действительно было дерьмовое. Некоторые из нас едва держались на ногах. Линд Джонстон, начальник нашего уголовного розыска, выпивал до семнадцати чашек кофе в день и еще жаловался, что не может заснуть. Он принял это дело близко к сердцу. Как и все мы. Каждое исчезновение женщины воспринималось как личное оскорбление. Я услышал, что Линд собирается пойти домой, только чтобы принять душ и переодеться. За несколько дней до Рождества я спросил, купил ли он подарки. Он сказал, что его маленький сынишка хочет черепашку-ниндзя, но он поторопился и купил не ту. Я обменял ее на черепашку-ниндзя, которую мы купили для детей проституток, и сказал Линду: «Даю тебе трехдневный отпуск. Отключи телефон. Ни на что не реагируй. Номера твоей машины в природе не существует. И не бери чертов пейджер!» На следующее утро я пришел на работу в три часа. Он уже сидел там.
Самая уважаемая проститутка Рочестера, Джо Энн Ван Ностранд, переехала из приюта в отель для наркоманов и в конце концов поселилась у подруги. Она принимала кокаин уже в двадцать пятый или двадцать шестой раз и отказывалась отвечать на телефонные звонки кого бы то ни было, кроме следователя Ленни Борриелло.
По его просьбе она согласилась выйти из подполья, чтобы помочь найти «Митча». Ленни пригласил ее на ужин и обсудил стратегию. Она была тронута тем, как он представил ее друзьям-полицейским за другим столиком. Она не привыкла, чтобы с ней обращались как с леди.
В канун Рождества они изучали проезжающие машины. Девушка Ленни выбрала для нее недорогой набор косметики, а Ван Ностранд ответила взаимностью – книгой «Шутки клиентов».
Они высматривали «Омни» до полуночи, после чего прекратили попытки.
В ресторане «Маркс Тексас Ред Хотс» вывеска рядом с кассовым аппаратом извещала клиентов о розыгрыше призов. Он был бесплатный, участники просто вводили свои имена и адреса.
Убийца наносил ущерб ресторанному бизнесу, и менеджер был рад сотрудничать с полицией в этом новейшем методе сбора имен. Наградой стал тридцатидюймовый телевизор. Раз в день квитанции собирались, эта информация вводилась в «Эдикон» и другие компьютерные системы полиции. Люди на улице не знали, что розыгрыш был уловкой.
Не подчиняясь приказам начальства, Линд Джонстон бродил по обледенелым улицам и думал, как было бы удобно, если бы он заметил убийцу в канун Рождества. При этом он обдумывал последнее предложение оперативной группы. Джим Боннелл и его люди хотели использовать женщину-офицера в качестве приманки.
Джонстону эта идея казалась нереалистичной. Какую поддержку смогут оказать девушке другие подразделения? Преступник подбирал своих жертв на улице и убивал тихо, не встречая сопротивления. Некоторые детективы предполагали, что он использовал электрошокер, газовый баллончик или хлороформ. Как еще он мог справиться с таким трудным противником, как Сисеро? Или он использовал быстродействующий, не поддающийся обнаружению яд? А как он заманивал их в свою машину? Показывал жетон? Может, убийца – полицейский? Джонстон содрогнулся при этой мысли.
Получат ли он когда-нибудь ответы на свои вопросы? Проезжая под темными кронами деревьев, он спрашивал себя: «Чем сейчас занимается этот парень?» Он испортил Рождество всем остальным. Что он сам делает в эти праздничные дни?
У этого мерзавца Арта хватило наглости заявиться на мой рождественский ужин в маминой «Селебрити». Я думала, почему этот говнюк не оставит нас в покое? Что тебе нужно, чокнутый? Помучить моих мальчиков? Подкараулить меня наверху?
Он подарил мне пятидолларовую купюру, а моим мальчикам по три доллара каждому, а потом сидел и пялился на мою грудь. Я подумала про себя: «Это и есть твой рождественский настрой?» В его темных глазах читалась подлость. Зеленые, голубые, я так и не поняла, какого они цвета, но только не карие.
Мало того что он приехал к моему дому на машине моей мамы, так он еще и притащил свою жену Роуз! И пакистанцев, тех, что работали в «Данкин Донатс». Моей маме пришлось приехать из города вместе с моим братом Робертом.
Все сидели и разговаривали, как старые друзья, в то время как Арт пристально разглядывал женщин. Мама так обрадовалась ножам для стейка, которые он подарил ей на Рождество, – я знала, откуда они взялись. Я представляла, о чем он думает: «Я женат на вот этой, я сплю вот с той, и скоро я буду спать с той, что моложе их обеих». То есть со мной. Я терпеть не могу, когда на меня так смотрят, поэтому встала и вышла в другую комнату.
Как раз перед тем, как все разошлись, мама прошептала мне:
– Ты знаешь, Арт подарил мне на Рождество больше подарков, чем своей жене!
Я подумала: «Еще бы! И все эти синяки в придачу!» Подумала, но ничего не сказала. Я люблю маму. Пусть мечтает дальше.
На следующее утро после Рождества моя машина не завелась, и я позвонила маме около четырех часов утра, попросила заехать за мной по дороге на работу в дом престарелых «Веджвуд». Она говорит:
– Заеду, как только Арт вернется. Машина у него.
Когда они подъехали около половины шестого, он был за рулем. Это вывело меня из себя. Я подумала: «Почему этот засранец всегда в машине моей мамы?»
Я забралась на заднее сиденье и увидела следы, похожие на кровь. Я спросила, что это, и он сказал, что убил оленя. Мы едва успели отъехать, и я почувствовала, как его рука скользит за сиденье, пытаясь схватить меня за ногу. Я отодвинулась за пределы досягаемости.
Он начал вести себя как-то странно, корчить рожи. Облизывал языком леденец сверху донизу, а потом бросал на мою маму похотливые взгляды. Потом поворачивает голову и говорит:
– Ты могла бы сесть впереди с нами.
Я говорю:
– Нет, мне и здесь хорошо. Быстрее! Мы опоздаем.
Пока мы ехали по шоссе 31, он продолжал поднимать и опускать стекла с помощью кнопок. Наверно, ничего подобного не было до того, как он попал в тюрьму. Потом начал быстро обгонять машины. Дорога была слякотная, скользкая, с обеих сторон сугробами лежал снег. Я никогда раньше не видела, чтобы он так вел машину.
У Салмон-Крик Арт сбавил скорость. Я только позже узнала о спрятанном там теле. Он указал в сторону Колби-роуд и сказал:
– Я был там всю ночь. Видел большое поле с оленями.
Я не знала, что там, наверху, тоже была мертвая девушка.
Он высадил нас у дома престарелых «Веджвуд» и говорит:
– Я поеду к тебе домой спать. Вернусь за вами вместе с Билли.
Мой сын был болен, у него были высокая температура и острый фарингит. Я ни в коем случае не хотела, чтобы он оставался наедине с Артом, поэтому сказала:
– Привези Роберта и Дэвида.
Он привез моих сыновей в половине двенадцатого, и они рассказали мне, что Арт рылся в ящиках моего комода. Сказали, что никогда не видели, чтобы он вел себя так странно. Вернувшись домой, я не нашла свои джинсы «Лиз Вэр» седьмого размера, которые повесила на спинку стула в спальне. Они исчезли! Как вам такое? После того как я не позволила ему себя потрогать, он украл мои джинсы, чтобы трогать их? Ах ты гаденыш! Тебе самое место в зоопарке. Но я все равно ничего не сказала маме.
В последний день 1989 года я позвонила ей, и трубку снял Арт. Я спрашиваю:
– Где моя мама?
Он говорит:
– Она здесь. Ты не хочешь поговорить со мной?
– Нет. Я хочу поговорить со своей мамой.
– Ты дома? Что ты делаешь?
– Ничего.
– Можно мне приехать?
– Нет! Я иду в прачечную.
Он начал чмокать губами, изображая поцелуи, а я все думала, как моя мама может терпеть этого мудилу?
Я увидела их обоих некоторое время спустя и заметила три параллельные царапины рядом с его правым глазом и еще три на правой стороне шеи. Он сказал, что поцарапался, когда гнался за оленем.
Сразу после полудня в тот же канун Нового года охранник парка Нортгемптон, где двадцать один месяц назад в ручье Салмон-Крик было найдено тело Дороти «Дотси» Блэкберн, заметил темное пятно в сугробе на границе территории. Он остановил свою машину на съезде со Суиден-Уокер-роуд и вытащил из снега пару джинсов, покрытых коркой льда. В их переднем кармане лежала регистрационная карточка о рождении, выданная в Южной Каролине в 1970 году, на имя Фелиция Стивенс, карточка социального страхования на то же имя и удостоверение личности с именем Лилиан Стивенс и местным адресом. Когда охранник вернулся к машине, его перехватил полицейский штата, который и передал информацию по рации в свой штаб.
Для полиции находка этого охранника стала событием. Владелица джинсов, по-видимому, соответствовала профилю жертвы; большинство молодых проституток имели при себе свидетельства о рождении или карточки социального страхования, подтверждающие личность и возраст. Если поблизости находилось еще одно тело, это наводило на мысль, что убийца вернулся на место, где уже избавлялся от тела. Это также наводило на мысль, что он снова играет в игры с законом.
Сотрудники полиции штата вызвали подкрепление, чтобы прочесать район. Служба шерифа округа Монро предоставила помощников шерифа и служебную собаку для осмотра трупа. Подразделения полиции Рочестера примчались на место происшествия с включенными сиренами. Вертолет пролетел над районом и проверил близлежащий карьер. Вспышки телекамер и прожекторов освещали участки кустарника и леса еще долго после наступления темноты.
Вернувшись в город, следователи из полицейского управления Рочестера навестили женщину по имени Лилиан Стивенс. Она сказала, что Фелиция – ее дочь и она не видела ее уже две или три недели.
– Я не имею к ней никакого отношения, – объяснила женщина, – потому что она употребляет наркотики и занимается проституцией. Я сама воспитываю ее двоих детей.
Миссис Стивенс сообщила, что ее дочь иногда оставалась с 24-летним уборщиком.
Бойфренд сообщил полиции, что в последний раз в