Так. Чейд не намерен выпускать ситуацию из-под контроля. И, по крайней мере, не жульничает на моем поле.
Я дам тебе знать, когда он прибудет сюда. А теперь я должен поспать.
Фитц. Ты в порядке?
Скилл передает эмоции так же хорошо, как и мысли, если за ними не следить. Неподдельная забота. Он слышал мою боль.
Я мягко оттолкнул его. Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я был решительно не в порядке, а он был последним человеком, с которым я хотел бы обсуждать это.
Я очень устал. В доме гости. В доме ремонт. Сейчас не время для этого ремонта. Я должен был сделать его прошлым летом.
Зато это научит тебя не откладывать дела. А как малышка? Привыкает?
С Би все отлично, Чейд. Просто отлично. А я иду спать. Прямо сейчас.
Я вытолкнул его из разума, поднимая за ним крепкие стены.
Сон не возвращался и спокойствие ушло. Я наблюдал за тенями от огня на потолке. Попытался подумать о Молли без печали, но рана была еще слишком свежа. Я отказывался думать о курьере и ломать голову над ее посланием.
Но чем усерднее я старался о нем не думать, тем сильнее мысли возвращались к нему. Я подумал о Шуте. Я пытался делать вид, что не злюсь за такое загадочное сообщение. У меня не вышло, и я перестал думать о нем.
Я перевернулся на бок и посмотрел на свою маленькую девочку. Ее волосы торчали во все стороны. Она свернулась в клубок, как спящий щенок. Одеяло сползло, и мне было видно, что даже маленькие пальчики ног крепко сжаты. Спящая крошка, желающая остаться незамеченной. Ох, малышка. Такая маленькая, но уже такая взрослая, что никто и не поверит. Особенно после сегодняшнего вечера. Я сделал это с ней. Недолго думая я сделал ее своим сообщником. Так же, как Чейд сделал со мной. Через несколько лет я буду обращаться с ней, как Чейд со мной? Повторю этот круг, воспитывая ученика убийцы? Неужели это все, что я умею?
Шут всегда утверждал, что время замкнуто в великий круг, который постепенно разрушается, и на каждом переломе род людской либо повторяет ошибки, либо делает более серьезные. Он предполагал, что, используя меня как своего Изменяющего, сможет направить это великое колесо по самому лучшему пути. У него были видения будущего, и из всех возможных вариантов был лишь один, где будущее менялось и я выживал.
Опять я вспомнил про Шута. Я покрутился-повертелся и встал. Я оживил огонь, укутал Би в одеяло и вышел бесшумно, как убийца, выслеживающий жертву. Удивительно, как искусен был я в этом умении.
Захватив с собой подсвечник, я прошелся по поместью. Я осмотрел ремонт в Желтых покоях, и еще раз поразился дерзости той, что пришла как гость, и сразу начала без устали жаловаться на сей приют. Но эти комнаты ей должны понравиться. Раньше в этот же день в камине жгли яблоню и кедр, чтобы освежить помещение. Аромат остался. От свечей стены казались тепло-золотистыми. Когда над кроватью повесят свежие завесы, а на окна — шторы, комната станет уютным гнездышком для девушки. Конечно, в такой теплой и приветливой комнате она не сможет представить себе призрака. Я закрыл тяжелую деревянную дверь, приободренный мыслью, что это случится уже завтра. Сегодня, поправил я себя. Сегодня.
Рассвет совершенно прогнал сон.
За Желтыми покоями шли Зеленые покои. Я не помнил, когда последний раз заходил в эти комнаты. Я открыл дверь и заглянул в сумрак. Укутанная тканью мебель пахла пылью. Окна закрыты ставнями. Очаг уже долгие годы чист и холоден. Рама кровати оголена, ее драпировка свисала со стоящего рядом кедрового сундука. Пахло затхлостью, но я не увидел следов присутствия грызунов. Надо будет попросить завтра слуг подготовить комнаты. Когда прибудет Фитц Виджилант, они достаточно прогреются. Они были не такие большие, как в Желтых покоях. Возле спальни располагался рабочий кабинет и небольшая комната для слуги. Я подумал, потребуется ли ему слуга? И должен ли я буду нанять его? Я мало знал о потребностях писца. Мне захотелось спросить Рэвела. Возможно, он знает больше. Да, эти комнаты будут подготовлены для Фитца Виджиланта. Еще один вопрос решен.
Дальше были комнаты Би, и здесь я нашел себе работу. Завтра мне нужно будет изобразить гнев по поводу паразитов и потребовать, чтобы постельное белье сожгли, а комнату выскоблили дочиста. Это означало, что сейчас надо убрать все вещи, которые дороги Би, чтобы они не пропали после тщательной уборки. Я собрал свечи, марионетку, волчок, и другие мелочи, которые, как мне казалось, могут быть ценными для нее. Я унес их и спрятал в своей спальне, в небольшом сундучке.
Без особой причины, просто потому что не спалось, я пошел на кухню. Кухни в Ивовом лесу были гораздо меньше и значительно свободнее, чем в замке Баккип, но запахи поднимающегося теста и бульона, медленно кипящего в закрытом чане в глубине очага, успокаивали меня. Я развернул вчерашний хлеб и отрезал ломоть, а потом пошел к кладовой за кусочком острого сыра. Еще я налил себе кружку эля и сел за рабочий кухонный стол. Кухня была, наверное, самым теплым местом в Ивовом лесу. Большой очаг в углу никогда не гас, а тепло от печи для хлеба у другой стены всегда заполняло комнату. Я ел, пил старался думать о кухнях и поварах, каких когда-либо знал.
Потом я сдался. Я сложил руки на столе, положил на них голову и стал смотреть в огонь. Почему, Шут? Почему после всех лет молчания? Почему ты не пришел сам? Ты в опасности, о которой говорила курьер? Если да, почему не прислал карту или указание, как найти тебя? Ты думал, я не приду на помощь?
Я проснулся под грохот, от которого дрожала голова. Кухарка Натмег бросила на стол огромный кусок теста и разминала его. Время от времени она поднимала один его край, сворачивала и сильно била по нему руками. Я глубоко вздохнул и выпрямился. На мгновение я снова почувствовал себя мальчишкой, наблюдающим предрассветную работу огромной кухни в Баккипе. Но это был только Ивовый лес, а вместо десятков работников здесь было всего шесть кухарок. Тавия прекратила перемешивать утреннюю кашу и, подняв бровь, встретила мой взгляд.
— Эль оказался покрепче, чем вы ожидали?
— Не спалось. Пришел сюда, и вдруг уснул.
Она кивнула, а затем почтительно, но твердо сообщила мне:
— Вы нам мешаете.
Я кивнул.
— Я уйду, — ответил я и встал, сдерживая зевоту. — Здесь так хорошо пахнет, — сказал я ей, и они обе улыбнулись.
Тавия заговорила.
— Пахнуть будет еще лучше за столом. Вчера леди Шан выглядела слегка разочарованной нашими деревенскими блюдами, так что я сказала, что сегодня мы должны показать себя. Если вы не против, сэр.
— Показать себя?
— Чтобы наша леди Молли гордилась. Пора поднять головы и снова всерьез взяться за хозяйство. Рэвел был готов жевать собственные зубы, когда все начало разваливаться. Так что мы все тут рады, что вы занялись домом, сэр. И это хорошо, что здесь станет жить и работать больше людей. Этому месту пора вернуть жизнь.
Жизнь. После смерти Молли. Я кивнул, не уверенный, что согласен с ней, но давая понять, что ценю ее слова. Она серьезно кивнула мне в ответ, уверенная в своей правоте.
— Приличный завтрак будет готов не скоро, сэр, но я могу принести вам чаю, если хотите.
— Хочу, — заверил я ее, и позволил ей выпроводить меня из кухни.
Спина и голова болели, и от меня до сих пор пахло дымом. Я потер лицо и понял, что пора бриться. Еще одна беда — быть чисто выбритым для моей дочки. Теперь мне придется бриться каждое утро.
— Тавия! — крикнул я ей вслед. — Можете не спешить с чаем. Я позвоню, когда буду готов.
Я трусливо поймал одну из самых маленьких кухонных служанок и послал ее передать дворецкому, что нашел паразитов в постели дочери и сжег ее постельное белье этой ночью. Я попросил передать ему, чтобы он сделал все, как сочтет нужным, и закончил с этим делом. Я бежал в парильни.
Одна из вещей, по которым я скучал с детства, были парильни Баккипа. Круглый год они были уютны, прогревая человека в разгар зимы и с потом выгоняя слабость из тела в любое время года. Парильни из нескольких комнат и множеством скамеек остались с тех дней, когда Баккип был крепостью. Были отдельные комнаты для гвардейцев, склонных к шуму и дракам после ночных попоек, для слуг замка, и разные кабинеты для знати.
Мужские парильни в Ивовом лесу бледнели в сравнении. В них была всего одна комната, не больше, чем моя спальня, со скамейками вдоль стен. Ее обогревала огромная кирпичная печь, стоявшая в конце, а в центре был выложен кирпичный бассейн. Здесь никогда не было жарко, как в парильнях Баккипа, но человек, набравшийся решимости хорошенько помыться, вполне мог преуспеть. Здесь мылся весь народ Ивового леса, от мала до велика. Сегодня утром здесь сидел Лин-пастух с двумя подросшими сыновьями.
Я кивнул всем трем, не имея никакого желания разговаривать, но Лин сразу же спросил, разрешал ли я жечь кучу хвороста этой ночью? И мне пришлось рассказать о кусачих насекомых в белье дочери, о том, как я сразу же вынес и сжег его.
Он серьезно кивнул и признал, что он как раз из тех людей, кто быстро расправляется с такими паразитами, но я видел взгляд, которым обменялись его сыновья. Лин помолчал, а потом спросил меня, разрешал ли я кому-нибудь разбивать лагерь на овечьих пастбищах? Когда я сказал ему «нет», он снова покачал головой.
— Ну, может это были просто случайные путешественники, тогда не стоит беспокоиться, особенно если это вы жгли хворост. Сегодня утром я заметил, что сломана ограда на верхнем пастбище. И следы трех лошадей, которые прошли по нему. Нет, никакого вреда, и ничего не пропало. Похоже, они ушли так же, как и пришли. Стада в порядке, да я и не слышал, чтобы Дейзи или какие другие собаки ночью лаяли. Так что, может, кто-то просто останавливался на небольшой отдых.
— Они встали там лагерем? Посреди снежного пастбища?
Он кивнул.
— Я схожу туда позже и взгляну.
Он пожал плечами.
— Ничего не увидите. Просто лошадиные следы. Изгородь я уже починил.