В то же время Рэнди Вудфилд добивался все больших успехов на спортивном поприще в Ньюпорте, где посещал школу. Благодаря отличной координации он становился вундеркиндом на игровом поле. Для него не имело значения, какими видами спорта заниматься. Он был звездой и в легкой атлетике, и в бейсболе, и в баскетболе, и в американском футболе. Оттер-Рок и Ньюпорт гордились им. Отец начал составлять альбом с фотографиями и газетными вырезками, восхваляющими успехи Рэнди. Этих альбомов набралось целых три. Не каждый маленький городок мог похвастаться таким многообещающим спортсменом, как Рэнди Вудфилд.
Но этого было мало. Рев толпы, гордость отца и перспективы великого спортсмена не могли уравновесить его сомнения в собственной компетентности и, более того, в мужественности.
Первая открытая демонстрация сексуальных отклонений случилась у него уже в младших классах средней школы. Когда справиться с давлением и конфликтами привычными способами стало невозможно, он начал обнажаться. Рэнди понимал, что вести себя так «хороший мальчик» не должен, но сопротивляться этой одержимости не мог. Посредством эксгибиционизма он мог не только продемонстрировать свою мужественность, но и подсознательно отомстить матери, которая требовала от него недостижимого совершенства. Еще большее удовольствие, чем эта мягкая месть, доставляла реакция испуганных женщин и девочек, шокированных видом его гениталий.
Он редко удовлетворялся одним изолированным актом. Продемонстрировав свой эрегированный член женщине на одном конце Ньюпорта, Рэнди бегал в другие районы и находил еще больше жертв. Оправдание себе он находил в простом рассуждении: если что-то никому не причиняет вреда, то это пусть и не очень хорошо, но, по крайней мере, приемлемо. Страх перед разоблачением одновременно возбуждал и пугал.
В конце концов его, конечно, поймали. И опознали. Обеспечить анонимность в небольшом городе трудно, а Рэнди в Ньюпорте был личностью известной.
К сожалению, он не понес реального наказания и не был направлен на лечение. Обнажение у подростков – явление довольно редкое, а когда эксгибиционист еще учится в младшей средней школе нужно незамедлительно выставлять красные предупреждающие флажки. Но здесь речь шла о парне, который мог со временем, достигнув спортивного пика, прославить Ньюпорт и привлечь к городку внимание всей страны. Предъявить ему обвинение, а возможно, отправить в исправительную школу, означало бы конец славной карьеры Рэнди Вудфилда как спортсмена.
Дело замяли. Рэнди продолжил ходить в школу и жить дома, будто ничего и не случилось. Годы спустя, когда у него, уже взрослого мужчины, возникли серьезные проблемы с законом, родители отрицали, что им было известно о каких-либо сексуальных проблемах сына. Возможно, правоохранители, столкнувшиеся с первым проступком Рэнди из-за сексуальных отклонений, не сообщили об этом его родителям; возможно, предположение о том, что их сын может быть каким-то образом сексуально ненормальным, было подавлено их сознанием настолько тщательно, что Вудфилды и правда этого не вспомнили.
Насколько Джек Вудфилд может вспомнить теперь, его сын не был сексуально активен до тех пор, пока не перешел в старшую школу. Он помнит, что Рэнди как-то упомянул, что девочки в старшей школе «распущенные». Джек Вудфилд воспринял эту реплику как ребячество и не стал вдаваться в детали.
Отец Рэнди Вудфилда уверенно заявляет, что у его сына не было проблем в детстве. Он не употреблял алкоголь или наркотики, не занимался ничем противозаконным, как многие подростки в шестидесятые годы. Джек Вудфилд вспоминает, что Рэнди был очень близок со своей матерью, как в детстве, так и в юности.
Одним из ближайших друзей Рэнди был Майк Шеффер, теперь он работает учителем в Ньюпортской школе. Шеффер даже сейчас не может поверить, что Рэнди учинил над кем-то насилие, не говоря уже о том, что он кого-то убил. По его словам, Рэнди не был из тех парней, которые любят откровенничать о своих романтических приключениях. Шеффер ничего не знал о сексуальных контактах приятеля. Тот мог встречаться с девушкой в течение нескольких месяцев, но не дольше.
– У него были хорошие отношения с родителями, но всякий раз, когда он делал что-то не так, его мать об этом узнавала, – вспоминает Шеффер. – Однажды он устроил вечеринку, когда родители уезжали из города. Он был очень осторожен, накрыл ковры пледами и пластиком, чтобы не повредить, а потом уговорил толпу девчонок остаться после вечеринки и прибраться. В результате все выглядело просто безупречно, но его мать, вернувшись домой, сразу догадалась о случившемся. Казалось, она всегда знает обо всем, что он делает.
В средней школе Ньюпорта Рэнди Вудфилд был далеко не последним учеником. Многие помнят его до сих пор.
– Красивый парень, звездный футболист, – вспоминает один из его одноклассников. – Он был довольно популярен.
Некоторые выпускники того же, 1969 года вспоминают Рэнди как тихого, почти застенчивого молодого человека. Другие говорят, что он был склонен к шалостям – например, дразнил животных.
Девушки, с которыми Рэнди встречался некоторое время – все они уже давно замужем, – были в те времена самыми популярными, самыми желанными среди всех. Когда детективы опросили их в 1981 году, некоторые даже прослезились из-за ареста Рэнди. По крайней мере одна из них не смогла даже смотреть выпуск теленовостей, в котором Рэнди показали в наручниках. Ее муж, один из друзей Рэнди, говорит, что она выбегала из комнаты всякий раз, когда тот появлялся на экране.
Рэнди, казалось, всегда предпочитал девушек помоложе. Возможно, они представлялись ему менее опасными, менее контролирующими. В более зрелом возрасте его по-прежнему привлекали девушки моложе не менее чем на пять лет. Ему нравилось, когда его подруги носили джинсы, и беспокоило, когда они надевали сексуальную или, как он это называл, «кричащую» одежду. Ему нравились стройные девушки, но его неизменно влекло к девушкам с большой грудью.
В Ньюпортской средней школе он считался хорошим учеником и особенно преуспевал в математике, так что его перевели в класс с продвинутым курсом по этому предмету. Позже учителя хвалили его интеллектуальные способности и умение, как им казалось, ладить со всеми. Ньюпортский Ротари-клуб однажды выбрал Рэнди парнем месяца. Он входил в Немецкий клуб, и, как говорится, не был «просто тупым качком».
Но, конечно, именно в спорте Рэнди Вудфилд оставил самый заметный след. В сборную штата по американскому футболу он впервые попал еще юношей, а затем перешел и во взрослую. Будучи старшеклассником, он проявил себя в баскетболе, выступал за университетскую команду по бейсболу, был хорош в легкой атлетике. Его целью – и маниакальной страстью – было стать профессиональным футболистом, и мало кто из знавших его сомневался, что он достигнет этой цели. Он был отличным игроком, которому не было равных, тренер мог с полной уверенностью выставить его против любого игрока из старших классов Портленда, Сиэтла и даже Хьюстона, если уж на то пошло. По словам самого Рэнди, в выпускном классе его приглашали, обещая спортивную стипендию, «все крупные колледжи Северо-Запада страны». Данных, которые позволили бы опровергнуть это заявление, не обнаружилось.
Рэнди был очень красивым парнем, несмотря на постоянные подростковые прыщи, высоким и крупным, почти сто девяносто сантиметров и семьдесят семь килограммов.
Перед ним были открыты все двери.
Летом, после окончания средней школы, Рэнди Вудфилд работал в компании «Пасифик норт-вест белл» в Ньюпорте, водил грузовик, убирал и ремонтировал телефонные будки. Осенью 1969 года он поступил в общественный колледж «Трэжер Вэлли» в городе Онтарио, штат Орегон. Онтарио – городок ненамного больше, чем Оттер-Рок, расположен на другой стороне штата, у границы с Айдахо. В комнате вместе с ним жил его хороший школьный товарищ Майк Шеффер.
В первый год пребывания в колледже средний балл Рэнди составил 2,5 – примерно С+. Он был вторым капитаном университетской футбольной команды и входил в состав университетских команд по баскетболу и тяжелой атлетике. В легкой атлетике он установил рекорд для первого курса по прыжкам в длину: 6 метров и 86 сантиметров.
Шеффер считал, что Рэнди в полной мере одарен всеми талантами, и никогда не видел его злобным или жестоким по отношению к кому-либо. Но иногда он все же замечал темную сторону своего лучшего друга.
– Рэнди украл несколько кассет у какого-то парня в общежитии. Я знал, что эти кассеты у него, но когда парень спросил о них, Рэнди солгал и сказал, что у него их нет. Я сказал ему, что это его дело и я никому ничего не скажу, но когда у него возникнут неприятности из-за кражи, то ему придется сказать правду. Позже он признался проктору общежития, что кассеты были у него все это время, и вернул их.
Тогда же Рэнди Вудфилд встречался с девушкой из того же колледжа, Шэрон Макнил. К ней он, похоже, привязался сильнее, чем к другим.
– Шэрон тоже была не прочь пофлиртовать с кем-нибудь, – вспоминает Шеффер, – и у них начались проблемы. В любом случае, они расстались.
Очевидно, Рэнди не смог смириться с отказом Шэрон и, как утверждают некоторые, 3 августа 1970 года вломился в дом Макнилов и в отместку полностью «разгромил» комнату Шэрон. В дом он проник через окно. Единственной украденной вещью, как ни странно, была мягкая игрушка – маленький бычок, подарок Шэрон от Рэнди.
Полицейские города Онтарио в штате Орегон арестовали его, ему было предъявлено обвинение в вандализме. Позже суд присяжных признал его невиновным, поскольку никаких вещественных доказательств, связывающих Рэнди с вандализмом и кражей, представлено не было.
Случаи обнажения были, по-видимому, отмечены и в Онтарио, так что Рэнди предусмотрительно перебрался в другое место, договорившись о переводе на один семестр в общественный колледж «Маунт Худ». Переехал он один. Майк Шеффер поступил в колледж Южного Орегона.
Родители Шэрон Макнил были непреклонны в том, что ей больше нечего делать с Рэнди Вудфилдом, и она согласилась с ними. Однако даже сменив место учебы, он продолжал бомбардировать девушку письмами и телефонными звонками. В итоге Шэрон пришлось сменить номер телефона на незарегистрированный. Почти через десять лет после того, как она в последний раз видела его в Онтарио, Шэрон получила от Рэнди письмо с его фотографией в обнаженном виде. Последним сообщением от него была рождественская открытка в декабре 1980 года. В течение десяти лет между случаем с вандализмом и последней рождественской открыткой она никоим образом не поощряла его общение и часто задавалась вопросом, почему он просто не отпустит ее и не забудет. Впрочем, его странное внимание на самом деле не пугало ее.