Когда ужин закончился, отец подал мне руку. Мне удалось не высказать своего удивления, когда я взяла ее и он провел меня в гостиную, где мужчины пили бренди, Шун красное вино и к моему удивлению там была кружка горячего сидра с пряностями для меня. Отец вновь завел беседу об Элдерлингах и Фитц-Виджелант присоединился к нам. Я была удивлена, насколько приветливым он был; я ожидала, что он будет угрюмым или саркастичным, потому что, по словам отца, его недавний упрек был очень острым. Казалось, учитель признал свою ошибку, и дважды обращался непосредственно ко мне и это не выглядело снисхождением или насмешкой. Очень, очень медленно я решила, что он осознал свою неправоту о первом впечатлении и обращении ко мне, и теперь он хотел восполнить это.
Я заметила, что он смотрел на отца с волнением, как будто его одобрение было чрезвычайно важно. Он боится его, подумала я. Затем я поняла, какой глупой я была; Фитц-Виджелант был очень уязвим, не только потому, что был еще мальчишкой рядом с моим отцом, но и потому что ему приходилось полагаться на гостеприимство отца, если он хотел благополучно укрыться здесь. Куда ему было податься, если отец выставит его? Много ли времени пройдет, прежде чем его найдут и убьют? Чувства во мне вновь перемешались. Раздражение в зеленых глазах Шун, когда он уделял больше внимания отцу, а не ей, было мне приятно. В то же время я чувствовала себя неловко от того, что его грубость сменилась на милость только из желания подмазаться к моему отцу. Большую часть времени я молчала и слушала, и, наконец, извинилась за усталость и ушла.
Той ночью я спала в своей новой комнате. Мои мысли были сложными и беспокойными. Сон пришел поздно, а утром появилась Керфул, подняла меня и занялась волосами. Я поблагодарила ее за кружева, но отказалась от них сегодня, сославшись на то, что могу испачкать их мелом или чернилами. Я думаю, она была рада, что ее воротник и манжеты миновали такую потенциальную угрозу, но предложила мне выбрать и купить несколько кружев, когда отец возьмет меня на рынок и отдать их швее, чтобы та сшила мои собственные. Я мягко согласилась, но задумалась, стану ли я делать это. Я не чувствовала себя человеком, нуждающимся в кружевах или серьгах. Моя мать любила такие наряды и мне нравилось, как они смотрелись на ней. Но я чувствовала, что мне ближе по духу простой стиль, как у моего отца.
Я взяла с собой свиток с буквами, когда спускалась на завтрак. Я очень вежливо поприветствовала всех сидящих за столом и обратила все свое внимание на еду. Несмотря на поддержку отца, я все еще испытывала страх при мысли, что приближается время занятий. Мой отец возможно и убедил Фитц-Виджеланта, что я не была маленькой лживой дурочкой и учитель теперь побоится обращаться ко мне непочтительно, но в этом было мало пользы в отношении ко мне остальных детей. Я извинилась и встала из-за стола раньше, что бы сразу же пойти в классную комнату.
Некоторые дети уже были там. Мальчик и девочка, которые пасли гусей, стояли рядом с сыном садовника. Лакспур держал в руках свиток с буквами и по очереди называл их. Персиваранс ждал, одетый в ливрею конюха, которая ему очень шла и выглядела практически новой. Я не была уверена, в чем он мне больше нравился, в зеленом и желтом или в простой коже. У него были все те же черные глаза, но и опухшая нижняя губа. Когда он улыбался, то это выглядело отвратительно, толстая губа болезненно растягивалась. Но, увидев меня, он улыбнулся так, как будто мы никогда и не ссорились. Я замедлила шаг, подходя к нему в полном изумлении. Могло ли все быть так просто? Просто притвориться, что мы никогда не ссорились; просто вернуться к изучению друг друга, как и было прежде? Мне показалось это невозможным. Но я решила попробовать. Я улыбнулась ему в ответ и на мгновенье его улыбка стала еще шире. Он вздрогнул и прикрыл ладонью рот. Но улыбка осталась в его глазах.
- Персиваранс, - приветствовала я его, находясь в двух шагах.
- Леди Пчелка, - ответил он серьезно, и попытался сделать поклон, как будто я действительно была какая-то леди. - Вы та, кого я надеялся увидеть прежде, чем начнется урок.
- Неужели? - я скептически подняла бровь, пытаясь скрыть, насколько сильно подпрыгнуло сердце при его словах. Один союзник. Один союзник был всем, в чем я нуждалась в этой несчастной классной комнате и я смогу вынести все.
- Это правда, потому что я запутался в двух буквах и ни отец, ни мать не смогли мне помочь. - Он говорил это низким голосом, пока разворачивал свиток, и я не стала спрашивать, почему он не попросил помощи у Лакспура. Я была той, у кого он мог попросить помощи, не испытывая неловкость. Так же как и он мог учить меня сидеть верхом. Без лишних разговоров, мы отошли подальше от остальных. Мы оба прислонились спиной к стене и развернули наши свитки так, как будто сравнивали их. Я мягко произнесла названия первых пяти букв и Персиваранс повторил их. Шепотом он добавил: - Они похожи на куриные лапы и называются так же и звучат. Кому нужно знать эти бесполезные вещи?
Я никогда не смотрела на буквы с этой точки зрения. Но я видела их глазами матери еще до рождения и своими глазами, когда сидела у нее на коленях вечерами и она читала мне вслух.
Когда я обдумала слова Персиваранса, то поняла его разочарование. Я попыталась объяснить ему.
- Вот смотри, первая, она звучит как первая часть имени Ревела и у нее длинные ноги, так же как и у него. Вторая звучит так же, как вода и у нее есть завиток, как у горного ручейка. - Таким образом мы разобрали не только первые пять, но десять букв из всех. Мы так увлеклись изучением букв, что не заметили взглядов остальных детей, пока Элм не захихикала самым отвратительным образом. Мы оба подняли головы и увидели, как Леа закатила глаза. В этот момент в комнату вошел наш учитель.
Когда он проходил мимо меня, то веселым голосом сказал:
- Леди Пчелка, Вам это не нужно, - и выхватил свиток у меня из рук. Прежде чем я успела среагировать, он призвал нас собраться вместе. Мы заняли те же места, что и вчера. Этот день был намного оживленней предыдущего. Он разделил нас на группы, объединяя детей одного возраста, и раздал нам пишущие таблички. Меня и Лакспура он рассадил в разные концы комнаты. Он дал нам свитки о географии и зерновых культурах каждого из Шести Герцогств, а так же карту, что бы мы могли ознакомиться с ними. При этом он улыбнулся нам обоим, и это выглядело вполне искренне. Теперь, когда я знала, что причиной его вежливости был страх, мне стало стыдно за нас обоих. Он огляделся и раздраженно спросил: - Где Тэффи? Я не терплю опозданий.
Дети сохраняли тишину. Некоторые обменялись такими взглядами, что я сразу поняла, что случилось что-то, о чем я не знала. Персиваранс сосредоточился на своей табличке и тщательно копировал буквы.
- Хорошо, - сказал учитель требовательно. - Никто не знает где он?
- Он дома, - ответила Элм.
- Ему плохо. Он не придет сегодня. - Тихо добавил один из мальчиков-пастухов. Он посмотрел на Персиваранса. Легкая улыбка коснулась его распухших плотно сжатых губ. Он решительно выводил буквы на своей табличке.
Фитц-Виджелант сделал глубокий вдох. День только начался, а его голос звучал уже уставшим.
- Дети, я загружен вашим обучением. Это был не мой выбор, проводить свои дни подобным образом. Но это моя обязанность и я буду ее выполнять. Я рекомендовал вашим семьям поступить мудро, чтобы они отправили вас учиться сюда. Я знаю, что многие из вас хотели бы быть сейчас в другом месте. Вчера Тэффи мне ясно дал понять, что расценивает наши уроки как пустую трату времени. Сегодня он симулирует болезнь, чтобы не приходить. Что ж, я не стану терпеть такое притворство.
Несколько детей озадаченно переглянулись при незнакомом слове, а Персиваранс, не отрывая взгляда от букв, тихо сказал:
- Тэффи не притворяется. - Все ли услышали удовлетворение в его голосе или мне просто показалось?
Наш учитель заговорил. И голос его звучал осуждающе.
- Ваши кулаки имеют какое-либо отношение к его плохому самочувствию?
Персиваранс поднял взгляд и посмотрел на учителя. Я знала, что он всего лишь на несколько лет старше меня, но он выглядел взрослым, когда произнес:
- Сэр, мои кулаки ничего не делали, пока его рот не начал говорить неподобающих вещей о моей сестре. Тогда я сделал то, что сделал бы любой человек, когда оскорбляют его семью.
Он продолжал смотреть на Фитц-Виджеланта. Его брови были напряжены, а взгляд открытый. Он не видел в своем поступке никакой вины, только справедливость.
В комнате повисла тишина. Я испытывала смешанные чувства. Я даже не знала, что у него была сестра. Ее с нами не было, поэтому я решила, что она была либо еще слишком мала, либо уже взрослой. Или, возможно, их родители посчитали, что девочке не нужно учиться писать и читать. Некоторые придерживались такого мнения, даже в Бакке.
Никто не стал отводить взгляд, но учитель заговорил первым:
- Давайте продолжим наш урок.
Персиваранс опустил взгляд на табличку и стал разглядывать написанные им буквы.
Я шепотом произнесла предложение, которое услышала во сне о молодом быке: «Рога еще не выросли, а он качает головой, предупреждая, но никто не принимает это во внимание».
Глава двадцать седьмая. Снова и снова
Ивовый Лес совершенен в любое время года. Летом дубы на округлых холмах имения отбрасывают приятные тени; ниже, недалеко от ручья, растут склонившиеся ивы, из-за которых поместье и получило свое название; идут мягкие, освежающие дожди. Здесь есть деревья, на которые можно забираться и ручей для ловли рыбы. Что еще может пожелать мальчишка? Осенью любой ребенок будет счастлив, собирая желуди в дубовом лесу или срывая спелый виноград на наших собственных виноградниках. Зимой? Склоны, засыпанные опавшей листвой, покрываются снегом так и маня скатиться с горы, а очаг в зале будто умоляет отметить Зимний Праздник, да не просто одним вечером, а праздновать его целый месяц. Весна приносит с собой маленьких ягнят, резвящихся на холмах, котят и щенят в конюшнях.