ФитцВиджилант отвезет ее назад в Ивовый Лес. Не переживай. Все будет в порядке. Пожалуйста. О, как же я надеялся, что все будет в порядке. Тщательно скрыть эту мысль за непроницаемой стеной Скилла! Пришли повозку и упряжку нам навстречу к Камням-Свидетелям, повторил я. Скажи им, что от этого зависит моя жизнь. Преувеличение, но не слишком большое. По меньшей мере, Чейд поймет. И Дьютифул. Я освободил свои мысли от принадлежащих ей и поднял стены. Я не хотел пользоваться Скиллом сейчас. Мне не хотелось, чтобы что-то отвлекало меня от поддержания жизни Шута. Я посмотрел на Пчелку и почувствовал себя предателем. Предполагалось, что этот день мы проведем вместе; что ж, он был обречен с самого начала. Она прислонилась ко мне, и я подоткнул ее шаль, чтобы она плотнее завернулась в нее. Мы не купили и половины тех вещей, которые я хотел приобрести для нее. Я возмещу это ей, когда вернусь. Я обойду магазины в Баккипе и привезу ей оттуда кучу милых вещиц, чтобы наверстать упущенное. Мы с Шутом вернемся вместе, и этот Винтерфест мы все запомним надолго.
Шут застонал снова, и я повернулся к нему. Я наклонился и мягко сказал:
– Мы пройдем через Скилл-колонну, Шут. Я отвезу тебя в замок Баккипа, к группе для исцеления. Но мне будет легче провести тебя свозь колонну, если мы будем связаны Скиллом. Так что…
Я взял его руку в свою. Много лет назад, во время службы королю Верити, Шут случайно задел пальцами наполненные Скиллом руки Верити. Серебристый Скилл обжег его и впитался в кончики его пальцев. Однажды, прикоснувшись к моему запястью, он оставил следы, серебряные отпечатки пальцев, а также связь между нами. Он забрал их как раз перед тем, как я отправился в свое судьбоносное путешествие сквозь Скилл-колонну и вернулся в Баккип. Сейчас я намеревался возобновить эту связь, снова прижать его пальцы к моему запястью и установить связь Скилла, достаточную для того, чтобы провести его через стоящие камни вместе со мной и Риддлом.
Но когда я перевернул его руку, чтобы посмотреть на пальцы, ужас и дурнота охватили меня. Там, где серебро когда-то очертило изящные завитки на кончиках его пальцев, грубые рубцы умертвили плоть. Его ногти сохранились в виде тонких желтых наростов, но мягкие подушечки пальцев отсутствовали, вместо них была жесткая мертвая плоть.
– Кто с тобой все это сотворил? И почему? Где ты был, Шут, и как ты позволил этому случиться с тобой? – И самый важный вопрос, преследовавший меня годами и сейчас прозвучавший даже громче, чем когда-либо звучал в моем сердце, – Почему ты не послал за мной, не отправил мне сообщение, не связался так или иначе? Я бы пришел. Несмотря ни на что, я бы пришел.
Я почти не ждал ответа. Может, он и не терял сейчас кровь, но яды, которые я выпустил, распространялись в его теле. Я украл у него силу, чтобы закрыть нанесенные мной раны. Сколько бы ни осталось у него резервов, они все были нужны ему для борьбы с ядами внутри его тела. Но он слегка пошевелился, а потом ответил:
– Те, кто любил меня… пытались меня уничтожить. – Он перевел свои слепые глаза, словно хотел взглянуть в мои. – И ты преуспел там, где они потерпели неудачу. Но я понимаю, Фитц. Я понимаю. Я это заслужил.
Он замолчал. Его слова для меня не имели смысла.
– Я не хотел ранить тебя. Я бы никогда не причинил тебе боль. Я принял тебя за… Я думал, ты хочешь навредить ей! Прости меня, Шут. Мне так жаль! Но кто изувечил тебя, кто заставил тебя страдать? – Я взвесил то немногое, что мне было известно, – Школа, в которой ты вырос… они сделали это с тобой?
Я видел, как едва заметно поднимается и опускается его грудь, и упрекнул себя за то, что задаю ему вопросы.
– Тебе не обязательно отвечать. Не сейчас. Подожди, пока мы исцелим тебя.
Если мы сможем. Моя рука лежала на его изорванной рубахе. Я чувствовал под ней его ребра со старыми, плохо залеченными переломами. Как он мог быть живым? Как он мог зайти так далеко, слепой, одинокий и искалеченный? Он искал своего сына? Мне следовало стараться намного, намного сильнее в поисках мальчика, если Шут так нуждался в нем. Если бы я только знал, если бы мог догадаться, в каком отчаянном состоянии он находился. Я подвел его. На настоящий момент. Но я помогу ему. Я сделаю это.
– Стыд, – выдохнул он единственное слово.
Я склонил голову, думая, что он прочел мои мысли и упрекнул меня. Он заговорил снова, очень тихо:
– Вот почему я не позвал тебя на помощь. Поначалу. Мне было стыдно. Слишком стыдно, чтобы просить помощи. После всего, что я сделал. С тобой. Как часто я подвергал тебя страданиям? – Его серый язык попытался смочить шелушащиеся губы. Я открыл рот, чтобы заговорить, но он сжал мою руку. Он собирался с силами. Я молчал.
– Как часто я наблюдал за тем, как капкан смыкается вокруг тебя? Действительно ли это должно было быть для тебя настолько ужасно? Старался ли я достаточно сильно, чтобы найти иной путь сквозь время? Или же я просто использовал тебя?
Он израсходовал свой запас воздуха. Я хранил молчание. Он использовал меня. Он уже признавался мне в этом, и не раз. Мог ли он изменить течение моей жизни? Я знал, что часто одного или двух его слов было достаточно, чтобы я переосмыслил свои действия. Я хорошо помнил, как он предупреждал меня насчет Галена и даже предлагал мне прекратить обучение Скиллу. Что, если бы я последовал его совету? Никогда бы не было того избиения, которое почти ослепило меня и обрекло на годы повторяющейся головной боли. Но когда бы я обучился Скиллу? Знал ли он о таких вещах? Знал ли он, куда бы привел меня каждый из непройденных путей моей жизни?
Он сделал небольшой вдох:
– Когда пришла моя очередь пройти через пытки, испытать боль? Как я мог позвать тебя, чтобы ты спас меня от этого, когда сам я тебя от этого не избавил, не заставил свернуть с пути? – Его речь была прервана кашлем, таким слабым и тихим, словно поперхнулась птица. Я поднял свою руку с его груди. Я не мог выносить, как он отчаянно борется за каждый вздох.
– Тебе… никогда не стоило так думать, Шут. Я никогда не видел это в таком свете.
Сдавленный вдох.
– Я видел. В конце. – Еще один вдох. – Когда на собственном опыте узнал то, что просил у тебя. Как минута причиненной боли становится вечностью.
Он снова закашлялся. Я склонился к самому его лицу и сказал очень мягко:
– Это было очень давно. И тебе уже слишком поздно просить прощения, так как все извинения были даны много лет назад. Не думаю, что было что-то, что мне нужно было бы прощать. А теперь перестань говорить. Побереги силы. Они понадобятся тебе для нашего путешествия.
Достаточно ли у него сил, чтобы пережить переход через Скилл-колонну? Смогу ли я провести его, не связанного со мной Скиллом? Но я смог проникнуть в его тело. Несомненно, это что-то значило. Что между нами все еще была какая-то связь. Гадать бесполезно. Я знал, что он не выживет, если этой ночью я не отвезу его в Баккип. Так что я попытаюсь. Мы пройдем сквозь камни вместе, и если–
Пчелка заговорила рядом со мной. Ее голос был тише шепота:
– Ты уезжаешь?
– Ненадолго. Чтобы отвезти моего друга к целителю. – Что, если я не вернусь? Что, если никто из нас не выживет, что тогда будет с ней? Я не мог думать ни о том, ни о другом. Я все еще был уверен, что должен попытаться. Я не испытывал никаких сожалений, рискуя своей жизнью ради Шута. Но ее будущее? Я слегка повысил голос, – Шун и ФитцВиджилант отвезут тебя назад в Ивовый Лес и присмотрят за тобой, пока я не вернусь домой.
Ее молчание было красноречивым. Я взял ее маленькую ручку в свою и тихо сказал:
– Я обещаю, что вернусь, как только смогу.
Лжец. Лжец. Лжец. Это было обещание, которое я не имел права давать, точно не зная, что выживу в путешествии.
– Нам с леди Шун было бы весьма полезно узнать, что именно сейчас происходит. Кто этот нищий, почему вы напали на него, куда мы едем, и почему вы оставляете Пчелку на наше попечение без всяких предупреждений или приготовлений? – ФитцВиджилант не пытался подавить нотки гнева в своем голосе.
Я полагал, что он имеет право на раздражение. Я терпеливо попытался смягчить свой ответ, чтобы не спровоцировать его на еще более сильный гнев, чем тот, который он уже чувствовал. Я был вынужден оставить свою дочь на его попечение. В его власти. Мне понадобилось мгновение, чтобы решить, чем я могу поделиться.
– Он старый друг. Я неправильно понял его действия, не узнал его и напал. Ему нужно лечение, гораздо более сильное лечение, чем то, которое мы могли бы предоставить ему в Ивовом Лесу. Я уверен, вы слышали о магии Скилла. Мы собираемся использовать Скилл, чтобы через каменную колонну попасть в замок Баккипа. Там мой старый друг сможет получить лечение, в котором нуждается. Я должен пойти с ним. Я надеюсь, это не займет больше одного или двух дней.
Ни один из них не сказал ни слова. Я проглотил свою гордость. Мне, как минимум, придется попросить его об этом. Я посмотрел на мою Пчелку. Для нее я сделаю все, что угодно. Я заговорил более мягко:
– В таверне я сказал вам, что сомневаюсь не только в ваших способностях обучать моего ребенка, но и защищать ее. Судьба дала вам шанс доказать, что я был не прав. Сделайте это, сделайте это как следует, и я пересмотрю свое мнение о вас. Я ожидаю, что вы повысите его и примите на себя ответственность, которую я на вас возлагаю. Присмотрите за моим ребенком. – Я надеялся, что он поймет скрытый смысл моих слов, который я не отважился высказать вслух. Защищайте ее ценой своей жизни.
Шун внезапно заговорила с уверенностью, рожденной абсолютным невежеством:
– Магия Скилла принадлежит исключительно королевской линии Видящих. Как вы можете использовать–
– Замолчи, – скомандовал Риддл таким тоном, которого я от него никогда не слышал. Я сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь так говорил с Шун, но чудесным образом она сделала то, что ей сказали. Поерзав, словно курочка на насесте, она устроилась в одеялах рядом с ФитцВиджилантом. Я видел, как они дружно обменялись взглядами, выражающими недовольство тем, как с ними обращаются. Повозка тяжело двигалась вперед. Снег на дороге проваливался и прилипал к колесам. На мгновение я почувствовал, как напрягались лошади, ощутил запах их пота в холодном воздухе. Я сдержал свой Уит и прочистил горло. Я мягко сжал ее руку.