Я закрыл глаза и склонил голову, словно начал молиться.
Я проник в тело Шута. У нас больше не было связи через Скилл; на мгновение его границы оказали мне сопротивление. Я собрал всю силу своего Скилла, о наличии которой едва ли подозревал, и прорвался через его защиту. Он издал слабый звук отрицания или боли. Я проигнорировал его. Это тело я хорошо знал, так как однажды уже был в нем. Оно было и похоже, и не похоже на человеческое, отличия были едва заметными и в то же время весьма существенными. Закрыть раны, которые я нанес, и остановить кровотечение было не хитрым мастерством, и я сделал это в первую очередь. Устранил ущерб, который я причинил ему. Это требовало концентрации, и я заставил его тело поставить исцеление в приоритет, что стоило ему сжигания его скудных резервов. Так я остановил кровотечение, и почувствовал, как он истощается и слабеет по мере того, как его тело ускоряет исцеление. Хоть Скилл и является мощной магией, он не может исцелять. Это может делать только тело, направляемое Скиллом, и ценой этого всегда являются резервы организма.
Почти сразу я заметил свою ошибку. Перемещаясь в его теле вместе с его кровью, я обнаружил старые повреждения и неудачное заживление, а также места, в которых его тело скрывало яды и блокировало их в тщетной попытке остановить их распространение. Один из моих ножевых ударов проткнул такой ядовитый мешочек, и теперь нечто черное сочилось оттуда прямо в его кровь, и его бьющееся сердце разносило яд по всему телу. Яд разливался; я почувствовал сигнал тревоги его изможденного тела, а затем что-то похожее на смирение и отказ от борьбы начало распространяться внутри него. Именно его тело, а не разум, знало, что его жизнь подошла к концу. Странного рода удовольствие начало разливаться внутри него, последнее успокоение, которое тело дарило разуму. Вскоре все должно было закончиться, так зачем тратить последние мгновения на тревогу? Притягательная сила этого успокоения почти затянула меня.
– Шут. Пожалуйста! – тихо умолял я его собраться с силами. Я открыл собственные глаза, чтобы взглянуть в его лицо. Одно долгое мгновение мир вращался вокруг нас. Я не мог сосредоточиться; исцеление забрало у меня больше, чем я подозревал.
Я сделал дрожащий вздох и широко раскрыл глаза. Всегда было непросто смотреть ему в глаза, когда они были бесцветными. Даже когда они приобрели оттенок и из бледно-желтых стали золотистыми, было трудно прочесть то, что пряталось за его взглядом. Теперь его глаза заплыли и были затянуты серой пеленой, что, как я знал, было признаком намеренно вызванной слепоты. Я мог видеть в его сердце не больше, чем он мог видеть сквозь них. Мне оставалось только следовать за его голосом. Он был хриплым и полным смирения.
– Что ж. Мы должны были провести вместе немного больше времени. Но в конце концов мы потерпели поражение, мой Изменяющий. Никто не старался больше, чем мы. – Его язык, все еще весь в крови, прошелся по шелушащимся и потрескавшимся губам. Он сделал вдох и улыбнулся, обнажив ярко-красные зубы. – И никто не заплатил большей цены за это поражение. Наслаждайся тем хорошим, что еще осталось в твоей жизни, мой старый друг. Злые времена вскоре настигнут тебя. Хорошо было оказаться рядом с тобой. В последний раз.
– Ты не можешь умереть. Только не так.
Слабая улыбка скривила его губы.
– Не могу умереть? Нет, Фитци, я не могу жить. Хотел бы, но не могу.
Его веки, темные, словно покрытые синяками, бесполезно сомкнулись над затянутыми пеленой глазами. Я поднял взгляд. Прошло время. Я не мог сказать, сколько, но свет изменился. Некоторые деревенские жители отошли от круга наблюдателей, еще столько же решили, что тут не на что смотреть; начало празднования Винтерфеста влекло их, и они расходились, каждый в своем направлении. Риддл все еще стоял здесь с оцепеневшей Пчелкой на руках, рядом с ним были Шун и ФитцВиджилант. Шун дрожала, кутаясь в шаль, на ее лице застыла маска праведного гнева. ФитцВиджилант выглядел совершенно сбитым с толку. Я посмотрел прямо на Риддла и заговорил, не заботясь о том, что кто-то может услышать меня и заинтересоваться моими словами.
– Я должен отвезти его в замок Баккипа. Чтобы группа Скилла исцелила его. Через колонны. Ты поможешь мне?
Риддл посмотрел на Пчелку в своих руках, а потом снова на меня.
– Она в порядке, - сказал он, и я услышал его упрек в том, что я даже не спросил об этом. Но ведь если бы это было не так, он бы, разумеется, немедленно сообщил мне? Я ощутил внезапный приступ гнева, который тут же исчез. У меня не было ни права злиться на него, ни времени на что-либо, кроме крайних мер. Я смотрел на него. Он покачал головой в знак отрицания, но сказал, - Я помогу тебе, насколько смогу. Как я всегда и делал.
Я подобрал под себя ноги и с небольшим усилием поднялся. Шут не весил ничего, буквально ничего. Он всегда был тонким и гибким, но сейчас стал костлявым и был покрыт шрамами и лохмотьями. Зеваки с любопытством уставились на меня. Я не мог позволить себе отвлекаться на это. Я подошел к Риддлу. Он остался на месте, но Шун и ФитцВиджилант отпрянули от того, что считали телом вонючего старого нищего.
Я бросил взгляд на ФитцВиджиланта:
– Идите к нашей повозке с упряжкой. Подгоните ее сюда.
Шун начала было:
– А что насчет зеленых–?
Я только посмотрел на нее, и она закрыла рот.
– Идите! – напомнил я ФитцВиджиланту, и он пошел. Когда он сделал пару шагов, Шун решила пойти с ним. Хорошо.
– Пчелка. Пчелка, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она прятала лицо на шее у Риддла. Теперь она медленно подняла голову и посмотрела на меня. Голубые глаза-льдинки на бледном лице и красный цвет на шали создавали удивительный контраст.
– Пчелка, этот человек не хотел напугать тебя. Я уже рассказывал тебе о нем однажды. Помнишь? Он мой старый друг, которого я не видел много лет. Риддл знал его как лорда Голдена. Я знал его как Шута, когда мы с ним были детьми. В одном я уверен насчет него: он бы никогда, никогда не причинил вреда ребенку. Я знаю, что ты была напугана, но он не хотел навредить тебе.
– Я не боялась, – тихо сказала она. – До тех пор, пока ты не убил его.
– Он не умер, Пчелка. – Я надеялся, что мой голос звучал успокаивающе. – Но он пострадал, сильно пострадал. Мне нужно отвезти его в замок Баккипа прямо сейчас. Я думаю, что там его могут исцелить.
Я услышал, как скрипит и грохочет повозка. Оставшиеся зеваки расступились перед ней. Сегодня вечером в таверне наверняка будут рассказывать странные истории. Тут ничего не поделаешь. Я отнес Шута к хвосту повозки. Шун уже устроилась в ближайшем к козлам углу.
– Возьми несколько из тех одеял и сделай для него лежак.
Она уставилась на меня, не двигаясь.
ФитцВиджилант поставил тормоз, завязал поводья, обернулся и, перешагнув через скамью на козлах, ступил в повозку. Он собрал в охапку неиспользуемые одеяла и бросил их передо мной. Риддл подошел ко мне и встал рядом. Он посадил Пчелку в повозку, потеплее закутал ее, а затем устроил ложе из оставшихся одеял. Я положил Шута так осторожно, как только мог. Он издал звук, словно задыхался.
– Мы везем тебя туда, где тебе смогут оказать помощь. Просто продолжай дышать.
Я держал руку на его груди, пока говорил, и тянулся к нему, пытаясь удержать жизнь в его теле. Как и всегда, я не чувствовал его Уитом, а след Скилла, оставленный им на моей коже, он забрал несколько десятилетий назад. Но все же оставалось что-то, что связывало нас, и я отчаянно пытался передать ему силу. Я неуклюже забрался в повозку, не переставая касаться его. Свободной рукой я потянулся к Пчелке и притянул ее к себе, чтобы она оперлась на меня.
– Риддл, ты поведешь. Камни у Галлоуз Хиллз.
– Я знаю их, - коротко ответил он и ушел, унося в своем молчании тысячу непроизнесенных слов. Он взобрался на козлы, и ФитцВиджилант уступил ему место, пробравшись в конец повозки, чтобы сесть рядом с Шун. Оба они смотрели на меня так, словно я притащил в повозку бешеного пса. Мне было все равно. Дернувшись, повозка двинулась с места, я не обернулся посмотреть на тех, кто провожал нас взглядом. Я закрыл глаза и потянулся к Неттл. Времени на тонкости не осталось.
У меня лорд Голден. Он тяжело ранен, и мне будет нужна помощь группы, чтобы сохранить ему жизнь. Я привезу его в замок Баккипа через Камни Памяти. Риддл говорит, что постарается помочь мне.
Долгое молчание. Неужели она не услышала меня? Затем она ответила: Ты связан с лордом Голденом Скиллом?
Мы были, однажды. И я все равно попытаюсь сделать это, независимо от того, насколько это глупо.
Не глупо. Опасно. Как ты можешь провести кого-то через колонну, если у него нет ни Скилла, ни связи с тобой? Ты рискуешь и Риддлом, и собой!
Мы с ним связаны, Неттл. Я не совсем понимаю это. Я смог проникнуть в него и исцелить. Я думаю, что связь между нами достаточно сильна, чтобы я мог провести его сквозь колонну. У Риддла нет Скилла, но он может проходить с тобой или с Чейдом. Я бы не просил, если бы на кону не стояла его жизнь. Так что, пожалуйста, собери остальных и скажи им подготовиться?
Сегодня? Сейчас? Но этим вечером будет важный ужин с представителями Бингтауна, Джамелии и Келсингры. Мы устраиваем его в честь празднования Винтерфеста, а также для согласования новых условий торговли и…
Неттл. Я не просто хочу этого. Я в этом нуждаюсь. Пожалуйста.
За этим последовала пауза, которая длилась целую вечность. Затем она сказала: Я соберу столько владеющих Скиллом, сколько требуется для исцеления.
Спасибо. Спасибо. Я у тебя в долгу. Мы сейчас будем. Встречайте нас у Камней-свидетелей. Пришли повозку или сани.
А что насчет Пчелки? Кто присмотрит за ней?
Кто присмотрит за ней? У меня упало сердце. Мне придется положиться на тех двух людей, которых я только что объявил неподходящими для того, чтобы находиться с ней рядом. На двух людей, которые были оскорблены и обижены, и, в случае Шун, обладали недостаточно высокими моральными качествами, чтобы осознать, что в этом не было вины Пчелки. О ФитцВиджиланте я знал меньше. Чейд высоко ценил его, как и Риддл. И Неттл. Я был вынужден довериться их суждению о нем вопреки собственному мнению, и надеялся, что он был достаточно взрослым мужчиной, чтобы не обращать свою неприязнь ко мне против моего ребенка.