Тихо, только для нас с Молли, Кетриккен сказала:
— Я так рада за вас.
Я кивнул, и жестом разрешил Рэвелу начинать обед. Я не стал ничего говорить про Би и объяснять, почему мы принесли ее в столовую. Кетриккен поняла и не затрагивала эту тему. Трапеза началась.
Обед носил менее формальный характер, чем ужин в Баккипе, но все-таки был более пышным, чем обычно. Неттл велела Рэвелу провести прием гостей скромно, и, хотя он был очень недоволен таким распоряжением, он почти преуспел в этом. Поэтому блюда были отличные, я разливал вино, разговор шел легкий и порой даже веселый. Мы узнали, что леди Солас теперь часто путешествует с Кетриккен, потому что у бывшей королевы начали болеть суставы. В конце дня она с радостью принимала притирания маслом и горячее питье, приготовленное ее целительницей. Лорд Стаутхат и леди Хоуп присоединились к ним просто потому, что направлялись домой после приятного визита в замок Баккип, а Ивовый лес оказался им по дороге. Действительно, значительная часть слуг и стражников, сопровождающих Кетриккен, оказались свитой лорда Стаутхарта.
Запахи еды и шум застолья могли усыпить кого угодно. Я же использовал это время, чтобы рассмотреть своих гостей. Я счел, что присутствие леди Солас было желанием Кетриккен, а вот на счет лорда Стаутхата и Леди Хоуп окончательно ничего не решил. Я предположил, что юный убийца входил в эскорт Кетриккен. Если это так, знала ли Кетриккен правду об этом мальчике, или королевского убийцу тайно присоединили к ее группе? Может быть, леди Розмэри подсунула его в качестве конюха. Часто я сам бывал таким конюхом, когда Чейду требовались глаза или уши там, куда он не мог попасть. Но парень был хорошо одет, не в кожу, как конюх, а в шелк и лен. Я смотрел, как Лант ковыряется в тарелке, и снова задался вопросом, не был ли он просто способом отвлечь меня? Я был рад, что мы не оставили Би одну в детской, и решил сегодня вечером, прежде, чем уложить ее, внимательно осмотреть всю комнату. Нет. Я поставлю колыбель у своей кровати, и сам буду следить за Би.
Приняв такое решение, я сразу почувствовал себя легче. Я начал болтать и шутить. Молли, Неттл и Кетриккен были рады увидеть меня таким. Разговор шел оживленный, обсуждалось все: от позднего урожая яблок, планов на охоту у Ивового леса и возле Баккипа, до новостей старых друзей, живущих в Горном Королевстве. Кетриккен расспросила Молли о детях, а потом поделилась последними новостями о принцах. К нашему удовольствию добавилась музыка: прибывший менестрель и двое его подручных играли на маленьких барабанах и трубе. Трапеза длилась долго, и было уже поздно, когда со стола убрали последнее блюдо.
— Может, перейдем в более уютную комнату? — предложила Молли. — В такую бурую ночь в большом обеденном зале постоянно сквозняк и холодно.
— Конечно, — согласился я, а Кетриккен добавила:
— В теплой комнате мне будет приятнее встретиться с вашей дочкой.
Она не спрашивала, она решила. Я улыбнулся. Мы были давними партнерами в такого рода играх. Она признала мой маневр, приняла его, а теперь сделала свой ход. Тем не менее я захотел выиграть этот раунд против нее ради Би, как не смог выиграть ради Неттл.
Пока мы с Молли и гостями поднимались из-за стола, я улыбался, так ничего не ответив на слова Кетриккен. Я быстро подошел к колыбели и отдернул накидку, чтобы Молли собрала Би. Она укутала ребенка в одеялко, как раньше, и ждала, когда я возьму колыбель. Мне удалось это без стона. Краем глаза я заметил, как Неттл задержала бывшую королеву какой-то болтовней, а потом жестом предложила ей первой выйти из зала. Мы с Молли вышли последними, следуя за нашими гостями, которых Неттл повела в гостиную.
Чужак предположил бы, что эта комната и есть мое логово. В дополнение к удобным диванам и ревущему огню в очаге, стены были увешаны полками с множеством книг, переплетенных в джамелийском стиле. Над ними, на стойках, висели старых свитки и пергаменты. В углу, около плотно завешанного окна, стоял письменный стол с чернильницей и чистой бумагой. Но все это было только для видимости. На полках шпион может найти дневник птиц, которых я наблюдал последние четыре года, и заметки по работе в поместье. Этих записей и документов достаточно, чтобы случайный воришка поверил, что нашел мою берлогу. Но он не заметил бы здесь никаких следов Фитца Чивэла Видящего или работы, которую я делал для Чейда.
Колыбель уже была установлена, но, как только Молли подошла, чтобы уложить Би, Кетриккен быстро обогнула Неттл, направляясь в нашу сторону.
— Можно мне подержать ее? — спросила она, и столько искренней сердечности было в ее просьбе, что никто не смог бы отказать ей.
Наверное, только я видел, как застыла улыбка Молли, когда она протянула спеленатую дочку бывшей королеве. Тонкие брови Кетриккен удивленно поднялись, когда она взяла девочку на руки. Неттл подошла ближе. Я чувствовал, как настороженно гудит Скилл моей старшей дочери. Думаю, что это был зов инстинкта, стремление защитить слабейшего, которое действовало на столь глубоком уровне, что она едва ли заметила, как объединила свой Скилл с моим. Это было неизбежно.
Молли подняла светлую накидку, которая прикрывала лицо дочери.
Я наблюдал за выражением лица Кетриккен, когда она посмотрела вниз и встретилась с пристальным взглядом Би. Девочка не спала и молча встретила взгляд голубых глаз. Кетриккен вздохнула так тихо, что, кроме меня, наверное, никто этого не заметил. Ее улыбка не исчезла, но стала холоднее. Она сделала два шага к креслу и опустилась в него. Потом, будто решив что-то доказать себе, развернула одеялко.
Моя дочь была одета в тонкий шелк и кружева, каких никогда не носили другие дети Молли. И даже эта одежда, сшитая Молли до ее рождения, только подчеркивала ее миниатюрность. Ручки Би лежали на груди, и рядом с пальцами Кетриккен выглядели крохотными птичьими лапками. Будто решившись, она коснулась левой руки Би указательным пальцем.
Остальные гости подошли ближе, ожидая разрешения увидеть младенца. Кетриккен посмотрела вверх, но не на меня, а на леди Солас, ее целителя. Женщина стояла за плечом Кетриккен, чтобы разглядеть ребенка, и теперь, когда их глаза встретились, я узнал этот смиренный сочувственный взгляд. Я видел его в глазах нашей прислуги. По мнению леди Солас, Би не задержится надолго в этом мире. Что бы ни думала Кетриккен о ее светлых волосах и голубых глазах, она ничего не сказала. Старая королева мягко сложила одеяла вокруг нее и снова прикрыла ее личико. Ее пальцы двигались так нежно, будто она укутывала мертвого ребенка. Я похолодел.
— Она такая крошечная, — сказала Кетриккен, возвращая Би матери. Она предлагала сочувствие. Каким-то образом ее слова выразили понимание, почему Би не была представлена миру, в котором ей не суждено жить.
Когда девочка вернулась в руки Молли, я почувствовал облегчение. Хотя Молли выпрямилась, как гвардеец на карауле, ее взгляд был спокоен, и голос не дрожал, когда она заметила:
— Но она идеальна.
— И растет с каждым днем, — искренне солгал я.
После моих слов наступила такая тишина, что я пожалел о сказанном. Все женщины молча сделали выводы, но только целительница заговорила:
— Какая же она родилась? Она родилась до срока?
Все в комнате замерли в ожидании ответа.
Но Молли только укутала Би и отошла к камину. Она молча качала и похлопывала ее, и гости, устыдившись, отступили и начали садиться в кресла. Даже Кетриккен нашла удобное местечко, и только леди Солас осталась стоять. Она наблюдала за Молли и внезапно заметила:
— Вы быстро оправились после родов, леди Молли.
Невысказанный вопрос: ребенок действительно ее?
— Я много отдыхала, — скромно ответила Молли и бросила взгляд в сторону.
Я чувствовал жадное желание леди Солас расспросить ее подробнее. Это было стремление целителя понять источник трудного случая, а затем применить свои навыки для его решения. Молли тоже почувствовала это и была озадачена. Когда она смотрела на ребенка, она не видела ничего плохого в ней, кроме того, что Би была намного меньше, чем все остальные ее дети. Но в пытливом взгляде целителя Молли читала опасение, что Би нездорова или ненормальна. Получив ее в свои руки, эта женщина будет пытаться исправить нашу малышку, будто Би — это сломанная игрушка. Я почувствовал прилив неприязни к целительнице: как смеет она считать мою Би не идеальной! А под всем этим — холодный поток беспокойства: быть может, она и права. Внезапно мне захотелось оказаться подальше от встревоженных глаз целителя. Я не хотел слышать ничего, что эта женщина может сказать о Би. Мы с Молли встретились взглядами. Она прижала малышку к себе и улыбнулась:
— Вы так добры, что беспокоитесь обо мне. Вы так внимательны и заметили, что я быстро устаю. В моем возрасте быть матерью младенца нелегко, — Молли улыбнулась всем гостям. — Теперь моя дочь возьмет на себя все обязанности хозяйки дома. Я знаю, вы поймете мою потребность уйти так рано. Но, пожалуйста, не думайте, что вы должны последовать моему примеру. Я понимаю, что мой муж скучает по обществу и редко получает шанс провести время в беседах со старыми друзьями. Я только попрошу его отнести колыбель и снова отправлю его к вам.
Надеюсь, я сумел скрыть удивление. Это было не просто внезапное решение, но властное распоряжение для всех собравшихся. Краем глаза я увидел лицо Неттл: она уже прикидывала, как восстановить разрушенные мосты. В изгибе ее губ я увидел две вещи: она разделяет страх матери, что леди Солас может найти что-то неладное с Би, и одновременно полна холодной уверенности, что целительница будет права.
Но мне нужно было поднять колыбель. Опять. И впереди — долгий подъем по лестнице. Я свел губы в улыбку и поднял свою ношу. Наши гости поспешно пожелали хозяйке дома хорошей ночи. Молли шла впереди меня, а я шествовал сзади, и гордость моя скрипела так же, как и моя спина. Как только за нами закрылась дверь, я прошептал ей:
— Сегодня она спит в нашей комнате, с моей стороны кровати.