Наконец Арт соглашается, и мы вчетвером отправляемся в ресторан на Мейн-стрит в Брокпорте. Мы ели голландский яблочный пирог, а он пил кофе и вел себя так, словно гулял со своими приятелями. Тони включился в общий разговор, смеялся и все такое.
Кто-то упомянул охоту, и Арт спросил, убивали ли мы когда-нибудь оленя ножом.
– Да ладно, Арт! Это невозможно.
И он рассказал нам, как использовать кормовую соль и черный порох для приманки бэмби. Олень съест все это, почувствует жажду, напьется и съест еще. Через некоторое время он уже не может двигаться. Начинает дергаться, шерсть у него на затылке встает дыбом.
– Тогда ты просто подходишь к нему сзади и перерезаешь горло.
Мы сидим, киваем и улыбаемся, и каждый из нас думает: «Неужели этот сумасшедший сукин сын не понимает, что говорит?» Он же проводит для нас семинар по умышленному убийству, легко, непринужденно и с удовольствием. Словно маленький ребенок, рассказывает, как отрывать лапки лягушкам. Потом объясняет, как обращаться с угрями, когда они крутятся на крючке. Засовываешь им в глотку окурок, и от никотина они коченеют. Мы все старательно изображали интерес.
В казармы Брокпорта мы вернулись незадолго до половины седьмого. Шоукросс хотел, чтобы домой его отвезла Клара. Мы же не хотели, чтобы они сопоставили свои версии, поэтому настояли на своем варианте:
– Нет, нет, Арт, Клару отвезет ее сын. Мы с Чарли доставим тебя прямо к двери. Нам все равно возвращаться в город.
Как раз перед тем как уходить, мне пришло в голову, что нам нужна фотография.
– Арт, ты хорошо с нами сотрудничал. Не будешь возражать, если я тебя сфотографирую?
Он говорит:
– Никаких проблем.
Я не стал рисковать с 35-мм камерой, поэтому сделал пару снимков «Полароидом». На фотографиях он получился старым. И я подумал, что он действительно выглядит старше своих лет. Ему сорок четыре, а можно подумать, что все шестьдесят. Жизнь у бедолаги была тяжелая. Но и вполовину не такая тяжелая, как у тех, кого он убил.
Мы выехали из казарм Брокпорта в 18:40. Чарли был за рулем автомобиля Бюро, синего седана «Бьюик Сенчури» 86-го года выпуска. Вечер был прохладный и очень темный. Арт ехал впереди с Чарли, и они все еще болтали о рыбалке.
Возле многоквартирного дома я сказал:
– Арт, позже могут возникнуть еще какие-то вопросы. Ты не будешь возражать, если я вернусь и поговорю с тобой завтра или послезавтра?
– Никаких проблем, никаких проблем.
– Ладно, – говорю я, – спасибо за помощь.
– В любое время.
Я дал ему свою визитку с номером телефона. Мы все пожали ему руку, и он вошел. Наверно, думал, как едва не спалился, но все-таки даже не обжегся, одурачил бедных тупых копов и снова вышел сухим из воды.
Мы начинаем отъезжать, и я понимаю, что что-то не так. Где, черт возьми, наблюдение полиции? «Я приставлю к нему сотню человек» и прочее? Начинаю паниковать. Что помешает парню отправиться в Бразилию, как только мы завернем за угол?
Говорю Чарли:
– Подожди! Выпусти меня.
Иду по улице в сторону Монро-авеню, а машина Бюро ползет рядом. И только тогда я начинаю их замечать. Они на парковке за зданием, на больничной стоянке через дорогу стоит еще одна машина, а чуть дальше фургон с парой горных велосипедов на случай, если он выйдет прокатиться. Ни полицейских машин, никого в форме вообще, безупречная маскировка!
Я вернулся в «Бьюик». Руководство операцией перенесли из наших казарм в Брокпорте на четвертый этаж полицейского управления Рочестера. Мне сказали, что оба агентства будут работать вместе, но я по-прежнему остаюсь главным интервьюером. Мои снимки уже распечатывали, чтобы показывать на улице. Опознают проститутки этого парня или нет?
От этого зависело многое.
В тот день на Джефферсон-авеню произошло убийство, и мы с Билли Барнсом вернулись в штаб-квартиру после ужина. Вбегает майор Джонстон и начинает рассказывать нам о парне, которого задержало Бюро – он работал в «Джи-энд-Джи», носил пластмассовый бандаж, ездил на серо-голубом «Омни» своей подруги. Поисковая группа обнаружила в его квартире пластиковые пакеты с яблоками и картофелем. Я сказал:
– Боже, майор, это же тот парень, которого мы искали!
Когда мы услышали, что они планируют отпустить его на ночь, то сказал:
– Мы с Билли его заберем.
Мы уже надевали пальто, но Джонстон сказал, чтоб мы послушали его, и начал объяснять ситуацию. Я так разволновался, что едва слышал, что он говорит.
– Майор, майор! Мы с Билли расколем его сегодня же!
Джонстон говорит:
– Притормози! Все не так просто.
Из его объяснений следовало, что подозреваемый у полиции штата, а факты по делу у полиции Рочестера, и одни без других ничего сделать не могут. План состоял в том, чтобы утром засыпать парня новыми вопросами. Я говорю:
– Этим займемся мы с Билли, хорошо? Мы напарники и дело знаем.
Майор объяснил, что допрос будет проводить объединенная группа – один человек из полиции Рочестера и один из Бюро. Так договорились наш шеф и Сэл Вальво – чтобы заслуги поделить пополам. Они также договорились, что о задержании будет объявлено в штабе отряда «Е».
Билли говорит:
– Что ж, если мы можем отправить только одного человека, пусть это будет Ленни.
Джонстон сказал, что штат хочет, чтобы большую часть допросов проводил их опытный следователь, парень по имени Блайт. Я подумал: черт, а почему не мы с Билли? Мы знаем друг друга; у нас есть сигналы, которые даже мы сами не можем объяснить. Со временем это приходит. После одиннадцати лет совместной работы люди понимают друг друга без слов. Мы разберемся с этим делом за пять минут. Но сделка была уже заключена без обсуждений.
Майор говорит:
– Ленни, отдохни немного. Ты будешь нашим основным игроком.
Детективы из отдела по расследованию насильственных преступлений отправились в окрестности Лейк– и Лайелл-авеню с разворотом из шести фотографий и показывали там их всем. Несколько проституток указали на фотографию в середине нижнего ряда и сказали, что видели этого мужчину. Одна сказала, что его зовут Митч. Похоже, они знали его как обычного безобидного клиента.
В 22:00 оперативное подразделение лейтенанта Джеймса Боннелла сообщило, что Артур Шоукросс находится в своей квартире с женой по имени Роуз.
Час спустя следователь полиции Терри Коулман и детектив Гордон Холл постучали в дверь квартиры 107. Их встретил подозреваемый. В тени позади него стояла грузная женщина.
Холл вручил ему ключи от квартиры и извинился за то, что не вернул их раньше. Когда детективы ушли, пара, похоже, готовилась ко сну.
Было уже поздно, и я хотел посидеть с Билли, выпить по «Манхэттену», узнать его мнение, но до начала утреннего допроса мне нужно было найти Джо Энн Ван Ностранд. Если бы «Митч» отказался от добровольного интервью, она могла бы дать нам достаточно вескую причину для ареста. В конце концов, она видела Лиз Гибсон в его машине в ту ночь, когда Лиз убили.
Но ни в одном из обычных мест Джо Энн не было. Она просто испарилась! И надо же, именно теперь. Кто-то сказал, что работница социальной службы пыталась поместить ее в центр реабилитации наркоманов в Баффало, но и саму эту работницу мы тоже найти не смогли.
Незадолго до полуночи мы с Билли зашли в «Шилдс» пропустить по стаканчику. Он не курил, а мы с моей девушкой бросили курить за два дня до этого. Мы решили, что у нас есть неплохой шанс расстаться с этой привычкой навсегда.
Понятно, что долго я не продержался. Проходит совсем немного времени, и вот уже во рту сигарета, еще одна в пепельнице, и Билли читает мне свою обычную лекцию:
– Послушай, Ленни, как ты собираешься дожить до пенсии? Давай так, за каждую выкуренную сигарету обязательно клади в банку доллар, чтобы ты мог купить кислородный баллон, который будешь носить с собой на поле для гольфа.
Я думаю, какой, на хрен, кислород? О чем, черт возьми, я собираюсь спрашивать этого мудилу-подозреваемого утром? Куда вообще подевалась Джо Энн? Я целый год бился над этим делом и теперь начинаю нервничать! От нескольких затяжек вреда не будет.
Около полпервого или часа ночи к нам заглянул констебль Терри Рикард вместе с Чаком Сирагусой и Джимми Боннеллом. Они сказали, что сами только с четвертого этажа, но там еще остались другие парни, которые собираются работать всю ночь, готовясь к утреннему делу. Потом подошли двое агентов ФБР. Хорошие ребята, я с ними играл, и мы знали друг друга. Я сказал:
– Утром у нас будет признание в серийных убийствах. В этом нет никаких сомнений. Я на 125 процентов уверен, что это все его рук дело. Я вам гарантирую, что добьюсь признания.
Они сказали, что, мол, да, конечно.
Я знал, что не засну, потому и не пытался.
Было уже поздно, когда я наконец добралась домой, прождав в той маленькой боковой комнатке в Брокпорте девять или десять часов и даже не увидев Арта. Эти копы тоже не предложили мне подкрепиться, хотя я бы не взяла у них ничего, даже если бы они и предложили.
Около одиннадцати я занялась стиркой, потому что у меня осталось только три комплекта белой одежды для работы в доме престарелых. Я закладывала вещи в машинку уже во второй раз, когда услышала стук. Я надеялась, что пришел Арт, но это был не он, а два копа, которые хотели, чтобы я показала им, куда он возил меня ловить рыбу.
Я уже была сыта этим по горло, поэтому спросила:
– Что это еще за чушь?
Они намекнули, что в моей машине кое-что произошло, именно поэтому ее забрали. Так что я осталась без обеих машин и уже ломала голову, как буду добираться до работы.
Я сказала:
– Уже полночь, темно. Я не смогу вам ничего показать.
Но поскольку я гражданка законопослушная, то села в их машину и согласилась помочь. Показала им «парк на развороте», плотину у атомной электростанции, дорогу, ведущую к ущелью и станции канализационной очистки Рассел.