Меня пробил озноб, мой рот приоткрылся, а сердце заледенело, пока я слушала его речь. Я думаю, он принял это за интерес, а не нежелание больше что-либо слышать. Он кивнул мне.
- Такие дела. Некоторые так и говорят. Была тут одна ночка, когда половину персонала подняли, потому что это женщина кричала о призраках, а на следующее утро Ревел обрушился на них, яростный и пристыженный, когда в твоей кровати нашли клопов, и твой отец так разозлился, что чуть не сжег все прямо той ночью. "Будто ему есть дело до нее, когда она разгуливает в одежде, больше подходящей сыну сапожника". - Он запнулся, когда встретил мой полный возмущения взгляд. Наверное, он, наконец, вспомнил, с кем разговаривает, потому что тут же добавил. - Это то, что они говорят, не я!
Я не стала скрывать свою ярость, когда требовательно спросила.
- Кто именно сказал это? Кто эти "они", которые позволяют себе произносить такую мерзкую ложь о моем отце и смеются надо мной?
Вдруг он превратился в слугу, а не в друга. Он снял с головы свою зимнюю шапку и опустил голову, когда заговорил. Его уши горели, но вовсе не от холода. Я услышала настороженность в его голосе.
- Прошу меня простить, госпожа Пчелка. Я забыл свое место. Это были всего лишь сплетни, которые не предназначены для ушей леди, и мне стыдно за то, что я повторил их. Я должен вернуться к моей работе.
И он отвернулся от меня, единственный друг, которого я выбрала сама. Он забрал недоуздок Присс и пошел прочь.
- Персиверенс! - позвала я своим самым царственным голосом.
- Я должен позаботиться о вашей лошади, госпожа, - извинился он через плечо. Он быстро шел, склонив голову. Присс, казалось, удивилась такой спешке. Я стояла на подножке, ругая себя. Приказать ему вернуться. Бежать отсюда скорее и никогда, никогда не возвращаться в конюшни. Сжаться в клубок и разрыдаться.
Я стояла, замерев в нерешительности и смотрела, как он уходит. Когда он и моя лошадь исчезли в конюшнях, я спрыгнула и убежала. Я отправилась к могиле моей матери, и некоторое время просидела на очень холодной каменной скамье неподалеку. Я твердила себе, что не настолько я глупа, чтобы думать, что мама где-то здесь. Это просто было обычное место. Мне еще никогда не было так больно, и я не могла сказать, от его слов это или от моей реакции. Глупый мальчишка. Конечно, я должна была разозлиться и потребовать сказать, кто говорит такие ужасные вещи. Зачем он мне сказал все это, если не собирался рассказывать, кто все это говорит? И мне предстоит разделить свои занятия с детьми Ивового Леса? Я была не против Персиверенса, но если Тэффи, и Элм, и Леа будут там, их мнение на мой счет будет распространяться как яд. Разумеется, Персиверенсу предпочтительнее дружить с таким взрослым мальчиком как Тэффи, чем с кем-то вроде меня. Элм и Леа теперь уже иногда прислуживают за столом. Было достаточно нехорошо наблюдать за тем, как быстро они объединяют свои усилия и их острые языки работают, словно ножи на точильном камне. Они смеются надо мной. Как, по всей видимости, и все остальные смеются надо мной из-за внешности.
Я вытянула перед собой ноги. Я носила те же сапоги, что и в прошлом году, кожа немного разошлась по бокам. Мои гамаши были толстыми, с задирами от того, что я часто срезала путь через сад. Колени были испачканы и палая листва налипла на одну голень, должно быть, я где-то упала на колени. Я встала и выправила свою тунику. Она не была грязной, но на ней были пятна. У меня было совсем мало одежды с тех пор, как в моей комнате навели уборку. Я почувствовала смутную тревогу, что, возможно, некоторая моя одежда была сожжена. Наверное, мне нужно проверить свои владения. Я стряхнула немного грязи с подола туники. Я надела ее день или два назад. Пятно на груди было старым. Грязная и запятнанная - не одно и то же, подумала я. Правда, глядя на кого-то редко задумываешься, старые это пятна или свежие. Я думала об этом некоторое время. Все это тревожило. Уроки с детьми, которые ненавидят меня, которые будут пинать и толкать меня, если у них появится такая возможность. Люди говорили обо мне и моем отце такие вещи, которые мне не нравились. Они верили в то, что не являлось правдой, зато было похоже на правду. Для кого-то еще все будет выглядеть точно так же, будто мой отец не заботится обо мне. Когда моя мама была жива, она делала все необходимое, чтобы держать меня в чистоте и порядке. Я не задумывалась об этом, это была всего лишь одна из тех вещей, которые она делала для меня, для всех нас. Теперь ее не было с нами. А мой отец не стал этого делать для меня, потому что, решила я, это не было для него важно. Он видел меня, а не мои расходившиеся по швам сапоги и запятнанную тунику. Он сказал, что мы должны "больше стараться", но ничего не сделал.
И это было так на него похоже. Эти вещи не имели для меня значения, пока кто-то не указал, что, возможно, следует обратить на них внимание. Я встала и отряхнула спереди тунику. Я почувствовала себя очень взрослой, когда решила не переживать по этому поводу и не обвинять своего отца. Я подняла руку к своим потрепанным волосам. Я просто скажу ему, что мне требуется, и он даст мне это. Он же сделал все это для Шун, не так ли?
Я сразу отправилась искать его. Это заняло у меня не так много времени, я обнаружила его в Желтых покоях. Он разговаривал с Ревелом. Рядом с ним стоял слуга, который взобрался на стул и чистил драпировку кровати. Одна из новых девушек по имени Керфул стояла рядом с охапкой белья. Перина была вложена в чистый чехол, и выглядела пышной и мягкой. Если бы никто не смотрел, я бы тут же испробовала ее.
Вместо этого я терпеливо ждала, пока мой отец не заметил меня и не улыбнулся мне.
- Ну, Пчелка, что ты об этом думаешь? Как думаешь, что тебе еще хочется сделать со своими новыми покоями?
Я стояла, приоткрыв рот. Ревел издал одобрительный смешок. Мой отец наклонил ко мне голову.
- Ты поймала нас немного неподготовленными, но мы уже почти закончили. Я знал, что ты удивишься, но чтобы потерять дар речи!..
- Мне нравится моя комната, - затаив дыхание сказала я. С тайным проходом в шпионский лабиринт, о чем я умолчала. Я огляделась и отметила то, чего у меня раньше не было. Сундук у кровати был специально сделан ниже, чтобы мне было легче искать в нем вещи. У пустого шкафа в углу стоял табурет, чтобы было удобнее пользоваться верхними полками. Вешалки внутри него были помещены специально на том уровне, где бы я с легкостью добралась до них. Это доказывало то, что мой отец думает обо мне. Я знала, что не могу отвергнуть этот подарок.
- Все это для меня сделал ты? - спросила я, прежде чем он снова заговорил.
- Некоторые советы дал Ревел, - ответил мой отец. Высокий дворецкий коротко кивнул в знак согласия.
Я медленно оглядела комнату. Я узнала маленькое кресло у огня. Я где-то уже видела его в доме, теперь его освежили, заново покрыв лаком и обив желтой тканью. Я не узнала подставку для ног. Она не соответствовала в точности креслу, но была достаточно гармонична, с подушкой в тон той же ткани, что и обивка кресла. В окне размещался маленький альков, была добавлена ступенька перед ним, чтобы мне было проще залезать туда, а несколько различных размеров подушек из яркой ткани манили меня, предлагая отдохнуть там. Я перевела взгляд на моего отца.
- Большинство, я бы сказал, - застенчиво поправился он, и дворецкий тут же просиял. - Ты же знаешь, мне мало что известно о таких вещах, как шторы и подушки. Я сказал ему, после того как мы обнаружили клопов, что я бы не хотел оставлять тебя в той комнате. Он сказал, что большинству слуг известно, что эти твои любимые покои, поэтому он предложил, раз уж мы начали освежать их, переделать их специально для тебя. И вот ты здесь, как раз вовремя, чтобы сказать, все ли ты одобряешь.
Я обрела дар речи.
- Они очень милые. Очень красивые.
Мой отец ждал, и я должна была что-то добавить.
- Но я люблю свою старую комнату. - Я не могла сказать ему перед слугами, что мне бы хотелось получить комнату с выходом к глазкам в лабиринте. Я не была уверена, что хочу сказать ему о проходе. Мне нравилось думать, что только я одна знаю о них. Я взвесила свой секретный и быстрый доступ к глазкам и шанс развеять некоторые сплетни. А что если бы он решил, что должен улучшить мою старую комнату вместо этой? Тайную дверь могли обнаружить! Я прочистила горло.
- Но это была детская, не так ли? Эта намного лучше. Спасибо, отец. Это замечательно.
Мне было немного неловко, но я подошла к нему и вытянула лицо для поцелуя. Я, наверное, единственная понимала, как он удивлен и, конечно же, только мне было известно, как редко мы прикасались друг к другу таким образом. Но, тем не менее, он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, словно мы часто это проделываем. Мы оба были союзниками, осознала я вдруг, которые поддерживают наши стены от вражеского мира.
Ревел, разве что, не подпрыгивал от возбуждения. Как только я отошла от своего отца, он поклонился и сказал:
- Госпожа Пчелка, если у вас есть время, я бы с удовольствием продемонстрировал вам хитрые ящики в шкафу, и как удобно опускается зеркало, - я слабо кивнула ему и он развернулся и спустя два шага уже распахнул передо мной новый платяной шкаф. - Смотрите. Вот это крючки для ожерелий, а эти крошечные ящички предназначены для других ювелирных украшений. Вот эта полочка специально для духов. Я уже добавил некоторые для вас! Вот этот очаровательный бутылек содержит аромат розы, а вот этот жимолости, оба очень подходят для юной леди вашего возраста! Я добавил удобные маленькие подножки, чтобы вы могли добраться до любой полки, а также увидеть себя в зеркале. Посмотрите, как оно опускается вниз и поднимается вверх! А вот этот отдел специально для того, чтобы можно было развешивать наряды, ах какой приятный запах кедра, он отгоняет моль! – он говорил все это и одновременно открывал пустые ящики и демонстрировал крючки с гораздо большим энтузиазмом, чем я когда-либо испытывала по поводу гардероба. Я сохраняла на лице улыбку сколько могла, пока он заверял меня, что комната горничной, примыкающая к моей, в ближайшее время будет готова для заселения. Он дал высокую оценку Керфул в качестве возможной горничной для меня и мне пришлось обернуться, не дав при этом появиться смятению на моем лице, когда она представилась. На мой взгляд, ей было пятнадцать, а может быть, и больше. Она покраснела, когда ей пришлось присесть с постельным бельем, которое она по-прежнему держала в руках, а я понятия не имела, что ей сказать. Что мне с ней было делать? Будет ли она постоянно при мне, следовать за мной, куда бы я не пошла? Внезапно, я обрадовалась тому, что приняла новую комнату. Если бы я настояла на старой, то они поселили бы ее туда, у меня не было бы никаких шансов попасть в свой секретный лабиринт. Как бы мне удалось незаметно выскользн