руки замерзли, но в остальном мне было тепло находиться между двумя мужчинами и слушать их глубокие веселые голоса. Перед Зимним Праздником на столбах были развешаны гирлянды и фонари, а нарядная одежда торговцев и простого люда создавали праздничную атмосферу. Венки из вечнозеленого дерева с коричневыми шишками вместе с голыми ветвями с красными или белыми ягодами, украшали и оживляли двери и окна. Богатые заведения вешали крошечные колокольчики среди кедровых веток, и они мягко позвякивали на ветру
Отец натянул вожжи рядом с конюшней и бросил монетку мальчику, чтобы тот присмотрел за нашей упряжкой. Он спустил меня на землю вслед за собой, пока Шун и ФитцВиджилант выкарабкивались из задней части повозки. Отец взял меня за руку и воскликнул, что она очень холодная. Его рука была теплой, а стены Скилла подняты в достаточной степени, чтобы я могла стерпеть его прикосновения. Я улыбнулась ему. Падал снег и свет окружал нас.
Мы пришли на городскую площадь. В центре росли три огромных дуба и молодые деревца остролиста со свежими колючими листочками и ягодами. На этой площади, казалось, возник новый город. Коробейники и лудильщики подвезли свои телеги и с козел продавали кастрюли, свистки, браслеты, которые лежали на подносах и поздние яблоки и орехи в корзинках. Здесь было столько всего, что у нас разбегались глаза. Мы миновали людей, одетых в меха и яркие плащи. Столько народу и я никого из них не знаю! Это так не похоже на Ивовый Лес. Некоторые девушки надели венки из остролиста. До Зимнего Праздника оставалось еще пара дней, но уже висели гирлянды и играла музыка. Один мужчина жарил и продавал каштаны.
- Каштаны, каштаны, с пылу, с жару! Каштаны, каштаны прыгают в горшке.
Отец наполнил ими для меня свою перчатку. Я обняла ее одной рукой и стала чистить их, отделяя сверкающие скорлупки от сливочных орехов.
- Мои любимые! - сказал Риддл и стащил один. Он шел рядом со мной и рассказывал о Зимнем Празднике, каким он его запомнил еще будучи мальчишкой в маленьком городке. Думаю, он съел столько же каштанов, сколько и я. Две хихикающие молодые девушки в венках из остролиста прошли мимо нас. Они улыбнулись Риддлу, и он улыбнулся им в ответ, но потом покачал головой. Они громко засмеялись и, взявшись за руки, побежали в сторону толпы.
Сперва мы зашли в шорную мастерскую, где отец с недовольством выслушал, что его новое седло еще не готово. Только когда мастер подошел измерить длину моих ног, а затем покачал головой, сказав, что надо подрегулировать седло, я поняла, что оно предназначалось нам с Присс. Он показал мне клапаны, на каждом из которых была высечена пчела. Я была так поражена, что, думаю, заставила отца порадоваться так, как если бы седло было уже готово. Он пообещал, что мы вернемся на следующей неделе вместе с лошадью, и я смогу сразу примерить его. Я ни слова не могла вымолвить, пока мы не оказались снаружи. Тогда Риддл спросил меня, что я думаю о пчелах, и я честно ответила, что они очень мне нравятся, но я бы предпочла вместо них оленя, изготовившегося к бою. Отец выглядел изумленным, а Риддл рассмеялся так громко, что люди стали оглядываться и пялиться на нас.
Мы останавливались еще в нескольких магазинах. Отец купил мне ремень из красной кожи, на который были вырезаны цветы, и роговой браслет с очаровательными цветами, а еще маленькое пирожное с изюмом и орешками. В одном магазине мы купили три шарика белого мыла с ароматом глицинии и мяты. Очень тихо я поведала отцу, что хочу что-нибудь привезти для Керфул и Ревела. Ему понравилась эта мысль. Он нашел пуговицы, сделанные в форме желудей и спросил, понравятся ли такие Керфул. Я была не уверена в этом, но он их купил. С Ревелом было сложнее. Но увидев женщину, продающую карманные платки, окрашенные шафраном, бледно зеленым и небесно-голубым, я спросила отца, не можем ли мы купить по одному каждого цвета. Отец удивился моей уверенности в том, что подарок понравится Ревелу, но у меня не было никаких сомнений в этом. Хотелось бы мне найти в себе смелости, чтобы попросить купить подарок и для Персиверенса, но я постеснялась даже сказать отцу его имя.
Какой-то мальчик держал поднос полный крошечных ракушек. Некоторые из них были нанизаны на нитки в виде бус. Я надолго задержалась, глядя на них. Некоторые выглядели как закрученные конусы, а другие казались крошечными ковшами с резными краями.
- Пчелка, - в конце концов позвал меня отец, - Это обыкновенные ракушки, которые разбросаны по любому пляжу.
- Я никогда не видела океана и не гуляла по пляжу, - напомнила я. Пока он размышлял над этим, Риддл зачерпнул полную охапку ракушек и высыпал их в мои сложенные чашечкой руки.
- Пусть они у тебя будут, пока ты не сможешь сама погулять по пляжу с сестрой и набрать столько, сколько захочешь, - сказал он. А потом они оба рассмеялись глядя на мой восторг, и мы побрели дальше. В наспех построенном ларьке отец купил мне сумку, похожую на ту, которую мама брала с собой на рынок. Она была сплетена из яркой желтой соломы, а крепкий ремень можно было перекинуть через плечо. Я поставила ее на землю и мы осторожно сложили в нее все покупки. Отец хотел понести ее за меня, но я была только счастлива ощущать вес своих сокровищ.
Когда мы вышли к маленькой базарной площади полной лудильщиков и торговцев, отец дал мне шесть медных монеток и сказал, что я могу потратить их на что пожелаю. Я купила для Керфул нить блестящих черных бусин и отрез синего кружева, уверенная, что ей понравятся такие подарки. Для себя я купила зеленый кант для отделки манжет и воротника в основном потому, что она порадовалась бы этому. И, наконец, я приобрела кошелек, который повесила на пояс. Я положила туда две оставшиеся монетки и сдачу с последней покупки, которую дал мне торговец, чувствуя себя при этом очень взрослой. Люди стояли и пели на улицах прямо под падающим снегом. Толстый мужчина сидел в узком пространстве между зданиями, окруженный таким ярким светом, который люди не могли даже выносить и отводили взгляды в сторону, проходя мимо. Я видела человека, который жонглировал картофелем и девушку с тремя ручными воронами, который проделывали разные трюки с кольцами.
Для такого холодного дня улицы были очень людными. В переулке между зданиями известный кукловод и его ученики ставили тент для представления. Мы миновали трех краснощеких и красноносых музыкантов, играющих на трубах под одним из вечнозеленых деревьев на площади. Снег валил уже всерьез, большими пушистыми хлопьями. Они посыпали плечи отца. Трое нищих прохромали мимо нас, они выглядели такими несчастными, какими только возможно. Риддл дал каждому по монетке, и они пожелали ему всего хорошего надтреснутыми от холода голосами. Я смотрела им вслед, а затем мой взгляд обратился к жалкому одинокому нищему, притулившемуся на пороге магазина со специями и чаем. Я обхватила себя руками и задрожала под его слепым взглядом.
- Ты замерзла? – спросил меня отец. Я поняла, что мы остановились, и что он задал вопрос дважды. Замерзла ли я? Я стала искать слова.
- Холод исходит из сердца, по волнам красной крови, - услышала я свой голос. И да, холод сковал меня. Я посмотрела на свои пальцы, они были белыми. Такими же белыми, как глаза нищего. Он сделал это со мной, лишь взглянув на меня? Нет. Он не мог меня видеть, если я не смотрела на него. Я посмотрела на отца. Он не двигался, но, казалось, отдалился от меня. Все отступили от меня. Почему? Была ли я для них опасна? Я потянулась к папиной руке, а он потянулся к моей, но не думаю, что мы коснулись друг друга. Я чувствовала взгляд Риддла, но не могла встретиться с ним глазами. Меня не было там, куда он смотрел. Не знаю, много ли прошло времени, но вдруг мир снова ожил вокруг меня. Я слышала звуки, доносящиеся с рынка, чувствовала запах лошади, которая тащила телегу мимо нас по улице. Я крепко ухватилась за отцовские пальцы.
Отец торопливо заговорил, будто пытаясь отвлечь нас друг от друга:
- Она просто замерзла. И все. Нам нужно добраться до мастерской сапожника и купить ей ботинки. И еще, Пчелка, давай купим тебе теплую шаль. Риддл, как скоро ты отправишься в путь?
- Думаю, что задержусь подольше, - тихо сказал он. - Возможно, даже переночую в гостинице. Идет сильный снег. В такую погоду путешествовать не следует.
- Интересно, куда могли пойти Шун и ФитцВиджилант? - Огляделся мой отец, как будто волнуясь за них и надеясь, что Риддл предложит отыскать их. Он беспокоился обо мне и хотел, чтобы мы остались наедине.
Риддл не попался на удочку.
- Эти двое казались довольны компанией друг дружки. Наверное, нам надо отвести Пчелку куда-нибудь, где она сможет выпить чего-нибудь теплого.
- После сапожника, - заупрямился отец. Внезапно он остановился и взял меня на руки.
- Папа? - возразила я, пытаясь вывернуться из его рук.
- Я хожу быстрее. А твои ботинки промокли от снега. Позволь позаботиться о тебе, пока мы не доберемся до сапожника. - Он крепко прижимал меня к груди, а мысли удерживал еще сильнее. Мы миновали человека, прислонившегося к углу здания. Он недобро посмотрел на меня. Толстяк в переулке рядом указал на меня и улыбнулся. Сияющий туман клубился вокруг него. Люди, проходящие мимо этого переулка, замедлялись и выглядели озадаченными. А потом спешили дальше. Я сильнее прижалась к отцу, закрыв глаза, чтобы не пустить в них туман и свет, а Волк-Отец зарычал на них. Спустя три шага я открыла глаза и оглянулась. И никого из них не увидела.
Магазин сапожника располагался за следующим углом. Отец опустил меня на землю. Мы стряхнули снег с обуви и одежды, прежде чем зайти в магазин. Внутри приятно пахло кожей и маслом, а в очаге ревело пламя. Сапожник был живым маленьким человеком по имени Пасер. Он знал меня с младенчества и никогда не обращал внимания на мою необычность, делая обувь для моих маленьких ног. Сейчас он в ужасе воскликнул, увидев, как я переросла его работу. Он усадил меня к очагу и снял мои ботинки прежде, чем я дотянулась до них. Измерив мою ногу веревкой и теплой рукой, он пообещал мне сшить новые сапоги и комплект другой обуви в течение двух дней. Его ученик доставит их в Ивовый Лес.