Мы вернулись оттуда пешком и просто пошли вдоль реки к тому месту, где стояли баржи, дошли до конца шлаковой дорожки… И там стоит бетонный блок с кольцом, как будто к нему что-то привязывают, а справа сбоку есть участок, заросший невысокой травой, и кто-то оставил там старый ковер, серый, два куска. Чтобы не сидеть на земле, кто-то принес туда ковер. Мы сели на него.
Мы там просто лежали и разговаривали, понимаете? И я не знаю, о чем мы говорили, но через некоторое время она, знаешь, спросила:
– Ты можешь научить меня заниматься любовью?
Я спрашиваю:
– Сколько тебе лет?
Она говорит:
– Тридцать.
Я спрашиваю:
– Ты никогда не была с мужчиной?
Она говорит:
– Нет.
Она сняла пальто. Я снял рубашку. Снял все, кроме шорт, и она сняла все, кроме трусиков и лифчика, и я лежу рядом с ней. Я начинаю целовать ее, смотрю на нее и говорю:
– Если ты говоришь, что никогда не была с мужчиной, то где ты научилась так целоваться?
Она говорит:
– По телевизору.
– Ну да, конечно.
В общем, я ласкаю ее и поднимаю лифчик – никакой реакции, ничего. Я массирую влагалище – никакой реакции. Сказал ей, что собираюсь сделать, и она сказала:
– Хорошо.
Ну и я не смог… не смог вставить, да? Она вообще-то не была девственницей, но я не смог. И тут она приподнимается на руках, откидывается назад и говорит:
– Ох, боже мой.
А потом добавляет:
– Я заявлю в полицию.
Понимаете? Я запаниковал, понимаете? Толкнул ее обратно на землю. Говорю:
– Ты же сама попросила меня сделать это для тебя. А теперь ты хочешь, ну, типа, испортить все и уйти… рассказать копам?
А она говорит:
– Ну, я совершила ошибку.
И вот тогда я снова начал потеть. И еще там были яркий свет и тишина, понимаете? Обычно там слышны чайки, и лодки ходят вверх и вниз по реке, ребята, которые направляются по Драйвинг-Парк-авеню, ловят там лосося. И я запаниковал. Я задушил ее. Она не сопротивлялась… вообще.
Я снял одежду, которая была на ней, взял ее лифчик, трусики и все остальное. Я был сам не свой. Подошел к реке примерно в десяти метрах от того места и бросил ее одежду в воду. Там стояла большая металлическая баржа, и вода затягивала все под нее. Я вернулся, понимаете? Мне стало плохо, и я разговаривал с ней, понимаете? Ну, вы поняли. Я сказал: «Так не должно было быть».
Я пробыл там, может быть, два-три часа и ближе к вечеру поднялся на вершину холма к машине и сидел в машине около часа, пытаясь все обдумать. Потом поехал обратно в город. Я поехал к Кларе, куда именно, не знаю. Она где-то работала, не помню. Отвез машину к ней, к ее дому, взял велосипед и поехал на велосипеде домой.
Дня через два я поехал в тот район на автобусе. Прошел туда пешком… просто посмотреть, убедиться, что это все правда, понимаете? Я только думал, знаете, посмотреть, действительно ли это произошло. И она все еще была там, и она была… тело окоченело, трупное окоченение, все такое. Стало теплеть, и я сижу там рядом с ней, разговариваю… просто разговариваю с телом и начинаю оглядываться, смотреть, не упало ли в тот раз что-нибудь на землю, и нахожу кое-какую мелочь, связку ключей и удостоверение личности. Вот так я узнал, как ее зовут и где она живет.
И у нее там лежал складной нож, я просто подхватил ее под локти, под мышки, и оттащил к болоту, где растет рогоз, наверное, метрах в двадцати, отнес туда коврик и, я не знаю, просто взял тот нож и порезал ее от шеи вниз. Но не разрезал стенку желудка. Я просто вскрыл жировую ткань, вырезал влагалище и съел. Не знаю почему. Я просто съел его, а потом пошел обратно. Я накрыл ее пледом. Сначала перевернул на живот, накрыл пледом, вернулся, собрал все лишние вещи, которые там были, выбросил их в реку и ушел.
Вопрос: И вы понятия не имеете, почему ее порезали?
Ответ: Нет.
Вопрос: Можете представить какую-либо причину, по которой вы могли бы это сделать?
Ответ: Нет.
Вопрос: Как вы удалили влагалище?
Ответ: Я его вырезал по кругу.
Вопрос: Вы тогда же приготовили эту плоть?
Ответ: Зачем ее готовить? Я же сказал, что съел.
Вопрос: Я спрашивал, готовили ли вы его перед тем, как съесть.
Ответ: Нет.
Вопрос: Что вы делали, пока ели?
Ответ: Глупый вопрос. Я просто сидел там в оцепенении.
Вопрос: Вы сидели там рядом с телом?
Ответ: Я ел… просто ел, ни на что не глядя, понимаете? Не знаю, о чем я думал. Я просто был там.
Вопрос: Сидели…
Ответ: Да.
Вопрос: Возле воды, рядом с ней?
Ответ: Какой вы глупый…
После обнаружения тела Стотт заместитель начальника полиции Терренс Рикард обратился за помощью к психологам-криминалистам. Лейтенант полиции штата Эд Грант и специальный агент Грегг Маккрэри из отдела поведенческих наук ФБР изучили полицейские досье и пришли к выводу, что в смерти Дороти Блэкберн, Анны Штеффен, Пэтти Айвз, Фрэнсис Браун, Джун Стотт, обезглавленной женщины на острове Сет-Грин и, возможно, еще одной или двух женщин виновен один человек.
Они сообщили, что убийцей, скорее всего, был белый человек лет тридцати пяти, склонный к буллингу муж, поборник чистоты и аккуратности. Вероятно, у него были непростые отношения с матерью и судимость. Он жил или работал в районе между Лейк– и Лайелл-авеню или рядом с ним, ощущал свою неадекватность в общении с женщинами, имел очень мало социальных связей, не выделялся в толпе или группах. Он мог быть охранником или, возможно, даже полицейским, любителем помахать жетоном и затолкать жертву в свою машину, угрожая пистолетом. Несмотря на свои антиобщественные наклонности, он способен изображать веселость и дружелюбие. На допросе в полиции может быть многословным, выражать надежду, что преступник будет пойман до того, как убьет кого-то еще, предлагать свою помощь в розыске и играть роль сознательного гражданина. Конечно, он социопат или, как откровенно выразился Терри Рикард после прочтения отчета, «парень, у которого башка набита всякой ерундой».
Ни психологи-криминалисты, ни полицейское начальство не знали, как объяснить склонность убийцы прятать своих жертв под такими покрытиями, как картон и асфальтовая плитка, но согласились, что этот неуклюжий метод оказался более эффективным, чем они думали поначалу. Тело Стотт, возможно, так и не было бы найдено, если бы не собака Марка Стетцеля. Полицейские вертолеты пролетали над местом убийства, а суда береговой охраны проходили вдоль берега реки, пока труп лежал под ковром. Странный почерк убийцы следовало рассматривать как еще одно проявление необычной хитрости.
Составленный профиль хранился в офисе Рикарда, и доступ к нему был открыт только для нескольких ведущих стратегов. Заместитель начальника не хотел, чтобы эта информация каким-либо образом влияла на патрульных полицейских и детективов, которые должны были по-прежнему проверять всех подозрительных лиц, а не только тех, кто соответствовал их собственным предвзятым представлениям или составленному профилю.
Ответ на главный вопрос дал вскоре полицейский компьютер. Подозреваемый был белым мужчиной-социопатом тридцати восьми лет, который отбыл наказание за изнасилование. Этот любитель извращенного секса привязал одну из своих жертв к дереву в парке Дюран-Истман. Его часто видели в окрестностях Лейк– и Лайелл-авеню, где он общался со многими женщинами, особенно с проститутками.
Лейтенант бросил распечатку на стол Рикарда и фыркнул:
– Вот ваш убийца, босс. К Рождеству все это закончится.
Группа наблюдения засекла подозреваемого, когда он выезжал из своего гаража в пригороде на сером фургоне.
– Серый фургон! – вспоминал позже Рикард. – Именно то, что мы искали. Мы уже готовились открывать бутылки с шампанским.
Однако проверка, проведенная у работодателя подозреваемого, показала, что его не было в городе в дни совершения трех или четырех убийств. Его оставили под наблюдением.
Ранним утром, в снегопад, проститутка подбежала к полицейской машине и сообщила, что к ней только что подъехал оборотень в светлом фургоне. На нем была надета маска и шляпа.
На светофоре детективы остановили белый микроавтобус «Джи-Эм-Си» и допросили сорокаоднолетнего плотника в дамской соломенной шляпе, в светлом парике, в пальто из искусственной кожи длиной три четверти с меховым воротником, в сине-красной юбке и черных туфлях-лодочках. Его окладистую бороду скрывала маска из коричневой марли и клейкой ленты.
Плотник объяснил, что искал проститутку, и маскировка – его любимый метод сексуальной разрядки. Рухнув на землю, он простонал:
– Я больше не хочу жить.
Потом он вскочил и добавил:
– Не знаю, что это было, я просто на минуту потерял самообладание. Теперь уже все хорошо.
Плотник признался, что подвергался аресту за трансвестизм и за то, что лежал на полу общественного туалета и наблюдал за женщинами. Один из детективов пошутил в этот момент: «Так вот как придумали игру лимбо?» Проверка на детекторе лжи подтвердила честность подозреваемого, и дрожащий «оборотень» был освобожден.
Следующим стал фабричный рабочий, угрожавший в разговоре у питьевого фонтанчика «разделаться с еще одной в ближайший уикенд». Ему было тридцать пять, он был судим, ненавидел собственную мать и имел сексуальные проблемы с женой. Охранник компании обыскал машину мужчины и нашел видеозаписи с порно и фильм с записью реального убийства. Рабочий жил над магазином ковровых изделий и иногда одалживал у родственника серый фургон.
За подозреваемым было установлено наблюдение, начата тщательная проверка биографических данных.
– Мы не прекращали работать над другими нашими зацепками, – подчеркнул Рикард. – В это дело были вовлечены все: шеф Эрлахер, клерки, горничные, лифтеры, все. Мне пришлось отправить некоторых парней домой, чтобы не упали в обморок от усталости. Потом появился этот фабричный рабочий, и все началось заново. И снова оказалось, что это не тот, кто нам нужен.