Она удивленно приподняла брови и повернулась поглядеть вглубь помещения, где третья группа музыкантов выносила инструменты, чтобы занять помост. Она посмотрела на меня:
- Нет, они все уже здесь. В этом году я особенно тщательно их выбирала. На Празднике зимы, сказала я себе, у нас должны быть люди с теплым характером, чтобы прогнать холод. Поэтому если ты приглядишься, то заметишь человека с рыжими волосами в каждой группе приглашенных. Вон, видишь распевающуюся женщину? Только посмотри на водопад ее золотисто-каштановых волос! И не смей мне сказать, что она не согреет наш праздник одним своим присутствием. - Она действительно выглядела, как женщина с очень приятной натурой. Она дала отдохнуть танцорам, запев низким гортанным голосом длинную балладу о любви, больше подходящую для того, чтобы ее слушать, а не танцевать под нее. Слушатели, молодые и старые, подходили ближе, пока она пела старинную сказку о девушке, соблазненной стариком Зимой и унесенной в его ледяную крепость далеко на юге.
Все были увлечены песней, поэтому мое внимание привлекли вошедшие в зал двое мужчин и женщина. Они оглядывались кругом, словно были ослеплены, хотя возможно так и было после такого длинного пути в вечерней мгле и в снегопад. Было очевидно, что они пришли пешком, так как их грубо выделанные кожаные штаны были промокшими до колен. Их манера одеваться была довольно странной, почти как у всех менестрелей, но отличалась от всего, что я когда-либо видел: их высокие сапоги до колен были желтыми в коричневых от влаги пятнах, а кожаные штаны короткими, едва прикрывая голенищи сапог. Их куртки были из одинаковой кожи, выгоревшей до бледно-коричневого цвета, а рубашки под ними были из шерсти грубой вязки и выглядели неудобными, как будто шерсть была слишком обтягивающей под кожаной одеждой. - Они там, - сказал я Пейшенс.
Она уставилась на них через зал.
- Я их не нанимала, - заявила она с обиженным фырканьем. - Взгляни на женщину, она же бледная, как привидение. И в ней совсем нет тепла. А мужчины выглядят седыми из-за волос цвета шкуры полярного медведя. Бр-р. Я мерзну от одного взгляда на них. - Затем черты ее лица смягчились: - Так. Я не разрешу им петь сегодня. Но давай пригласим их прийти еще раз в разгар лета, когда холодная сказка или прохладный ветерок будут радушно встречены в душный вечер.
Но до того, как я смог отреагировать на ее предложение, я услышал рев: - Том! Вот ты где! Я так рад видеть тебя, мой старый друг!
Я обернулся, с той смесью радости и тревоги, которую может вызвать неожиданный визит любимого, но слегка необычного друга. Уэб пересекал зал широкими шагами, Свифт отставал на один-два шага. Я раскрыл объятья, чтобы поприветствовать их. Дюжий мастер Уита раздался вширь в последние годы. Как всегда, его щеки выглядели красными, словно он только что стоял на ветру. Сын Молли Свифт шел всего в паре шагов за ним, пока я смотрел на него, Неттл появилась из толпы гостей и накинулась на брата с объятиями. Он остановился, чтобы приподнять ее и радостно закружить вокруг себя. Затем Уэб схватил меня медвежьей хваткой, чуть не переломав ребра, и несколько раз сильно хлопнул по спине.
- Хорошо выглядишь! - сказал он мне, пока я пытался отдышаться. - Почти стал самим собой, не так ли? А, леди Пейшенс! - оставив меня отдыхать от своего энергичного приветствия, он грациозно склонился над протянутой Пейшенс рукой. - Какого красивого темного-синего оттенка ваш наряд! Он напомнил мне яркие перья сойки! Пожалуйста, скажите мне, что перья в вашей прическе были получены не с живой птицы!
- Ну конечно же нет! - Пейшенс была в праведном ужасе от подобной мысли. - Я нашла птицу мертвой на тропинке в саду прошлым летом и подумала, что следует узнать, что скрывается под замечательными голубыми перышками. Но я сохранила перья, тщательно ощипав тушку перед тем, как выварить ее до отделения мяса с костей. Вылив бульон, я получила свое задание: собрать эти маленькие косточки в скелет. Вы знали, что птичье крыло так же близко по строению к человеческой руке, как и к лягушачьей лапке? А все эти крошечные косточки! Знаете, уверена, что мое рукоделие все еще пылится где-то на рабочем столе, наполовину завершенное, как и многие мои проекты. Но вчера, когда я думала про перья, которые могли бы унести прочь наши проблемы, я вспомнила, что у меня их полная коробка. И, к счастью для меня, жучки не нашли и не съели их, как это произошло, когда я пыталась сохранить перья чайки. Чайки! Как я могла такое сказать? Умоляю простить меня!
Очевидно, она только что вспомнила, что он связан с чайкой. Но Уэб по-доброму улыбнулся ей и сказал:
- Мы, люди Уита, знаем, что когда жизнь уходит, останки - просто пустая оболочка. Думаю, никто лучше нас этого не понимает. Мы чувствуем присутствие всех живых существ, каких-то четче, чем остальных. В саженцах для наших чувств меньше чувствуется жизнь, чем в деревьях. И уж конечно олень заткнет за пояс оба растения, ну а птицы самые яркие.
Я открыл было рот, чтобы поспорить с этим. Своим Уитом я мог чувствовать птиц, но никогда на находил их особенно наполненными жизнью. И тут я вспомнил кое-что, что Баррич - вырастивший меня человек - сказал мне много лет назад, когда заявил, что я не должен работать с ястребами в замке Баккипа:
- Они не любят тебя - ты слишком теплый. - Тогда я подумал, что речь идет о моем теле, но сейчас я задумался, не чувствовал ли он что-то в моем Уите, что не мог мне объяснить. Тогда Уит был всеми презираемым видом магии, и если бы кто-то из нас признался, что обладает им, нас бы повесили, четвертовали и сожгли над водой.
- Почему ты вздыхаешь? - резко потребовала ответа Пейшенс.
- Прошу прощения. Я не заметил, что вздыхал.
- Ты вздыхал! Мастер Уита Уэб рассказывал мне потрясающие вещи про крыло летучей мыши, и вдруг ты вздохнул, как будто мы до смерти тебя утомили! - она акцентировала свои слова, хлопая веером мне по плечу.
Уэб рассмеялся:
- Леди Пейшенс, вне всякого сомнения, его мысли были далеко. Я давно знаю Тома и хорошо помню его приступы меланхолии! Но я слишком долго занимал вас своими разговорами, когда есть и другие гости, требующие вашего внимания!
Ввел ли он Пейшенс в заблуждение своей уловкой? Думаю, нет, но она позволила увести себя от нас молодому человеку, которого наверняка отправила Неттл, и дала возможность Уэбу поговорить со мной наедине. Я почти жалел, что она так поступила; Уэб отправил мне уже несколько писем и я почти наверняка знал, куда он хочет направить наш разговор. Прошло уже много времени с тех пор, как я был связан с животным с помощью Уита. Но то, что Уэб был склонен считать капризами ребенка, я ощущал скорее как уединение давно женатого человека, который внезапно овдовел. Никто не мог занять место Ночного Волка в моем сердце, да я и не мог представить себе подобного родства с каким-либо другим существом. Смерть есть смерть, как он только что сам сказал. Отголосков мыслей моего волка внутри меня было достаточно, чтобы поддержать меня в моем одиночестве. Эти яркие воспоминания, такие четкие, что иногда мне казалось, что я до сих пор слышу его мысли в своей голове, я всегда предпочту любой другой связи.
Так что теперь, когда Уэб наконец исчерпал все обычные темы для разговора вроде того, как мы с Молли поживаем и каким вырос урожай в этом году, я умышленно перевел разговор в русло, неизбежно приведшее нас к важности моего дополнительного обучения Уиту и к обсуждению моего статуса одиночки. Мое обдуманное мнение по этому вопросу заключалось в том, что раз у меня не было партнера, и я собирался остаться в таком статусе до конца жизни, то и в получении большей информации об Уите, чем я знаю сейчас, я не нуждаюсь.
Так что я наклонил голову в сторону "музыкантов", все еще стоящих у двери, и сказал ему: - Боюсь, они проделали такой длинный путь напрасно. Пейшенс утверждает, что для Праздника зимы подходят только рыжеволосые певцы, а блондины должны выступать летом, - я ожидал, что Уэб присоединится к моему удивлению эксцентричному заявлению леди Пейшенс. Странники не спешили пройти вглубь зала, чтобы присоединиться к веселью, а остались возле двери, разговаривая только друг с другом. Они стояли так, как могут только давние компаньоны: ближе друг к другу, чем встали бы простые знакомые. У самого высокого из них было обветренное, с резкими чертами лицо. У женщины, которая стояла рядом, повернувшись к нему, были широкие скулы и высокая линия лба.
- Блондины? - переспросил Уэб, оглядываясь.
Я усмехнулся:
- То странно одетое трио возле двери. Видишь их? В желтых сапогах и куртках?
Его глаза дважды пробегали мимо них, а затем, с испугом, он уставился на них и выпучил глаза.
- Ты их знаешь? - спросил я, глядя на его сведенное от ужаса лицо.
- Они перекованы? - прошептал он охрипшим голосом.
- Перекованы? Не может быть! - я пристально посмотрел на них, гадая, что могло насторожить Уэба. Перековывание вело к потере человечности, к отрыву от причастности к жизни и от всего того, что позволяло любить и быть любимым. Перекованных заботили только собственные нужды. Было время, когда в Шести Герцогствах таких было много, они грабили свои собственные семьи, раздирая королевство изнутри, пираты Красных кораблей натравливали на нас наших же собственных людей, сделав из них наших врагов с помощью перековывания черной магией Бледной женщины и ее капитана Кебала Робреда. Но мы смогли одержать победу и отогнать пиратов от своих берегов. Спустя несколько лет после окончания Войны Красных кораблей мы отправились на остров Аслевджал, где находился ее последний оплот, и положили конец их жестокости навсегда. Созданные ими перекованные уже давно упокоились в могилах, и никто не пользовался этой зловещей магией уже годы.
- Я их ощущаю, как перекованных. Я не могу найти их Уитом и могу видеть их только глазами. Откуда они взялись?
Будучи Мастером Уита Уэб полагался на звериную магию в гораздо большей степени, чем я. Возможно, Уит стал его основным видом восприятия, давая знать о присутствии любого живого существа легким покалыванием. Теперь, предупрежденный Уэбом, я и сам потянулся Уитом к вновь прибывшим. Мой Уит не давал такого сильного ощущения присутствия как у Уэба, а множество людей в помещении еще сильнее запутывало восприятие. Я оставил попытки, пожав плечами.