— Мед хорош против заражения, — сказала она строго. — Человек-бабочка будет чувствовать себя здесь как дома. Пчелы, пожалуй, не очень сильно отличаются от бабочек.
Она вышла, и я услышал, как ее маленькие ножки протопали по коридору. Я задался вопросом, что подумал Риддл о моем внезапном исчезновении, и что он передаст Неттл и Чейду. С моей стороны это было невежливо. Я расстегнул великолепный плащ и отложил его в сторону. Странная вещь, он весил не больше паутины. Это напомнило мне о удивительной палатке, которую Шут привез с собой на Внешние острова. Я выбросил воспоминание из головы. Надеюсь, Шан не почувствует себя заброшенной. Понравятся ли ей ее временные комнаты? Я тщательно обдумывал и этот вопрос, и оправдания своей задержке, пока мои руки разрезали окровавленную тунику. Я снял ткань с его спины, будто шкуру с оленя. Кровь, пропитавшая ткань, стала жесткой, как замерзшая шкура, и прилипла к ранам. Я стиснул зубы и попытался осторожно освободить ее. Открылись две раны, потекла водянистая кровь. Он лежал неподвижно, и только когда я убрал одежду и остановился, я заметил, как он исхудал. Я мог бы пересчитать его позвонки, а ребра выпирали из-под кожи.
Такие раны оставляет только метательное оружие. Не стрелы, что-то меньшее, но проникающее глубоко под кожу. Дротики? Как я понял, он сумел вытащить их. По крайней мере, ничего не выступало из-под покрытых корками, опухших ран.
— Воды.
Она говорила со странным акцентом, и голос ее так сильно отличался от голоса моего Шута, что я мгновенно понял свою ошибку. Сердце прыгнуло к горлу. Разочарование охватило меня, вкупе с облегчением, что этот погибающий человек — не мой старый друг. Что за невообразимую шутку сыграл со мной мозг, забросив меня в юность и убедив, что это на самом деле Шут! Но она была так похожа на него, каким я его помнил. Облегчение лишило меня сил больше, чем предшествующая паника. Я схватился за край стола, чувствуя, как подгибаются колени. Ах, как годы изменили меня! Где моя железная решимость, мои крепкие нервы? Может, я рухну в обморок? Не хотелось бы. И хотя мои колени почти касались пола, я склонил голову, делая вид, что всматриваюсь в ее лицо.
Она не была Шутом. Она походила на него только цветом кожи. Как и Шут, она ничем не пахла и была невидима для моего Уита. Но ее нос был острее, подбородок более округлым — такого у Шута никогда не было. И все же я принял ее за него.
— Вода скоро будет, — хрипло сказал я. — Сначала я напою вас. А потом мы очистим раны.
— Вы целитель?
— Нет, не целитель. Но когда-то давно у меня был друг, такой же, как вы.
Я замолк. Шут всегда отказывался идти к целителям. Он противился любому лишнему прикосновению. Я понимал, что это не может быть верно для всех Белых.
— Я сразу пошлю за целителем.
— Нет, — быстро проговорила она. Ее голос хрипел от слабости и боли. — Они не поймут. Мы не нравимся вашим людям.
Она слабо покачала головой.
— Тогда я сам сделаю все, что смогу. По крайней мере, очищу и перевяжу раны.
Она дернула головой. Сложно было понять, разрешение это или запрет. Она попыталась откашляться, но захрипела еще сильнее.
— Кого вы называете своим другом?
Я тихо выпрямился. Мое сердце почти перестало биться.
— Он был шутом при дворе короля Шрюда Видящего. Все просто называли его Шутом.
— Не все, — она собралась с силами. — Как вы называли его?
Она заговорила чисто, без акцента, и только слабый голос подводил ее.
Я подавил страх и печаль. Сейчас было не время для лжи.
— Любимый. Я называл его Любимый.
Губы сложились в некое подобие улыбки. Ее вздох был отравлен болезнью.
— Значит я не ошиблась. Вот и все. Пусть поздно, но я сделала, как он приказал. Я принесла вам сообщение. И предупреждение.
Я услышал голос в коридоре.
— Позволь мне понести их. Ты разольешь, если будешь спешить.
— Не думаю, что вы должны идти со мной.
Резкий ответ Би уколол и возмутил Риддла. Он последовал за ней, чтобы проследить за мной. Он все-таки человек Чейда. А может быть шпионит и для Неттл. Бесполезно пытаться избежать неизбежного. Но я мог избавить своего гостя от небольшого унижения. Я снял свою рубашку и легко набросил на нее. Она снова задохнулась от прикосновения, но потом сказала:
— Ох, теплая… От вашего тела.
Это прозвучало трогательной благодарностью.
Мгновение спустя Би открыла дверь, и вошел Риддл, с маленькими ведерками. Он посмотрел на меня, стоящего в шерстяной нижней рубашке, а затем — на стол.
— Пострадавший путешественник, — сказал я. — Не мог бы ты сходить в деревню и привести целителя?
Это бы убрало его с дороги и дало бы мне время вымыть и перевязать ее раны.
Риддл подошел поближе, чтобы разглядеть лежащую на столе.
— Она такая бледная! — воскликнул он. Он изучал ее лицо. Она оставалась совершенно неподвижной, с закрытыми глазами, но не думаю, что она была без сознания, просто притворялась. — Она напоминает мне кого-то…
Я не позволил себе улыбнуться. Я вспомнил теперь, что он не встречал Шута в то время, когда он был совершенно Белым. К тому времени, когда Риддл познакомился с ним, его звали лорд Голден, и кожа его действительно отливала желтым. Но эта девушка была похожа на Шута в детстве: бледная, с бесцветными глазами и тонкими белыми волосами.
Взгляд Риддла переместился на Би.
— И? Что ты скажешь теперь?
Она блеснула глазами в мою сторону, а потом снова взглянула на Риддла и простодушно улыбнулась ему.
— Папа сказал, что я должна перестать вас стесняться.
— Как давно ты научилась говорить так чисто? — продолжал давить он.
Она снова посмотрела на меня, ища спасения.
— Она потеряла много крови, — сказал я, поторапливая его.
Это сработало. Риддл поставил маленькие ведра на стол и повернулся к двери.
— Привези бабушку Уирк, — сказал я ему в спину. — Она живет на перекрестке, на другой стороне деревни.
И она старше, чем большинство деревьев здесь, двигается медленно. Хороший целитель, но Риддлу потребуется много времени на возвращение. Я надеялся успеть закончить свою работу.
Дверь закрылась за ним, и я заговорщицки посмотрел на Би.
— Я знаю, что ты не могла избавиться от него, — сказал я ей. — Но как думаешь, сможешь ли ты занять Шан? Показать ей дом, подальше от этого места?
Она смотрела на меня. Ее голубые глаза, так не похожие на мои или глаза Молли, казалось, смотрели мимо плоти и костей, в самое сердце.
— Почему она секрет?
Наша гостья на столе слегка зашевелилась. Она почти подняла голову и прошептала:
— Я в опасности. Меня ищут. Пожалуйста. Пусть никто не узнает, что я здесь. Воды… Пожалуйста.
У меня не было чашки, но среди инструментов Молли я нашел ковшик для меда. Она выпила три ковша прохладной воды, а я держал ее голову. Когда я опустил ее голову обратно на стол, то подумал, не поздно ли отозвать Риддла? Он знает, что она здесь, а когда достигнет перекрестка, бабушка Уирк тоже будет знать, что у нас побывала раненная путешественница. На мгновение я задумался.
Би прервал мои размышления.
— Мы немножко подождем. А потом пошлем за Риддлом Трясучку Эймоса, и скажем ему, что наша гостья почувствовала себя лучше и сама ушла. И до целителя ничего не дойдет.
Я с удивлением посмотрел на нее.
— Это лучшее, что мы можем сделать, — сказала она как-то зловеще. — Если Риддл успеет поговорить с целительницей, это наведет охотников на след…
Я кивнул.
— Очень хорошо. Теперь ступай. После разговора с Эймосом займи ненадолго Шан. Покажи ей дом, сады, а потом отведи обратно в гостиную и оставь там, а сама иди на кухню и попроси собрать для нее поднос со сладостями. Потом незаметно проберись сюда и расскажи мне, как все прошло. Ты сможешь это сделать?
Я надеялся, что это займет ее и отвлечет Шан.
Она коротко кивнула.
— Я знаю, где сейчас дремлет Эймос, — сказала она. Надувшись от важности, она даже стала выше ростом.
Трясучка Эймос был лет на десять постарше меня, и давно состоял в штате слуг Ивового леса. Он, как и предполагало его прозвище, страдал от дрожи в руках после травмы головы много лет назад. Он жил в поместье со времен Пейшенс и заработал свой отдых. Когда-то он был стригалем овец. Он давно оставил работу, но часто в хорошую погоду стоял, опираясь на палку, и смотрел на стадо. Ему нравилось, когда ему давали четкие задачи время от времени. Он может быть медленным, но по-прежнему горд. И превосходно сделает работу.
У двери она остановилась.
— Так что, моя человек-бабочка — девушка?
— Похоже на то, — сказал я.
Наша больная открыла глаза. Она рассеянно огляделась, и ее взгляд остановился на Би. Медленная улыбка изогнула губы.
— Откуда он взялся?
— Риддл? Он последовал за Би сюда. Он старый друг и не представляет опасности.
Ее глаза снова закрылись.
— Странно. Я была уверена, что человек-бабочка — мужчина, а не девушка.
Би выглядела раздраженной, покачала головой и сообщила мне:
— Снам нельзя слишком доверять.
Она замерла, будто обдумывая какую-то новую идею.
— Би? — Ее взгляд блуждал. — Би? Как ты себя чувствуешь? Когда ты пришла, чтобы рассказать про человека-бабочку, ты была такая странная…
Ее взгляд, наконец, нашел меня и тут же скользнул прочь.
— Теперь я в порядке. Я почувствовала большую усталость. И заснула. Мне приснился сон и сказал, что время пришло. И это привело меня к тебе, а потом… — она выглядела озадаченной. — Потом сон закончился, и мы оказались здесь.
Она тихонько вышла из комнаты.
Какое-то время я смотрел ей вслед. Потом девушка на столе коротко застонала. Я вернулся в настоящее и принялся за работу. В шкафах хранились горшки меда, запечатанные воском, и плитки чистого воска, ожидающие преображения в свечи. Они, наверное, будут здесь лежать и через десять лет. Я нашел ткани, через которые Молли процеживала мед и воск. Они были в пятнах, но совершенно чистые. Я вспомнил, как она стирала их на улице, в большом чайнике с кипящей водой, а затем раскладывала в рядок, чтобы отбелить и высушить. Я выбрал самые старые, самые мягкие тряпки и знал, что она простит меня, когда разорвал несколько на полоски для перевязки.