушкой» в ту ночь, когда она была убита в Бивертоне, и что полиция Бивертона допрашивает его в связи с ее смертью. Он сказал, что в тот вечер девушка была на вечеринке по случаю Дня святого Валентина и он видел ее после этого.
До этого Рэнди никогда не признавался, что был с Джули Рейц в ночь святого Валентина. Никто из детективов никогда не говорил Рэнди, что Джули была на вечеринке по случаю Дня святого Валентина.
Он убеждал отца в своей невиновности, очевидно, не замечая, что уже опроверг заявления, сделанные Дэйву Бишопу и Нилу Лоперу. Сначала он отрицал, что вообще знал Джули Рейц. Потом признался, что одно время встречался с ней, а потом признался, что занимался с ней сексом. Теперь он сказал своему отцу в присутствии Коминека, что был с Джулией всего за несколько часов до ее убийства.
Рэнди Вудфилд продолжал настаивать на своей невиновности перед детективами, но уже без прежней уверенности, которую придавала ему ложная убежденность в том, что женщины сделают для него все, даже солгут, если потребуется.
Одна из подружек Рэнди в Юджине пошла к детективу и рассказала, как Рэнди признавался ей, что полиция следит за ним, считая, что он убил девушку в Портленде на выходных в День святого Валентина.
– Он спросил, может ли рассчитывать, что я подтвержу его алиби. Я ответила, что не стану лгать ради него, и спросила, почему бы ему, если он действительно невиновен, не пойти на сотрудничество с полицией и не сказать правду. Он сказал, что не может этого сделать из-за того, как проводил время. Он прекратил разговор, когда я четко дала ему понять, что не стану лгать ради него.
У Рэнди были веские причины нервничать. С каждым днем проблем у него только прибавлялось. Фотографии, разосланные Коминеком во все правоохранительные агентства, не остались незамеченными. Седьмого марта те жертвы, которые подверглись нападению 21 декабря 1980 года в городе Ботелл, штат Вашингтон, опознали Рэнди Вудфилда по этим снимкам. Шеф Руди Планчич из Ботелла получил ордер на арест, в котором Рэндалл Брент Вудфилд был указан в качестве предполагаемого преступника.
Улики накапливались, свидетели подтверждали то, что уже подозревали представители закона в отношении поездок Рэнди по автостраде, и теперь настало время для опознания. Опознает ли кто-нибудь из жертв Рэнди Вудфилда как того человека, который и напал на них? Его маскировка оказалась очень удачной: борода, скотч на носу и вязаная шапочка и или капюшон на голове эффективно изменяли внешность. Однако многие жертвы отмечали характерные для его голоса мягкие модуляции, казавшиеся несовместимыми с теми ужасными вещами, которые он говорил и делал.