– Газета! Тут на последней странице написано о том, что двое из тех троих, кто охотился за тобой, были зверски убиты в развалинах старого дома на улице Гороховой. Да-да! Дело завертелось! И дело не шуточное!
– Вы снова мне врете! В газете не могли такого написать!
Зверев оскалился и стукнул толстяка газетой по голове. Из глаз бедолаги потекли слезы.
– Могли, не могли! Какая разница! Я тебе говорю, что на днях были зверски убиты двое парней. По нашим сведениям, именно они должны были встречать тебя на вокзале. Мы знаем так же и то, что навел их на тебя Куцый. Мне плевать на твои махинации с янтарными цацками, пусть ими занимается ОБХСС. Я хочу знать все о Куцем и о Буром. Я ищу убийцу этих мальчишек, и я его найду. С твоей помощью или без тебя!
Зверев снова треснул Богачева газетой. Тот всхлипнул и потянулся за газетой. Зверев вырвал ее из рук толстяка и снова ударил, на этот раз уже по щеке:
– Говори, сволочь! Может, это ты причастен к убийству этих сопляков?!
Богачев трясся, как ужаленный, его толстый подбородок дрожал, как подтаявшее желе.
– Если я расскажу про Куцего, вы ведь не станете рассказывать обо мне вашим коллегам из ОБХСС?
Зверев опустил руку и убрал газету в карман.
– А не слишком ли многого ты просишь, Сеня?
Богачев вытер с лица пот.
– Вы правы, Куцый работает на Бурого.
– Кто такой Бурый?
– Это самый серьезный человек в нашем городе. Он самый известный вор в законе в этом городе и имеет большой авторитет. Где он обитает и где его искать, я не знаю. Зато знаю, где бывает Куцый.
– Так-так! И где же?
– Это одно злачное местечко. Я назову вам адрес… А вы точно не отправите ко мне ОБХСС?
– Если будешь сотрудничать, то так и быть, оставлю тебя в покое, но при условии, что ты прекратишь свою незаконную деятельность.
– Да-да, конечно! Больше никаких подпольных сделок! Все только по закону!
– Где мне искать Куцего?
– В Орлеца́х у Ю́джина. Он часто там бывает.
– Кто такой Юджин?
– Один довольно интересный тип. Сам Юджин живет где-то в центре города, но еще имеет домик в Орлецах, улица Ольховая, дом семь. Там Куцый и вся его ко́дла время от времени собираются и играют в карты. В этом доме часто собираются как бандиты, так и люди, не связанные с криминалом, но располагающие средствами. Все они играют, а Юджин обеспечивает им возможность играть и является гарантом безопасности.
– Фамилия у Юджина есть?
– Ги́ркин.
– Что за фамилия такая?
– Юджин – по-нашему Женя. Утверждает, что он англичанин. А по паспорту он Евгений Гиркин!
– А какая фамилия у Куцего?
– Кажется, Само́шин! Да-да, Тимофей Самошин! Ради бога, только не говорите никому, что я вам про них рассказал!
– Как выглядит Куцый?
Богачев сглотнул, вытер глаза рукавом.
– Около сорока лет, среднего роста, на носу небольшой шрам, хромает.
– Хромает? – Зверев напрягся, тут же вспомнив о следах в доме на Гороховой, оставленных человеком со стертым каблуком. Неужели снова в точку…
– А теперь говори, кто такой Мотя! – поинтересовался Зверев.
Богачев, не задумываясь, выпалил:
– Это дружок Куцего!
– Адрес! Имя… фамилия… где живет?
– Этого я не знаю!
– Но ты с ним общался?
– Да.
– Опиши его. Какого он роста?
– Метр девяносто, не меньше! Светлый, волосы вьющиеся, рожа вся в волдырях.
Такого опознать будет не так уж и сложно – Зверев ликовал. Куцый и Мотя, все указывает на то, что они были на Гороховой в ночь, когда убили Чижова и Хлебникова. Зацепки есть, нужно будет порыться в картотеках.
– Наколки есть?
– У кого?
– У обоих.
– Про Куцего не скажу, а вот у Моти морда кошачья на правом предплечье наколота и слово «КОТ» под ней. Я как-то видел их во дворе, когда они в карты играли, так вот в тот день их какой-то мужик так обул, что Мотя только в штанах и в майке остался.
– Что за мужик?
– Не знаю его!
– «К.О.Т.» – коренной обитатель тюрьмы, – пояснил Зверев. – Значит, наш Мотя сидел, это хорошо. Так его найти будет проще.
– Вам виднее.
– А что у тебя с этой парочкой за дела? – спросил Зверев напоследок.
Глаза Богачева сверкнули огнем, но тут же потухли.
– Они мне охрану обеспечивали при продаже крупных партий янтаря. Сами ведь понимаете, как оно бывает без охраны…
– А ты им за это приплачивал.
Богачев с обреченным видом кивнул и тут же уточнил:
– А ОБХСС меня теперь точно не побеспокоит?
Зверев выдохнул.
– Пока нет, но если возьмешься за старое…
– Нет-нет, мы же с вами договорились!
– Договорились, но не думай, что это наша последняя встреча!
– То есть как так?
– А вот так, дружочек! Так что если мне вдруг понадобится твоя помощь, будь уверен – мы тут же с тобой встретимся.
После того как Зверев покинул изнеможенного и выжатого как лимон ювелира, тот на кара́чках дополз до шифоньера и достал из него бутылку армянского коньяка.
Налив себе полный стакан алкогольного напитка, толстяк выпил его залпом, потом увидел оставленный Зверевым «Псковский вестник». Просмотрев газету, Арсений Львович яростно застонал.
Он прочитал о предстоящем Пленуме ЦК КПСС, о мерах, направленных на укрепление колхозов и совхозов, о развитии в стране тяжелой промышленности, позволившем значительно увеличить снабжение деревень тракторами и другой сельскохозяйственной техникой. Также Арсений Львович прочел статью о футбольном матче, прошедшем два дня назад на стадионе «Локомотив» и закончившемся победой местного «Авторемзавода» над великолукским «Спартаком» со счетом три – ноль. О двойном убийстве на улице Гороховой в газете не было написано ни слова.
Глава вторая
Покинув квартиру ювелира, Павел Васильевич вернулся в управление.
Теперь у Зверева практически не осталось сомнений в том, что именно Мотя и Куцый были соучастниками убийства Чижова и Хлебникова. Тюремные наколки Моти давали высокую вероятность того, что этот верзила сидел, а стало быть, в архивах обязательно должны были быть хоть какие-то сведения об этом долговязом типе. Что же касается Куцего, то теперь псковские опера знали его имя и фамилию, и его поимка теперь тоже являлась делом времени.
Вот только было ли у них это время?
Сообщив полученные от Богачева сведения Вите Кравцову, Зверев отправил его рыться в архивах. Павел Васильевич прекрасно понимал, что, пока его напарник перелопатит все нужные картотеки и отыщет хоть какую-то информацию о Куцем и Моте, пройдет довольно много времени. А судя по тому, с кем они имеют дело, времени на раскачку у Зверева не было. Поэтому Павел Васильевич не стал дожидаться результатов деятельности Кравцова и решил действовать немедленно.
Поинтересовавшись, где Костин, и узнав, что тот куда-то умотал, Зверев выругался – работать с напарником ему было бы проще. Ему хотелось как можно скорее познакомиться с Женей Гиркиным, поэтому он взял с собой двух других своих оперо́в, потребовал «дежурку» и собрался было поехать по указанному Богачевым адресу, однако ему помешали.
Пришел дежурный по управлению и сообщил, что Зверева срочно требует к себе Корнев. Явившись к начальнику, Зверев на него наорал и сказал, что нечего его дергать по пустякам. Корнев на этот раз окончательно вышел из себя, тоже стал орать и брызгать слюной и так и не отпустил Зверева, пока тот не доложил полковнику последние новости по делу о двойном убийстве на Гороховой. Пока он докладывал о Юджине, Моте и Куцем, Корнев, который на этот раз рассердился из-за пререканий Зверева не на шутку, в отместку специально тянул время. Он делал какие-то пометки в своем блокноте и постоянно переспрашивал. Когда Зверев, красный как вареный рак, вернулся в кабинет оперативного отдела, его ждало разочарование. Оказывается, к этому моменту официальный рабочий день в управлении уже закончился и дежурную машину забрал заместитель Корнева по оперативной работе, чтобы та отвезла его домой.
Зверев побагровел еще сильнее и еще раз поинтересовался, где Костин.
– Не появлялся, – отчеканил Дима Евсеев. – Но звонил и просил его сегодня не ждать.
– Что?!
Дима помялся и отвел глаза.
– Так и заявил, что сегодня не появится? И это все, что он сказал?
– Не совсем! Сказал, будто что-то интересное нарыл, но обо всем доложит тебе лично.
– Ну-ну…
– Еще сказал, что занимается какими-то там пришлыми игроками…
– Он опять со своими шулерами что-то там мудрит! Ну пусть только явится, я ему устрою!
Понимая, что в такую минуту со Зверем лучше не связываться, Евсеев встал и пошел к выходу.
– Стоять! – приказал Зверев. – Куда это ты собрался?
Дима замер у самого входа.
– Просто хочу воздухом подышать, а то у нас тут уж больно накурено. Что, нельзя?
– Нельзя!
– Это почему?
– Потому что я тебя не отпускал!
Евсеев вернулся за свой стол и некоторое время пытался смотреть Звереву в глаза, но в конце концов отвернулся.
– Я что-то не понял. Ты чего это от меня бежишь?
– Я не бегу.
– Бежишь бежишь! И глазенки свои от меня прячешь!
– Ничего я не прячу.
– Прячешь! Еще как прячешь! А ну говори, что там в твоей голове. Я вас всех насквозь вижу. Это что-то такое, связанное с Венечкой?
Евсеев фыркнул и снова посмотрел на Зверева.
– От тебя ничего не скроешь, Пал Васильевич! Просто не хотел я тебе этого говорить… Ты ведь все-таки у нас начальник…
– А ну-ка продолжай!
– Да просто у Вени, когда он звонил, язык уж больно заплетался.
– То есть он поддатый был?
– Ну… вроде как да.
– Теперь мне все ясно! Ну пусть только появится…
– Василич, ты только Вене не говори, что я его тебе сдал, – умоляющим тоном попросил Евсеев.
Зверев ничего не сказал, поднялся и вышел из кабинета. Прикрыв за собой дверь, он беззвучно рассмеялся.
Вот же Веня! Вот прохиндей! Мы тут убийствами занимаемся, а он бражничает. Ах да… у него же Катенька в командировку укатила, вот он и гульнуть решил… И в кого это он у нас такой? От кого набрался?