— Нет. Она остается здесь.
Я был непреклонен, возмущенный тем, что Неттл может предлагать такое.
— Что бы ты ни думала, несмотря на все ее странности, у нее светлый маленький ум. Да даже если она глупа, мой ответ будет таким же. Ивовый лес — это все, что она знает. Ей знаком дом и земля вокруг, слуги принимают ее. Она не глупая, Неттл, и не тупая. Она маленькая, и да, она другая. Редко, но она говорит. И многое умеет. Шить, ухаживать за ульями, полоть грядки, писать в своей маленькой книжке. Она любит бывать на открытом воздухе. Она любит свободно делать то, что захочет. Она везде ходила за Молли.
Моя старшая дочь пристально посмотрела на меня. Потом повернулась к Би и недоверчиво спросила:
— Эта малышка шьет? И может ухаживать за ульями?
— Мать должна была написать тебе, — сказал я и осекся.
Письмо с трудом давалось Молли. Да и я только в прошлом году разглядел в своей дочери способность к мышлению. Почему я решил, что Неттл об этом известно? Ни Чейду, ни кому другому в Баккипе я не говорил об этом. Сначала я боялся преждевременно радоваться. А после нашей игры я опасался обсуждать таланты малышки с Чейдом. Я все еще был уверен, что он мгновенно найдет способ использовать ее.
Неттл покачала головой.
— Моя мать слишком любила свою младшую. Она хвасталась мне… ну, казалось… ох. Было понятно, что ей отчаянно хочется, чтобы Би была… — она замолчала, не в силах выговорить то, что вертелось на языке.
— Она способная маленькая девочка. Спроси прислугу, — посоветовал я ей, а потом задумался, сколько они могли видеть. Я вернулся к столу и опустился в кресло. Все это не имело никакого значения. — В любом случае, Неттл, она с тобой не едет. Она моя дочь. И будет правильно, если она останется со мной, — выложил я ей напрямик.
Она смотрела на меня, поджав губы. Она хотела сказать что-то резкое, я видел, как она боролась с собой. Если бы мог, я бы взял свои слова обратно, нашел бы другой способ донести до нее свою мысль. Вместо этого я честно добавил:
— Однажды я уже потерпел неудачу, с тобой. Это мой последний шанс сделать все правильно. Она остается.
Неттл помолчала, а зачем мягко сказала:
— Я знаю, у тебя добрые намерения. Ты хочешь сделать все правильно, но, Фитц, я просто сомневаюсь, что ты сможешь. Ты ведь сам говорил, что никогда не заботился о таком маленьком ребенке, как она.
— Нэд был моложе, когда я взял его!
— Нэд был нормальным.
Не думаю, что она намеренно использовала это слово, прозвучавшее так грубо.
Я встал и твердо сказал своей старшей дочери:
— Би тоже нормальная. Нормальная, такая, какая есть. Она остается здесь, Неттл, и в ее маленькой жизни ничего не изменится. Здесь, где живут ее воспоминания о матери.
Неттл заплакала. Не от скорби, а от усталости. И было видно, что она собирается бросить мне вызов и причинить боль. Слезы катились по ее лицу. Она не рыдала. Я видел, как напряглась ее челюсть, знак решимости. И знал, что не позволю ей увезти Би. Кто-то должен был сломаться, обоим выиграть не получится.
— У меня есть право на мою младшую сестру. Моя мать ожидала бы этого от меня. И я не могу позволить ей остаться здесь, — сказала Неттл. Она посмотрела на меня, и в ее глазах я прочитал холодное сочувствие моему положению. Сочувствие, но не сострадание. — Возможно, если я найду хорошую сиделку в Баккипе, она сможет иногда привозить ее сюда, — предложила она с сомнением.
Я чувствовал, как нарастет мой гнев. Кто она такая, чтобы сомневаться в моих возможностях? Ответ оказался подобным пригоршне ледяной воды в лицо. Она была дочерью, от которой я отказался в пользу службы королю. Я посмотрел на нее другими глазами. Она больше всех имеет право считать меня бездарным отцом. Я отвернулся от обеих дочерей.
— Если ты заберешь ее, я останусь совсем один.
Слова получились полными жалости к себе, и я тут же раскаялся, что произнес их.
Неттл заговорила мягче и нежнее, чем заслуживало такое эгоистичное заявление.
— Есть выход. Закрой Ивовый лес. Оставь немного слуг для его поддержания. Собери вещи. Вернись со мной в замок Баккип.
Я открыл рот, чтобы возразить, но понял, что мне нечего сказать. Никогда не думал о том, чтобы вернуться в замок Баккип хотя бы на день. Какая-то часть моей души затрепетала от этой возможности. Нет нужды противостоять этой пропасти одиночества. От нее можно просто убежать. В Баккипе я бы снова увидел старых друзей, залы крепости, кухни, парильни, конюшни, крутые улицы города…
Внезапно мой восторг прошел. Пустота. Нет Молли, нет Баррича, нет Верити, нет Шрюда. Нет Ночного Волка. С каждой смертью пустота становилась все шире.
Нет Шута.
— Нет, — сказал я. — Я не могу. Там ничего нет для меня. Только политика и интриги.
Сочувствие в ее лице исчезло.
— Ничего, — повторила она сухо. — Только я, — она откашлялась. — Чейд, Дьютифул, Кетриккен и Олух.
— Я говорил не об этом, — внезапно на меня свалилась страшная усталость. Но я кое-как попытался. — Замок Баккип, который я знал, давно в прошлом. И жизнь его слишком долго шла без меня. Не знаю, найду ли я там свое место. Не как Фитц Чивэл Видящий, конечно. Не убийца и шпион для королевской семьи. А как Том Баджерлок, слуга. Однажды я приеду на неделю или месяц, навестить всех. Но не останусь, дорогая. Я никогда не останусь там. И не сейчас. Куда-то сейчас ехать, встречать старых друзей, есть и пить, смеяться и разговаривать… нет. Мне совершенно этого не хочется.
Она встала, подошла ко мне и положила руки на мои плечи.
— Я понимаю, — сказала она.
В ее голосе звучало прощение. Она всегда умела легко прощать. Понятия не имею, где она этому научилась. Это смирило меня: я знал, что не заслужил прощения.
— Я надеялась, что все будет не так, но я понимаю. Может быть, весной ты будешь чувствовать себя по-другому. И тогда будешь готов приехать и провести время с нами.
Она вздохнула, сжала мои плечи в последний раз, а затем зевнула, как кошка.
— Ой. Что ни говори, а мы задержались. Мне давно пора уложить Би в постель. Нам придется рано встать, чтобы все успеть, и нужно еще придумать, как удобно разместить ее на лошади. Мне пора спать.
Я ничего не ответил. Пусть она ложится и немного поспит. Утром, когда она попытается взять Би, я просто скажу «нет». Но сегодня я мог отпустить ее. Малодушное решение.
Би по-прежнему сидела, скрестив ноги и не отрывая глаз от огня.
— Ну, Би, пора спать, — сказала Неттл, наклоняясь, чтобы поднять сестру. Би сжала маленькие плечи (движение, которое я так хорошо знал), избегая рук Неттл. Та попыталась снова и малышка снова отпрянула.
— Би! — запротестовала Неттл.
Би повернулась и посмотрела куда-то между нею и мной.
— Нет. Я остаюсь с папой.
Никогда я не слышал, чтобы она говорила так чисто. Это потрясло меня, но я старался не выразить чувств ни лицом, ни Скиллом.
Неттл замерла. Потом она медленно присела рядом с сестрой, чтобы посмотреть в ее глаза.
— Остаешься с папой? — медленно и осторожно проговорила она.
Би резко отвернулась и промолчала, глядя в темный угол комнаты. Неттл недоверчиво взглянула на меня. Я понял, что она впервые слышит, как ее сестра сказала длинное предложение. Неттл снова обратилась к малышке.
— Би, пора ложиться спать. Мы встанем рано утром. Ты поедешь на прогулку со мной, долго-долго, до места, которое называется замок Баккип. Будет очень интересно увидеть новое место! Так что пойдем со мной, я уложу тебя в постель.
Я видел, как напрягаются плечи Би. Она склонила голову, прижав подбородок к груди.
— Би, — предупредила ее Неттл и снова попыталась взять ее на руки.
И снова Би вырвалась. Она передвинулась ближе ко мне. Я знал способ лучше, чем хватать ее. Вместо этого я обратился к ней напрямую.
— Би. Ты хочешь остаться здесь, со мной?
Ни одного слова, только короткий кивок.
— Пусть останется, — сказал я Неттл и моя старшая дочь со вздохом выпрямилась.
Она повела плечами, потянулась и снова вздохнула:
— Может быть, оно и к лучшему. Пусть она устанет и уснет сама. Завтра по дороге у нее будет время выспаться.
Неттл не приняла ответа сестры. Я должен был сделать его более понятным. Я наклонился к младшей дочери.
— Би? Ты хочешь завтра отправиться с Неттл в путешествие к замку Баккип? Или хочешь остаться здесь, в Ивовом лесу, со мной?
Би повернула голову, и ее бледный взгляд скользнул мимо нас. Она оглядела темные закоулки потолка. Мгновенный взгляд коснулся меня и вновь исчез. Она медленно набрала воздуха в грудь и сказала, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Я не хочу ехать в замок Баккип. Спасибо, Неттл, за ваше любезное предложение. Но я остаюсь дома, в Ивовом лесу.
Я посмотрел на Неттл и объяснил ей:
— Она говорит, что хочет остаться здесь.
— Я слышала ее, — резко ответила Неттл.
Она выглядела потрясенной, слушая свою сестру, но я сохранял внешнее спокойствие. Я не выдал, что сегодня она сказала больше, чем обычно за неделю, не говоря уже о том, что ее произношение было удивительно четким. Мы с Би были в этом заодно. Союзники. И потому я смотрел на Неттл так спокойно, будто вовсе не был поражен.
За мгновение до вспышки Неттл стала похожа на мать. Я посмотрел на нее, и мое сердце остановилось. Почему я так часто сердился на Молли, когда она была жива? Почему не мог быть добрее, мягче? Почему я редко уступал ей? Темнота и полное одиночество выросли во мне. Меня затошнило, будто тело пыталось извергнуть эту пустоту.
Неттл вполголоса произнесла:
— Она не может сама принять такое решение. Подумай на несколько дней вперед. Как ты собираешься заботиться о ней, когда последние две недели едва был способен позаботиться о себе самом? Думаешь, она может обходиться без еды, как ты? Может не спать до рассвета, подремать недолго и бродить весь оставшийся день, как ты? Она ребенок, Том. Она нуждается в регулярном питании, порядке и дисциплине. И да, ты прав, ей нужны занятия. И первые из них должны ее научить не быть странной! Если она может правильно говорить, как сейчас, то должна научиться говорить чаще, чтобы люди видели ее разумность. Ей придется много учиться. И говорить, говорить — пусть люди не думают, что она немая или слабоумная! Надо подумать не на один день, но на будущее, как она станет учиться и расти. Она не может бегать по усадьбе как беспризорный котенок, пока ты спасаешься старыми книгами и бренди.