нет – хоть крошечный, но отдельный.
– Наташка, ну как ты себя ведешь? – едва закрыв за нами дверь, Валера перестал корчить из себя большого босса. – А если бы кто-нибудь из подчиненных увидел? Я директор ваш, между прочим.
– Валерочка, извини, я нечаянно! Я задумалась и не увидела, что ты стоишь.
– Задумалась она! – Валера сел за стол и насупился. – О чем, интересно? Уж точно не о работе. Ты на ней в последнее время не появляешься.
Возразить мне было нечего. В последние дни я, и вправду, о работе не вспоминала – были дела поважнее. К тому же, я, увлеченная расследованием, даже не вспомнила, что неплохо было хотя бы позвонить шефу и предупредить, что меня не будет. А я вышла в четверг днем погулять и вернулась только в понедельник, да еще и чуть не угробила пребывающее в неведении начальство. Делать нечего – надо каяться.
– Валерочка, прости меня. Тут такие дела творятся – я закрутилась совсем. У меня подруга пропала.
– Это которая? – Валера прочитал где-то, что хороший начальник должен быть в курсе частной жизни своих подчиненных. И уже несколько месяцев истязал себя, пытаясь запомнить моих многочисленных знакомых. Вот и сейчас он, наверняка, интересуется личностью пропавшей подруги, чтобы соответствовать образу внимательного босса.
Хотелось послать его от души, но я вовремя вспомнила, что и так кругом виновата. Придется терпеть.
– Так какая именно подруга?
– Лариса.
– Это такая полненькая, с родинкой над бровью?
– Нет, с родинкой – это Мариша, – полненькой я не стала называть подругу из солидарности. – А Лариса – высокая хрупкая блондинка.
– Которая йогой занимается?
– Точно! – Йогу Ларка забросила уже месяца четыре как, но я не стала грузить Валеру лишней для него информацией.
– Это как же она пропала?
– При невыясненных обстоятельствах, – подпустила я туману, мечтая поскорее отвязаться от Валеры. Или хотя бы сменить тему разговора. – А ты знаешь, кстати, что Коненко убили?
– Ага, видел в новостях.
– А я вчера на его похоронах была.
Валера покосился на меня недоверчиво.
– На похоронах была? И что?
– Ничего. Похоронили.
– А кто его убил, еще не известно?
– Нет пока. Но знаешь, – я сделала страшные глаза, – милиция не исключает, что его мог убить кто-то, кого осенью менты трясли по «люксовской» наводке. Ты, между прочим, знаешь, что такое алиби?
– Ну, знаю, – Валера все еще не подозревал, какую каверзу я задумала, чтобы иметь возможность от него улизнуть.
– Так ты, на всякий случай, вспоминай подробно, что ты делал в среду на прошлой неделе.
– Зачем? – Валера побледнел прямо на глазах.
– Ну, ты ведь тоже осенью пострадал. Значит, и тебя могут заподозрить. А если у тебя есть алиби, тебе бояться нечего.
– А на какое время должно быть алиби? – Шеф схватился за меня совершенно ледяной от страха рукой. – Во сколько его убили?
Я хотела уже было просветить широкую общественность в Валерином лице относительно точного времени злодейства, но вовремя опомнилась. Нет, директору моему нельзя говорить, когда точно убили Коненко. А то ведь Валера брякнет с перепугу какому-нибудь Димычу, что именно в половине одиннадцатого он был, к примеру, дома. А ведь время убийства точно никому, кроме милиции, не известно. Ну и убийцы еще, разумеется. Так что, знание таких подробностей сослужит Валере плохую службу. Он и так перепуган до смерти, что попал в список подозреваемых. А если в него еще и Захаров вцепится, тогда пиши пропало. Валера на себя все, что хочешь, возьмет. Пусть уж лучше не знает лишнего.
– Откуда же мне знать, Валерочка? – я старалась изумляться поправдоподобней. – Точное время только убийца знает. Да милиция. Ты вспоминай весь день подробно.
Оставив несчастного Валеру вспоминать в одиночестве, я тихонько выскользнула в коридор.
Теперь надо придумать и озвучить какую-нибудь убедительную причину, чтобы улизнуть. А то мне ведь сегодня еще с Ириной встречаться. Валеру я, конечно, на сегодняшний день нейтрализовала. Он сейчас собственное алиби репетирует, и меня вряд ли хватится. Но, как ни крути, начальство надо уважать. Так что придется озаботиться изобретением срочных и неотложных дел. И, желательно, за пределами офиса.
Я плюхнулась за компьютер. Проверю-ка я почту, пока собираюсь с мыслями. А еще загляну на парочку любимых форумов. Вдруг чего интересное появилось за те дни, что я безуспешно пыталась найти Ларку. Или я пыталась найти убийцу Вовки Коненко? Что-то я так увлеклась поиском, что забыла, кого ищем. Надо будет в этом вопросе определиться. А то так можно искать до бесконечности.
А вот, кстати, для успеха дальнейших поисков, не заглянуть ли мне еще разок в Ларкину переписку с лже-Коненко? Может, мы с Маришей пропустили что-нибудь важное.
Я зашла на нужный сайт, открыла Ларкину страничку и обомлела. Коненко, вернее тот, кто себя за него выдавал, тоже был в этот момент на сайте. По крайней мере, об этом всех интересующихся извещала надпись возле его фотографии.
Вот это да! Значит, моя версия верна. Вместо Вовки в интернете с доверчивыми девицами знакомился его убийца. И этот самый убийца сейчас преспокойненько сидит себе во всемирной паутине. Расслабился? Потерял бдительность? Или уверен в своей безнаказанности? Он даже не боится, что кто-то, зайдет, как я, на сайт и обнаружит там присутствие убитого недавно человека. Хотя, откуда этому кому-то знать, что Вовку убили? Да из телевизора же! Те девчонки, что общались с Коненко на сайте, должны были узнать его по фотографии в выпуске новостей. Но ведь Ларка, например, не могла увидеть этот выпуск, потому что к этому времени уже бесследно исчезла. Так он что же, всех, с кем общался, тоже похитил? Какое-то массовое похищение получается. Где же он прячет такую толпу жаждущих романтики девиц?
А может, не было никакой толпы девиц, была одна только Ларка – ее и похитили? Но тогда получается, что вся эта интернет-бодяга затевалась только для того, чтобы выманить на набережную именно нашу Лариску. Кому она понадобилась? Или все-таки понадобилась, и Коненко убили по чистой случайности, как ненужного свидетеля? Стоп! Откуда там мог взяться Коненко, если это не он договаривался с Ларкой о встрече?
Судя по всему, я запуталась в собственных версиях окончательно. И ясно мне только одно – убийца сейчас онлайн, и его надо хватать, пока не ушел.
Только вот как это сделать? Ведь я не знаю, где стоит тот компьютер, с которого он зашел в интернет.
Я металась перед монитором, как переполошенная курица, и мысли у меня были такие же хаотичные, как и движения.
Что же делать? Ведь уйдет гад! Дрожащими от волнения пальцами я набрала номер Захаровского мобильника.
– Димка! – заорала я, даже не дождавшись традиционного «алло». – Он сейчас в сети. Ну, в смысле, на сайте. Его хватать надо, только я не знаю, как.
– Кто в сети, а кто на сайте? – уточнил Димыч безо всякого интереса. Опять он мне показался каким-то сонным. Может, это его обычное рабочее состояние?
– Убийца на сайте! У вас есть специалисты, чтобы быстренько выяснить, где стоит компьютер, с которого он зашел?
– Специалистов у нас нет. А те, что есть, быстренько вообще ничего выяснять не умеют.
– Но ведь он сейчас уйдет!
– Кто?
– Убийца! – заорала я уже в полный голос, злясь на Димычеву бестолковость.
– Какой убийца? – вяло уточнил он и, кажется, зевнул.
– Что значит какой? Ты что, кучу убийц сейчас ищешь?
– Ну, кучу не кучу, а человек восемь наберется. А то и больше.
Я оторопела. Может, Димыч бредит на фоне хронического недосыпания? Откуда он взял восемь человек?
– У меня сейчас восемь убийств в работе, – пояснил Димыч. – Последнее сегодня ночью случилось. Так что, убийц, меня интересующих, как минимум восемь человек. Ты мне какого предлагаешь хватать?
– Ну я же тебе говорю – тот, который лже-Коненко, сейчас на сайте сидит. Сам Вовка уже точно не может в интернете быть, значит, его анкету создал кто-то другой. Мы все точно рассчитали. Тот, кто планировал убийство Коненко, и знакомился от его имени. А потом свидание Лариске назначил на время убийства, чтобы подозрения на нее пали. А сейчас он на сайте. И значит, мы правы, – я пошла уже на второй круг, а Димыч все никак не реагировал.
Уснул он там что ли?
– Ничего не получится, – отозвался он вдруг безо всякого энтузиазма. – Это я.
– Чего ты?
– Я на сайте сижу. Это я сейчас лже-Коненко.
Ничего себе! От такого неожиданного заявления я похолодела. Это что же получается? Если лже-Коненко – это Димыч, то…
– Дима, а зачем тебе это было надо? – осторожно поинтересовалась я. – Тебе-то какой в этом интерес?
– Ну что значит «зачем»? У меня работа такая.
– Но ты же милиционер, – от растерянности я с трудом подбирала слова. – Ты же должен с преступностью бороться. А сам.
– Что я сам? – Димыч, видимо, уже пожалел, что признался.
– Но разве милиционер может быть убийцей?
– Чего?! – заревел Димыч раненым бизоном. – Ты чего несешь?
– Но ты же сам сказал, что лже-Коненко – это ты.
– Дура! Я сказал, что я сейчас лже-Коненко. В данный момент. Это я сейчас под его именем в интернет зашел. Я переписку его читаю.
За «дуру», конечно, стоило бы обидеться дополнительно. Но я была так рада, что Димыч не убийца, что готова была пропустить незаслуженное оскорбление мимо ушей. Ну, почти готова. Отложу обиды на некоторое время.
– И что? Есть что-нибудь интересное?
– Есть. Очень любопытные детали в этой переписке попадаются.
– Какие? – я затаила дыхание.
– Ну не по телефону же рассказывать. Вот пойдем встречаться с бухгалтершей, я тебе все расскажу. Кстати, время уже поджимает. Вы где договорились встретиться? В Центральном парке? Жду тебя у главного входа через сорок минут. Отбой.
Я растерянно слушала гудки в трубке и медленно приходила в себя. Ну когда же я перестану поддаваться чужому влиянию? Ведь твердо решила отстранить Димыча от своего расследования. Собиралась в одиночку встретиться с Ириной, чтобы показать ему, что не намерена терпеть его хамство. А теперь что же получается?