Я должна была извлечь урок из того, что произошло. У меня не вышло. Я была одинокой, и голод одинокого сердца взял верх надо здравым смыслом и достоинством. Наступала середина лета, мой рот исцелился и я снова начала шпионить за другим детьми. Сначала я держалась на расстоянии, но было слишком сложно таким образом наблюдать за ними, ведь я не слышала, что они говорили и не видела, что они делали. Так что я научилась опережать их и взбираться на дерево, чтобы наблюдать за играми сверху. Я считала себя очень умной.
Это должно было плохо закончиться, что и случилось. Тот день до сих пор остается для меня ярким как сон. Они поймали меня на моем посту, когда я чихнула. Некоторое время я провела на дереве, и мне повезло, что желуди и шишки оказались лучшими из тех боеприпасов, что смог найти Тэффи. В конце концов, я решила взобраться выше по дереву, чтобы оказаться вне его досягаемости. Но дерево, достаточно гибкое для маленького ребенка, взбирающегося по нему, оказалось достаточно тонким для троих здоровых детей, которые вздумали его трясти. Я катилась волчком некоторое время, прежде чем упасть, описав широкую дугу и приземлившись спиной на землю. Я лежала беспомощно, оглушенная и бездыханная. Они в ужасе замолчали, подкравшись ко мне.
- Мы убили ее? - спросила Элм. Я слышала, как Леа тяжело задышала в испуге, а Тэффи смело крикнул: - Давайте убедимся в этом!
Это вывело меня из оцепенения. Шатаясь, я встала на ноги и побежала. Они смотрели мне вслед и я подумала, что они дадут мне уйти. Затем, раздался рев Тэфи: "Взять ее!". И они бросились за мной, как гончие напавшие на след кролика. Мои ноги были коротки, мое падение выбило меня из колеи, и они меня уже нагоняли улюлюкая и пронзительно крича. Я бежала вслепую, опустив голову, мои руки были сложены в попытке затащить себя от камней, которые собрал Тэффи и метал с возрастающей точностью. Я не планировала бежать в сторону овечьего загона. Я бежала тихо, как заяц, но когда передо мной возникло огромное тело, схватившее меня и поднявшее высоко, я завопила, словно меня убивали.
- Тихо, девочка, - рявкнул на меня пастух Лин.
Так же быстро, как и подхватил, он опустил меня и его собака подошла ко мне, огородив от преследователей, пока Лин поворачивался к ним. Они практически наступали мне на пятки: если бы его не оказалось там, они бы поймали меня в тот день, и мне до сих пор интересно, оставили бы они меня в живых или нет.
Лин схватил Тэффи за шиворот и встряхнул его одной рукой, пока его свободная рука с мощным и звонким шлепком ударила его по заднице так, что все тело, что все тело Тэффи согнулось от удара. Лин отбросил его и повернулся к маленьким девочкам. Они были не так близко, и им почти удалось убежать, но Лин поймал одну из них за косичку, а другую за подол юбки. Обе пали духом под его гневом, когда он потребовал от них:
- О чем вы вообще думаете, преследуя такого крошечного ребенка, вы, троица отменных хулиганов? Должен ли я припадать вам урок, что такое хорошая взбучка от кого-то, кто больше вас?
Обе девочки принялись вопить. Подбородок Тэффи дрожал, но он встал и сжал кулаки. Я оставалась сидеть там, куда бросил меня Лин. Он наклонился ко мне, чтобы помочь встать на ноги и воскликнул:
- О Эда и Эль, да вы хуже последних идиотов! Это же маленькая хозяйка, сестра самой леди Неттл! Вы что, думали, она забудет, что вы сделали сегодня с ней? Вы возомнили, что будете трудиться в кухнях и в полях, как это делали ваши предки поколениями до вас? Как и ваши дети? Да я буду в шоке, если помещик Баджелок и Леди Молли сегодня же не прогонят ваших родителей вместе с вами со своих земель.
- Она следила за нами! - Завопила Леа.
- Она повсюду таскалась за нами! - Обвинил меня Элм.
- Она глупая, идиотка, и она следит за нами своими призрачными глазами! - Это уже Таффи. Именно в этот момент, я в первые поняла, что они меня боялись.
Лин только потряс головой.
- Она дочка хозяина, вы простофили! Она может делать все, что пожелает и везде, где пожелает. Бедная малышка. Что еще она должна делать? Она всего лишь хочет играть.
- Она не скажет! - Возразил Элм и Тафии Добавил:
- Она тупая, как столб и простая, как камень. Кто сможет играть с идиотом? Они должны держать ее на привязи, они должны не выпускать ее из под контроля. - Я думаю, он просто повторил то, что услышал от взрослых.
Лин перевел взгляд с них на меня. После моего первого крика, я не издала ни звука. Его собака вернулась ко мне, и я положила руку на ее лохматую спину. Мои пальцы глубоко зарылись в ее шелковистую шерсть, и я почувствовала как ее утешение заструилось ко мне. Она сидела передо мной, и наши головы были на одном уровне. Взгляд пастуха вернулся от собаки к детям.
- Что же. Какой бы она ни была, вам ничего не стоит быть к ней добрее. Теперь я в затруднительном положении из-за вас. Я должен сказать Помещику, то что должен, но у меня нет желания смотреть, как выгоняют ваших родителей, которые в течение многих лет занимали свои места. Я поговорю с вашими родителями. У вас троих слишком много свободного времени и посмотрите, что вы натворили. Теперь, маленькая хозяйка, давай посмотрим на темя. Они сделали тебе больно?
- Мы не трогали ее! - Прокричали они.
- Не говори хозяину! Я клянусь, мы больше никогда к ней не приблизимся, - попытался договориться Таффи.
Лин опустился на одно колено. Он снял засохшие листья и репей с моей туники, и смело отбросил мои спутанные волосы.
- Ну, она не плачет. Может быть, не очень болит. Правда? Не болит, малышка?
Я выпрямилась и встретилась с ним взглядом. Я сложила руки за спиной и сжала кулаки, так что, ногти впились ладони, я собралась с мужеством. Я нашла свой голос. При помощи недавно развязавшегося языка, я сформировала каждое слово, словно это был дар.
- Благодарю вас, пастух Лин. Я не пострадала, - его глаза округлились. Затем я перевела взгляд на изумленных детей. Я боролась, чтобы мой новый голос не дрожал, четко выговаривая каждое слово. - Я не расскажу своему отцу или матери. И тебе не следует, полагаю. Эти дети поняли свою ошибку.
Они уставились на меня. Я сосредоточила свой взгляд на Тэффи и попыталась испепелить его взглядом. Он исподлобья смотрел на меня. Медленно, очень медленно, я кивнула ему головой. Наши взгляды сочились ненавистью, но в его взгляде ее было больше. Что испугает его, раз не моя ненависть? Я знала. Я должна была вспомнить каждую мышцу на своем лице, чтобы медленно сформировала, а затем заставить распуститься улыбку. Я проговорила нежным шепотом.
- Дорогой Таффи.
Он выпучил глаза под моим пристальным взглядом. Затем Тэффи закричал, более пронзительно чем я, развернулся и бросился бежать. Маленькие девочки побежали за ним. Я взглянула в лицо Лина. Его глаза оценивали меня, но я не встретила неодобрения. Он обернулся, чтобы посмотреть в след убегающим детям. Я думаю, он обращался, скорее, к собаке, чем ко мне, когда сказал:
- Они будут бить тебя и плохо обращаться, если будут думать, что ты тупое животное. Не важно, мул, собака или ребенок. И когда они обнаружат, что у тебя под кожей, которую они избивали есть ум, они начнут тебя бояться. И оставят в покое. Порой это так, - он глубоко вздохнул и перевел на меня оценивающий взгляд. - Отныне тебе необходимо оборачиваться, хозяйка. Время завести вам собаку, вот что я думаю. Попроси своего папу. Ромашка и я, мы можем найти вам отличного щенка. Умного щенка.
Я покачала головой и пожала плечами в ответ. Я стояла и смотрела вслед вопящим детям, пока они не повернули за угол живой изгороди. Как только они скрылись из виду, я повернулась к собаке и спрятала лицо в ее шерсти. Я не плакала. Но я дрожала, когда прижималась к ней. Она спокойно стояла в моих объятиях, и повернула голову, чтобы заскулить, а затем понюхать мое ухо.
- Позаботься о ней, Ромашка, - глубоким голосом проговорил Лин, и, возможно, нечто большее, чем я услышала, произошло между ни и собакой. Я знала лишь то, что она была теплой и безобидной, и казалось, не имела никакого желания покидать мои отчаянные объятия.
Когда я, наконец, подняла голову от ее шкуры, Лина уже не было. Я так никогда и не узнаю, что он вынес из этой встречи. Я на прощанье обняла Ромашку и она облизала мою руку. Затем, видя, что я больше не нуждаюсь в ней, она побежала прочь, чтобы отыскать своего хозяина. А я отправилась обратно домой и поднялась в свои покои. Я размышляла о том, что натворила. Никто из детей не решится рассказать обо всем своим родителям: у них не было объяснения, почему я произнесла то, что было сказано. Пастух Лин, решила я, оставит все при себе. Откуда я узнала? Он сказал мне оглядываться и советовал завести собаку. Он ожидал, что я справлюсь с этим самостоятельно. И я так и сделаю.
Я обдумала его совет по поводу собаки. Нет. Мой отец захочет узнать, почему я захотела ее. Я не могла ему сказать, даже через маму.
После моей стычки с детьми, я последовала совету Лин. Я перестала следовать за ними и избегала их, когда могла. Вместо этого я сталаследовать по пятам за моим отцом, чтобы посмотреть, чем он занимается на протяжении дня, пока у мамы ее обычные рутинные дела. Я льстила себе, что он не замечает эту свою маленькую тень, но позже я обнаружила, что он прекрасно был осведомлен обо мне. Его долгие походы по поместью с целью все проверить были замедлены для моих маленьких ножек.
Если он брал лошадь, то я сразу прекращала свое преследование. Я боялась лошадей, их узловатых ног и внезапного храпа. Несколько лет назад, когда мне было пять лет, он посадил меня на одну лошадь, чтобы научить меня держаться в седле. Под воздействием ужаса и паники от его всепроникающего в мое сознание прикосновения и от высоты, на которой я оказалась, я перегнулась через спину животного и упала прямо на твердую землю. Отец до смерти испугался, что причинил мне боль и больше никогда не пытался повторить эксперимент. Своей бессвязной речью, я объяснила маме свое нежелание ездить на лошади тем, что считаю грубым сидеть на ком-то и ожидать, что этот кто-то будет меня катать на се