Ван Дайк спросил, что заставило ее выбрать Рэнди Вудфилда из списка подозреваемых.
– Все – лоб, нос, плечи… все это вместе.
Бет провела на свидетельской трибуне более двух часов, прежде чем ее отпустили. Она отказалась сообщить свой адрес, по которому жила во время нападения, поскольку еще бывала там и боялась. Местные газеты согласились не публиковать этот адрес и сдержали обещание.
На девятый день судебного разбирательства показания дала Дикси Паллитер – старая подруга Рэнди из Бивертона. К этому времени она успокоилась и уже не стремилась во что бы то ни стало защитить Рэнди. Дикси рассказала присяжным, что у Рэнди был револьвер, который он, по его словам, выбросил в реку после происшествия на Ривер-роуд.
Были представлены доказательства того, что он приобрел коробку редко продаваемых патронов «Кольт» 32-го калибра примерно за месяц до расстрела Шери и Бет.
– Я купила для него коробку патронов девятнадцатого декабря в магазине «Джи Ай Джо» в Милуоки. Он проверил, подойдут ли они к серебряному револьверу, который был у него с собой. Я видела, как он чистил тот же револьвер примерно в первую неделю января.
– Рэнди когда-нибудь говорил с вами о маскировке? – спросил Ван Дайк.
– Он сказал что-то о пластыре на носу.
Ван Дайк позвонил сотрудникам оружейного магазина, чтобы продемонстрировать присяжным, насколько редки пули «Кольт» 32-го калибра.
Менеджер «Джи Ай Джо» сказала, что из 3039 коробок боеприпасов, проданных в ее магазине в 1980 году, только четыре коробки были теми самыми, о которых шла речь.
Менеджер магазина спортивных товаров в Салеме сказал, что его магазин продал семьсот пятьдесят коробок патронов за девять месяцев.
– Сколько из них было с патронами «Ремингтон Питерс» тридцать второго калибра? – спросил Ван Дайк.
– Две. У нас на полках шесть коробок с пулями такого типа, и некоторые из них пролежали там двадцать лет.
На этом день не закончился. Восемнадцатилетняя Пенни Хейл, которая познакомилась с Рэнди в «Ти-джи-ай Фрайди» в Бивертоне 10 января, за неделю до стрельбы в Салеме, описала темную кожаную куртку с капюшоном, которая была на нем в ту ночь. Куртка была очень похожа на ту, которую описывала Бет.
Пенни рассказала присяжным, что Рэнди последовал за ней домой и оставался до четырех утра, с тех пор она избегала всех его звонков. Звонки, указавшие на то, что Рэнди находился поблизости от места преступления, здания «Трансамерика», были сделаны в квартиру Пенни.
– Восемнадцатого января было четыре или пять звонков, – показала она. – Последний раз позвонили в девять.
– Вы уверены, что этот звонок не поступил около восьми? – спросил Берт.
– Нет, это было в девять, – твердо ответила она.
Дэйв Коминек снова занял свидетельское место. Он объяснил, что важные телефонные звонки поступали из телефонных будок – в Индепенденсе в 21:01, в Вудберне – в 22:31.
– Вы проезжали между этими кабинками, чтобы оценить необходимое время? – спросил Ван Дайк.
– Да, сэр. Я проехал несколько маршрутов из Индепенденса в Салем и из Салема в Вудберн.
– И что вы выяснили относительно времени?
– Поездки из Индепенденса в Салем занимали от двадцати одной до двадцати восьми минут.
Нападение со стрельбой произошло недалеко от Салема между 21:35 и 21:50. Время, затраченное Рэнди на дорогу от одной телефонной будки до другой, составило самое большее сорок пять минут; таким образом, неучтенным оставался почти час – этого более чем достаточно, чтобы успеть расстрелять Шери и Бет…
Капитан Дэйв Бишоп, который вместе с Нилом Лопером был первым из сотен офицеров, участвовавших в длительном расследовании дела Рэнди Вудфилда, дал показания на десятый день судебного разбирательства:
– Я видел лицо Бет Уилмот на опознании. Казалось, она увидела привидение. Она очень испугалась.
Бишоп также сказал присяжным, что слышал, как Рэнди признался в том, что у него герпес.
Концы этого дела очень запутались, но теперь, в зале суда, они связывались в единый узор.
Теперь почти каждый день судебного процесса отчасти напоминал театрализованное представление, будоражившее публику.
Ардена Бейтс, которую, очевидно, мучило чувство вины за то, что она помогла полиции заманить в ловушку своего бывшего жильца, заявила, что Рэнди был «одним из самых приятных людей, которых только можно встретить». Она больше не видела в нем мачо и, рассказывая о тех неделях, что он прожил в ее доме, рисовала образ идеального парня по соседству. Выходя из зала суда, Ардена внезапно обняла Рэнди и заплакала. Помощнику шерифа пришлось оттащить ее.
Для Рэнди Вудфилда судебный процесс был, наверное, чем-то вроде сериала «Это твоя жизнь» с окружным прокурором Крисом Ван Дайком в роли ведущего. Показания уже успели дать многие бывшие подружки Рэнди, и теперь очередь дошла до его тюремного знакомого. Когда Ван Дайк спросил 29-летнего Тони Нири, как давно он знает Рэнди, тот ответил, что «неформально» знает его с сентября 1975 года.
Под «неформально» Нири имел в виду, что они вместе отбывали срок в тюрьме штата Орегон. Он также показал, что иногда видел Рэнди в куртке с капюшоном, в перчатках… и с пластырем на носу. По его словам, в конце 1980 года он видел у Рэнди хромированный «маленький револьвер».
Чарли Берт, конечно же, ухватился за тот факт, что Нири – бывший заключенный, а бывшие заключенные, как известно, являются ненадежными свидетелями. Когда он задал свидетелю вопрос об оружии, Нири ответил, что на самом деле мало что знает об оружии.
– Но ведь для вооруженного ограбления кое-что знать нужно? – поддел его Берт.
– Не особо, – спокойно ответил Нири.
Защита взялась за дело 23 июня. Чарли Берт постарался убедить присяжных в том, что Рэнди Вудфилд оказался на скамье подсудимых исключительно из-за ошибочного опознания. Он еще раз указал на расхождение в описании цвета волос и обратил внимание всех на то, что описанию, данному Бет Уилмот в присутствии врачей «Скорой помощи», больше соответствует Лоуренс Мур, устроивший стрельбу в таверне музея штата Орегон, чем Рэнди Вудфилд.
Действительно, выйдя из отделения неотложной помощи, врачи увидели на Е-стрит мужчину, подходящего под описание Бет Уилмот и, по их словам, похожего на Лоуренса Мура.
Дальше произошла обычная «война психологов». Доктор Морис Макдауэлл сказал присяжным, что сеанс гипноза, проведенный Коминеком, не дал сколь-либо значимых результатов.
Затем Берт позвонил Кей Карлайл, ученой из Регионального центра исследований приматов штата Орегон в Портленде.
– Я не думаю, что волосы следует использовать для идентификации человека, – сказала Карлайл. – Единственным исключением был случай, связанный с врожденными аномалиями, давшими редкие типы волос.
Карлайл также заявила, что исследовала те же волосы, что и Отегам, и не может с уверенностью назвать эти волосы лобковыми, не говоря уже об использовании их для идентификации.
Теперь все зависело от того, каким экспертам поверят присяжные.
Шелли Дженсон стояла позади своего жениха. Она все еще не верила, что Рэнди имеет какое-либо отношение к расстрелу 18 января 1981 года и вообще к каким-либо другим преступлениям, в которых его обвиняли. Хотя ей, вероятно, было очень неловко. Заняв свидетельское место, Шелли сказала присяжным, что знает Рэнди с 10 декабря 1980 года и готова ответить на вопросы об их отношениях.
Отвечая на вопросы Берта, Шелли сказала, что интимные отношения с Рэнди у нее были несколько раз.
– А вы заразились герпесом?
– Нет, сэр. Не заразилась.
– Вы когда-нибудь видели Рэндалла в вязаной шапочке?
– Он не носил ни шапочки, ни капюшона. С его волосами это выглядело бы странно.
Само это заявление прозвучало нелепо, ведь Рэнди Вудфилд и надевал шапочки и капюшон как раз для того, чтобы изменить свою обычную внешность.
К тому же Шелли видела своего возлюбленного очень и очень мало – несколько дней в конце декабря и выходные в Сан-Франциско. После этого она имела возможность смотреть на него только через решетку. В связи с этим вопрос: откуда ей было знать повседневные привычки, например, что он обычно носит на голове.
Мечты о прекрасном будущем растаяли как дым, и Шелли могла утешаться лишь тем, что по счастливой случайности не заразилась от жениха герпесом.
Судебный процесс продолжался уже более двух недель, и накал страстей постепенно достиг максимума. Временами Крис Ван Дайк и Чарли Берт, казалось, были готовы вцепиться друг другу в глотки, по словам судьи Брауна, подыгрывая тем самым прессе.
– Вы оба пытаетесь разыграть это дело в газетах, – говорил он. – Нам нужно прекратить общение с репортерами.
Присяжные не слышали этого обмена репликами и не знали, как освещается процесс в средствах массовой информации. Но публика жадно ловила каждое слово из зала суда.
Все это время Рэнди Вудфилд старался не оглядываться на зрителей. Но 25 июня ему пришлось это сделать, поскольку настала его очередь давать показания.
Со стороны защиты это был рискованный шаг. Обычно адвокаты призывают своих клиентов не выступать, поскольку у стороны обвинения появляется слишком много возможностей задавать неудобные вопросы на перекрестном допросе. Но Рэнди хотел свидетельствовать в свою пользу. Он хотел объяснить, где именно находился в ночь на 18 января 1981 года.
Он занял свидетельское место с беззаботным видом, как человек, не принимающий участия в разбирательстве, которое длится неделями. При этом, однако, он не смотрел на присяжных во время дачи показаний, что было явной ошибкой.
Берт быстро расспросил Рэнди о его предыдущих судимостях за грабеж и непристойное обнажение. Таким образом он лишал Ван Дайка возможности зацепиться за эту тему и, кроме того, показывал, что защита не пытается ничего скрыть от присяжных.
Рэнди сообщил присяжным, что в тот вечер, когда Бет и Шери подверглись нападению, он ехал между Спрингфилдом и Портлендом. Проехать это расстояние можно за два с половиной часа, если выбрать маршрут через Индепенденс. И, конечно, этот временной промежуток включал жизненно важный отрезок между половиной десятого и десятью часами вечера.